Марина Светлая - Почти понарошку

Даша глаза подняла, Алла Васильевна – опустила. Неловкость прослеживалась основательная. Но все-таки изначальный лед треснул.

- Мам, ну ты же постелешь сама, да?

- Конечно, постелю, - засуетилась мама. – Завтра поспите подольше, выходной все-таки.

- Как получится, - бросила Даша и встала с дивана. – Спокойной ночи!

Обреченно посмотрела на Германа. Но делать было нечего – родители не оставили вариантов.

Уже позже, в комнате, стоило закрыть дверь, Даша несчастным голосом проговорила:

- Прости. Я не думала, что так будет… Наверное, где-то понимала… Ну забыла я, что они сегодня прилетают!

- Да ладно. Прилетели и прилетели, - Герман достал из шкафа подушку и простыню. – Даш, я, правда, спать хочу.

Он быстро разделся, завалился с краю кровати, где не было подушки, и облегченно выдохнул. Даша завозилась, открывая дверцу шкафа и прячась за ней так, чтобы не попасть в поле зрения мужа. Через несколько минут шороха и скрипа дверцы, имевшей явное намерение захлопнуться обратно, она переоблачилась в пижаму и быстро прошмыгнула под одеяло с другого края от Германа.

- Спокойной ночи, - сказала Даша.

Ответом ей послужили тишина и мерное дыхание не вполне трезвого супруга.

Курил Герман редко, но иногда случалось. И когда накатывало, уходил на задний двор, где царствовали кошки, подкармливаемые поварихами из столовой. Извечная борьба главврача и пищеблока никогда не заканчивалась, а лишь временно приобретала характер вялотекущего конфликта, чтобы потом вспыхнуть с новой силой.

Судя по незначительному количеству четырехлапых созданий, сейчас преимущество было на стороне главврача. При виде Германа «бедненькие котики» кинулись врассыпную, с трудом волоча свои откормленные бока в укромные места.

К великому изумлению Липковича здесь же обнаружилась и парочка двуногих, пораженных самым весенним настроением, несмотря на вполне себе июльский солнцепёк. Но врассыпную, в отличие от пушистых «собратьев», они не кинулись, даже не заметив его появления. Они не отлипали друг от друга, явно не слыша ни посторонних шагов, ни всполошившихся котов. Мощная туша Эгембердиева, а это был именно он, практически прижимала к кирпичной стене свою спутницу, его ладонь гладила ее по руке в белом халате, а его бесстыжий рот вдохновенно нес какую-то ахинею про абсцесс головного мозга. Она – Юлька – сексуально смеялась (а Герман точно знал эту ее интонацию и ни с чем перепутать не мог) и призывно водила ногой, касаясь ноги Руслана.

- Приветствую, коллеги! – весело окликнул их Герман.

Парочка как-то одновременно вздрогнула, но по-прежнему не спешила кидаться врассыпную. Юлька только выглянула из-за спины Руслана, да и тот повернул голову.

- Привет! – улыбнулась Юлька, разглядывая бывшего.

- Виделись, - выдал Эгембердиев.

Герман закурил, медленно выпустил дым и поинтересовался:

- Не жарко?

- Здесь тенек, - рассмеялась бывшая.

- Так под кондиционером и того удобнее, - рассмеялся в ответ Гера.

- Зато здесь воздух свежий. Надо же и мозги проветрить, - Юлька отлепилась от стены и отстранилась от Руслана. – Ладно, мальчики, у меня работы много. Русик, заглянешь потом?

- Обязательно. Мы не договорили, - хмыкнул Русик.

- А разговоры не отвлекают? – Герман кивнул вслед Юле, скрывшейся за углом. В том же направлении глянул и Эгембердиев. Потом усмехнулся и ответил:

- Немного. Но в качестве прелюдии сойдет.

- Помнится, еще недавно ты утверждал, что разговаривать с ней совершенно не о чем.

