Рейчел Липпинкотт - В метре друг от друга [litres]

– Весь год сама планировала эту поездку, – продолжает Стелла.

И я ничуть этому не удивляюсь. Скорее всего она вообще планирует каждый свой шаг.

– А родители? Они бы тебя отпустили? – Мне и вправду интересно. Даже до моего заражения B. cepacia мама зарубила бы такую идею на корню. Школьные каникулы я всегда проводил в больнице.

Стелла кивает и смотрит на меня с внезапно вспыхнувшим любопытством:

– Конечно. Если бы у меня не случилось обострения. А твои тебя бы не отпустили?

– Нет, конечно, если только больница в Кабо не объявила бы, что у нее появилась какая-то новая, волшебная терапия с использованием стволовых клеток для лечения B. cepacia. – Я сажусь, отхаркиваю в «утку» целый комок слизи, гримасничаю и снова ложусь. Поэтому-то и не выдерживал процедуру до конца и всегда снимал жилет раньше времени. – Кроме того, я там уже был. Красивое место.

– Ты там был? И что? Расскажи, – просит она и подтягивает поближе ноутбук.

Туманные, смазанные воспоминания обретают четкость, и я уже вижу, как мы с отцом стоим на пляже, и волны подкатывают к нашим ногам, а пальцы зарываются в песок.

– Да, ездил с папой, когда был маленький, еще до того, как он ушел. – Увлеченный воспоминаниями, я не слежу за тем, что говорю, но слово «папа», слишком непривычное для языка, звучит странно.

Зачем я сказал ей это? Я никому об этом не рассказываю. И о папе не упоминал, наверно, несколько лет.

Стелла открывает рот, хочет сказать что-то или о чем-то спросить, но я быстро меняю тему и возвращаюсь к пейзажам Кабо. Он никак с ними не связан.

– Пляжи хорошие. Вода чистейшая. К тому же все супердружелюбны.

Вижу, как она грустнеет на глазах, слушая мои восторженные комментарии, и бросаю наугад факт, который услышал в какой-то программе на канале «Тревел Ченнел».

– Но какие сильные течения! Шансов поплавать почти нет, разве что час-другой в сутки, не больше. В воду не войдешь, и остается только что жариться на солнце.

– Правда? – Она смотрит на меня недоверчиво, но в то же время с благодарностью за попытку.

Я бодро киваю и вижу, что тень грусти слетает с ее лица.

Аппараты вибрируют, а мы наслаждаемся уютной тишиной, время от времени нарушаемой сухим кашлем легких.

Закончив процедуру, мы снимаем жилеты, и Стелла, повесив свой, звонит матери и заглядывает к друзьям в Кабо. Предупреждает, что свяжется со мной вечером, перед приемом таблеток. Без ее улыбающегося лица на экране моего ноутбука часы тянутся невыносимо медленно. Я обедаю, рисую, смотрю видео на Ютьюбе – делаю все то же, что и раньше, до вторжения в мою жизнь Стеллы, но теперь это все не развлекает и не отвлекает, а только еще больше утомляет. Делаю одно, занимаюсь другим, но снова и снова ловлю себя на том, что поглядываю на экран, жду входящего звонка по Скайпу, а секунды ползут со скоростью ледника.

Рядом оживает телефон. Смотрю на экран, но там только напоминание установленного Стеллой приложения: время принять лекарство и подготовить гастроскопическую трубку. Оглядываюсь на прикроватный столик, на котором уже лежат медикаменты и стаканчик с пудингом. Компьютер включается в точно назначенное время, по долгожданному звонку Стеллы.

Подвожу курсор к кнопке приема, гашу улыбку и выжидаю несколько секунд, постукивая пальцем по трекпаду. Наконец кликаю «ответить» и, как только ее лицо появляется на экране, демонстративно широко зеваю и рассеянно смотрю на телефон.

– Что, уже вечерний прием? Так быстро?

Стелла улыбается – ее не проведешь.

– Не надо притворяться. Я же вижу твой прикроватный столик и лекарства на нем.

Смущенный, я начинаю оправдываться, но потом умолкаю и качаю головой, признавая, что на этот раз она победила.

Мы вместе глотаем таблетки и подключаем флаконы с жидким питанием. Залив в мешочки смесь, мы вешаем их, подсоединяем трубки и устанавливаем скорость инфузии с расчетом на все время сна. Возясь со своей капельницей, я то и дело посматриваю на Стеллу, проверяю, делаю ли все так, как надо. Потом мы выкачиваем воздух и в ожидании поступления смеси в трубку встречаемся глазами.

Пока ждем, я тихо насвистываю, а Стелла смеется.

– Не смотри! – говорит она, когда смесь доходит до трубки, и поднимает рубашку повыше, чтобы подсоединить трубку.

Я отворачиваюсь, пряча усмешку, резко вдыхаю, расслабляюсь, насколько это возможно, и подсоединяю трубку к выступающему из живота клапану. Краем глаза ловлю ее взгляд в видеочате.

– Сфоткай – продлится дольше, – говорю я, закатывая рубашку. Стелла делает большие глаза, а ее щеки едва заметно розовеют.

Сажусь на кровать, придвигаю поближе ноутбук. Стелла зевает, снимает резинку с хвостика, и длинные каштановые волосы падают на плечи. Стараюсь не смотреть, но выглядит она хорошо. Как на тех ее видео. Расслабленная. Счастливая.

– Тебе надо немного поспать, – говорю я, и она сонно трет глаза. – Сколько дней мной командуешь.

Она смеется и кивает:

– Спокойной ночи, Уилл.

– Спокойной ночи, Стелла. – Я еще тяну время, прежде чем кликнуть по кнопке «конец разговора» и закрыть ноутбук. Ложусь, закидываю руки за голову, и в палате становится как-то неуютно тихо, хотя в ней по-прежнему никого, кроме меня, нет. Но потом, повернувшись, чтобы выключить свет, понимаю, что впервые за долгое время не чувствую себя одиноким.

Поднимаю рубашку, и доктор Хамид мрачнеет и сдвигает брови к переносице, глядя на воспаленную кожу вокруг клапана. Потом наклоняется, осторожно дотрагивается до покрасневшего места и бормочет что-то вроде извинения, когда я вздрагиваю и моргаю.

Проснувшись утром, я заметила, что воспаление усилилось, а увидев выделения, сразу вызвала врача.

Через минуту доктор Хамид выпрямляется и вздыхает:

– Давай попробуем бактробан, понаблюдаем день-другой, как он подействует. Может, очистится?

Опускаю рубашку, с сомнением поглядываю на доктора Хамид. В больнице я уже неделю, и если температура спала и ангина прошла, то с воспалением ситуация только ухудшилась. Доктор наклоняется и ободряюще пожимает мне руку. Ладно, будем надеяться, что она права. Потому что в противном случае меня ждет операция. А это означает, что так или иначе папу и маму придется побеспокоить.

Звонит телефон, и я оглядываюсь – может быть Уилл? – но нет, на экране сообщение от мамы:

Ланч в кафетерии? Встретимся через 15 минут?

В переводе с маминого это означает, что она уже в пути. Я удерживала ее целую неделю, говорила, что все как обычно, что ей будет скучно, но в этот раз она настроена решительно и слышать ни о чем не желает. Отправляю короткое «да» и со вздохом поднимаюсь, чтобы переодеться.

– Спасибо, доктор.

Она улыбается и идет к двери.