Аннэ Фрейтаг - Мне не жаль [litres]

А затем, как только Анита собирается перевести дух и сказать все, что до тех пор сдерживало безмолвие, Юлия начинает плакать перед ней. Громкие и душераздирающие рыдания. Это вой, которого она не слышала от дочери, она даже не знала, что та на такой способна. Звук, который так глубоко ее трогает, так глубоко, что она не может не плакать вместе с ней. Как будто боль Юлии была ее собственной. Как будто она и ее дочь были неразрывно связаны. Одна душа в двух телах.

И, не задумываясь, Анита делает шаг к Юлии и крепко ее обнимает.

ФРАНЦИСКА:

Мне никогда не нравилась Марлене Миллер. Она никогда мне особо не мешала, вероятно, потому, что мой старший брат много лет назад обещал прибить ее, если она что-нибудь мне сделает, но я видела, что она делала с другими. Если бы меня спросили, я бы сказала, что у нее нет души. Но теперь, когда я знаю, что творится у нее дома, мне почти жаль ее. Я имею в виду, что я никогда не была суперпопулярной или что-то в этом роде, но у меня есть друзья, и я в ладу со своей семьей, особенно с сестрой и мамой. И я определенно не идеальна, но, по крайней мере, мне не нужно прятаться за толстым слоем макияжа, чтобы выйти из дома. Не думаю, что это была она. Я имею в виду, кто бы мог выложить в Интернете что-то подобное о себе? Это было бы безумием.

Я все еще верю, что это была Линда. У Линды больше причин для мести Юлии. Ей и всем вовлеченным сторонам. Да, хорошо, я признаю, что запись об Эдгаре не очень хорошо вписывается в картину, но, возможно, он знал об этом. Может, она показала ему текст и они вместе спланировали, как это провернуть. Два рисковых аутсайдера. Что ж, для меня это звучит довольно правдоподобно. В любом случае более правдоподобно, чем то, что это была Марлене Миллер.

ЭЛИЗАБЕТ:

Я почти не знаю Юлию, я не обменялась с ней и тремя предложениями. И я не имела никакого отношения к Марлене. Поверила бы я, что она разместила запись о себе, чтобы отвлечь от себя подозрения? Конечно, да. Но это не значит, что это была она.

СТЕФАН:

Конечно, это была Марлене. Все так говорят. Кроме того, кто бы еще это был? Кто-то вроде нее идет по головам, чтобы получить то, чего захочет. Кто-то сказал мне на днях, что она сильно завидует Юлии, своему брату и всем остальным. Он явно был безумно влюблен в Юлию. По крайней мере, так это выглядело. Хотя я тоже думал, что Юлия в него влюблена, а это было не так. Тем не менее. В любом случае, Марлене было бы удобно выставить себя жертвой. Конечно, я не знаю, была ли это она на самом деле. Может, это был кто-то совсем другой. Но я думаю, это была она. Я имею в виду, что все так говорят.

КЕРСТИН:

Хотела бы я узнать, как она выглядит без макияжа. Однозначно плохо, правда? Иначе эта тема не поднималась бы. Жаль ли мне Марлене? Ну, я бы сейчас не смогла ответить. В лучшем случае из-за матери ее история звучит убедительно. Но судя по всему, что мы видим, Марлене все равно опубликовала записи сама.

По крайней мере, так говорит Верена. Но она также убеждена, что Марлене все написала сама, и я больше в это не верю. Деннис – мой друг – тоже слышал, что это она. И почему-то мне кажется, что это правда. Да-да, наверное, это Марлене.

ЛЕА:

Ну, я не думаю, что Марлене Миллер имеет какое-то отношение к этому делу. Все говорят об этом, как будто что-то знают, но это чушь собачья. Они болтают только о том, что слышат. Сначала все думали, что это Эдгар, потом якобы Линда, а теперь все думают, что это Марлене. Честно говоря, держу пари, что это был совсем другой человек. Кто-то, кого мы никогда не заподозрим.

Фрида сидит рядом с Момо на своем высоком стуле и болтает ногами. Они накрыли стол раньше, потому что их мама вернется с ужином в любую минуту. На самом деле на стол накрывала только Момо, но Фрида хотела помочь, поэтому Момо подняла ее, чтобы она могла поставить бокалы рядом с тарелками. Тем временем Фрида говорила о детском садике, обо всем, что важно в ее мире. Кукольный домик, качели на холме в саду, где она всегда играет, новые цветные карандаши, и самое главное: торт, который мама одного ребенка принесла с собой сегодня, потому что это был его день рождения. Его зовут Пауль, и он очень нравится Фриде.

– Но не так, как тебе нравится Линда, – сказала она.

А потом Момо остановилась и спросила:

– Что ты имеешь в виду? – Фрида со стыдом отвернулась и скривила свое личико. Как будто у нее не было слов для такого объяснения. – Ну же, – сказала Момо и пощекотала ее.

– Ну, точно так же, как мама любит папу, – сказала Фрида, подняв ладони вверх и согнув плечи, движение, которое говорило: «Ты прекрасно знаешь, о чем я». И Момо это знала. Но она бы не подумала, что ее младшая сестра узнает. Что она увидела то, что она скрывала от родителей в течение нескольких месяцев.

Затем они продолжили накрывать стол как ни в чем не бывало. Фрида ходила по кухне на своих коротких ножках; на голове у нее два хвостика. При виде этого Момо почти переполнилась любовью. Маленькое личико с миндалевидными глазами и крошечным ртом, прямая челка, волосы чуть светлее черных, кожа бледная, как у куклы.

Затем Момо слышит ключ в замке, за которым следует цоканье высоких каблуков ее матери, звук отражается эхом по выложенному плиткой коридору. Через несколько секунд она входит на кухню с тремя бумажными пакетами, улыбается.

– Ты голодна? – спрашивает она, и Фрида преувеличенно кивает, как делают только дети. – А ты, милая? – спрашивает она Момо.

– Да, и я тоже, – говорит она.

Ее мама кладет пакеты на буфет, и от них пахнет солено и пряно, комнату накрывает волной тяжелого, но приятного аромата.

Сначала ее мама целует Фриду в щеку, а потом и ее. Затем она вытаскивает боксы с едой, ставит рядом с посудой и говорит:

– Так Линда не придет?

И как раз в этот момент, когда Момо делает вдох, чтобы ответить, звонят в дверь. Ее мама, Фрида и она смотрят друг на друга, затем Фрида выбегает в коридор. Момо следует за ней, и ее сердце бьется излишне быстро в сложившейся ситуации. Как будто оно уже догадалось обо всем и узнало Линду.

Фрида тянется к дверной ручке, она просто дотрагивается до нее кончиками пальцев, но ей все же удается опустить ее. Дверь открывается, на пороге стоит Линда. Как подарок, который кто-то оставил в качестве сюрприза.

Вместо того, чтобы поздороваться, она говорит:

– Прости, что не ответила на звонок.

Фрида переводит взгляд с Момо на Линду.

– День был действительно сумасшедшим. Если ты позволишь мне, я все объясню позже.

Момо физически чувствует облегчение, словно мерцание распространяется внутри нее. Потом она начинает плакать. А потом она понимает, что часть ее уже ожидала, что ее бросят. Эта часть уже подготовилась к разрыву отношений. Как больной ждет страшного диагноза.