- Подтверждаю. По-прежнему не о чем. Только это не разговор. Это стимуляция сексуального возбуждения. Кого-то игрушки заводят, кого-то абсцессы.

- Какая забота о ближнем! – зло ухмыльнулся Герман.

- Тебя что-то не устраивает?

- Это не твои проблемы.

Эгембердиев смерил его отвратительно хитрым взглядом и подмигнул.

- Ну ты же помнишь правила, братец. Я никогда не клеюсь к чужим бабам. А Нескородева с некоторых пор бесхозная.

- А ты пристроился. С некоторых пор.

- Имеешь возражения?

- Да никаких.

- Ну и прекрасно, Липкович. Потому что оснований у тебя тоже никаких. Привет жене!

Легко кивнув на прощанье, Эгембердиев поплелся в здание клиники, насвистывая что-то из Бизе.

- Идиот! – буркнул ему вслед Гера и выбросил окурок.

Во второй половине дня сердитый голос доктора Липковича раздавался в разных углах клиники.

Девочки в регистратуре перешептывались о причине.

- С женой поссорился, ночью помирится, - со знанием дела сказала старшая медсестра и рявкнула: - А ну марш работать!

Липкович же вовсе не собирался делать ничего подобного по причине того, что ни с кем не ссорился. И потому вечером, все в том же мрачном расположении духа, он ввалился в квартиру и молча бросил собственное тело на диван, врубив музыкальный центр. Из колонок громко зазвучали Gregorian.

Даша показалась в гостиной почти сразу. Лицо не выражало любопытства, но выглядело не особенно довольным.

- Вообще-то, я занимаюсь, - сообщила она и продемонстрировала ему учебник по кормлению сельскохозяйственных животных.

- А я отдыхаю.

- Но мне мешает.

- Значит, заканчивай заниматься.

- Вступительная кампания начинается 11 июля. Завтра я еду подавать документы. Первый экзамен – двадцать первого. У меня катастрофически мало времени. Сделай потише.

- Один вечер ничего не решит.

- Ты издеваешься?

- Нет. Это ты думаешь только о себе.

- Приехали!

- Вот именно! Привыкла все делать по-своему?

- Да, привыкла! – взвилась Даша. Ее настроение тоже не было похоже на привычно добродушное. – Тебя никто не заставлял оставлять меня здесь. Потому будь любезен, считайся!

- Я должен был считаться с Юлькой. Теперь должен считаться с тобой. А до этого с тобой должен был считаться твой жених. Самые умные?

- По всей видимости! Раз она ушла от тебя, как я ушла от Вити, мозги какие-то у нее все-таки имеются!

- Свалить от мужика, который хочет на тебе жениться, много ума не надо.

- Никто и никогда не валит просто так! Так что совсем не обязательно изображать из себя ангела о двух крылах!

- Я не ангел! – заорал Герман. Ему вторили Gregorian. – И не претендую.

- Да ты и не тянешь! – вскрикнула Даша. – И на твоем месте я бы не рассчитывала, что она вернется. Если вернется – дурой будет!

- Тогда объясни мне, всезнайка, что плохого в желании жениться на бабе, которую любишь, и завести ребенка?

- Если параллельно с этим ты не пытаешься шарить своими лапами под чужими юбками, то ничего!

- А когда от одного тут же бежишь к другому, будто ничего и не было, то это нормально!

- Это нормально и даже правильно! Почему вам можно, а нам нельзя?

- Не слишком ли многое вам можно?!

- А вам? – совсем расходилась Даша. – Знаешь, не самое приятное за день до свадьбы застукать собственного жениха с любовницей! После такого не знаешь, как себя по кускам собрать! А вам пофигу! Вы даже изменой такое не считаете! Оторваться напоследок! Все равно что высморкаться! Подумаешь, из постели одной в ЗАГС к другой мчаться. Всего и делов – по дороге заскочить домой и костюм переодеть!