Дарья Максимова - Анамнез

– Я не знаю.

– А кто знает?

– Наверное, вы? – отвечает она неуверенно.

– Я? – показывая на себя пальцем, изображаю удивление и добродушно улыбаюсь. – Вы хотите, чтобы я сказал Вам, чего хотите ВЫ? Вы осознаете, что кроме Вас никто не может ответить на этот вопрос.

– Я в замешательстве.

– Когда вы ставите себе пищевые запреты, что чувствуете?

– Загнанность в угол, вину.

– Знаете что это? – она мотает головой из стороны в стороны, словно игрушка. Я смиряю ее ровным взглядом. – Это не любовь к себе, – говорю спокойно, – отрицание себя, подавление. Понимаете о чем я?

– Я не люблю себя? – весьма зажато отвечает Эмили.

– На этот вопрос может дать ответ, только один человек из этой комнаты, и это точно не я.

В конце первой консультации, я объяснил ей, что РПП не лечится быстро, но лечится, путём корректирования модели мышления и поведения, путём работы с иррациональными мыслями и самооценкой. Да, на это понадобиться время, но здоровье, как психическое, так и соматическое стоит каждой затраченной минуты. Так же, Эмили заполнила скрининговый тест отношения к приему пищи (EAT-26), предоставляющий диагностически ценные данные, и подтверждающий высокий уровень отклонений клиента, который ранее был отмечен мною в ходе консультирования. Мы заключили контракт. Две консультации по 50 минут в неделю + домашние задания, совместная работа обязательна, долгосрочный проект с перспективой на будущее. Это должно сработать.

В ходе первичной консультации были предприняты первые шаги к установлению раппорта – контакта. Я стараюсь придерживаться правил К. Роджерса в работе: конгруэнтность, эмпатичность, безоценочное принятие, но впервые мне было трудно, поскольку Эмили не обычная клиентка. Не смотря на то, что у нас был всего один секс, и то, семилетней давности, бог знает как, это мешало сосредоточиться в начале работы. Надо обсудить этот вопрос с коллегой, не думаю, что нарушил правила профессиональной этики, но хотелось бы, не допускать таких упущений в своей практике. Ведь при наличии определенных чувств к клиенту, ты не сможешь помочь, в тот момент, когда на тебя рассчитывают, что значит одно – максимально непрофессиональный подход. А кредо врача – No nocere. И я не наврежу.

Глава 13. Время играть.

[Одиночество сплетено из духа награды и наказания,

Что кидает меня, словно корабль,

То в сторону празднества,

А то, в бездну отчаяния]

За окном сильный дождь, легкий весенний запах проникает в каждую клеточку, невозможно надышаться ароматом мокрого от дождя асфальта, и весенних цветов, только-только распускающихся после порядком затянувшейся зимы. Я выхожу из пустой холодной квартиры неторопливо, напополам с горечью проживая выходной день. На сегодня работы нет, и каждый раз, этот редкий день, ставит меня в тупик, потому что на работе, ну, там все предельно ясно, проще. Как минимум не надо думать ни о чем, кроме работы, а выходные дни почти всегда заставляют острее чувствовать внутренних демонов, что натравливает на все твое существо промозглое сырое одиночество, едкая пустота, с приличной семилетней выдержкой. Все эти выходные и праздничные дни, не знаю, честно говоря, думаю, что вместо того, что бы вот так вот просто, растрачивать своё время впустую, я мог бы заниматься чём-то действительно полезным. А так, я словно ворую время у себя же, ведь упуская даже день, не тратя его на рабочий процесс, внутри неизменно возникает сверлящее ощущение, словно я слабею, слабею как профессионал своего дела, и это всякий раз непременно наталкивает на чувство вины, сдавливающее в области сердца. Обычно, Брэд ловко вытаскивает меня из силков этой однодневной хандры, бросая спасательный круг в виде подбадривающих фраз: «Тебе нужно отдыхать!», « Как ты сможешь помогать людям, если не хочешь даже слушать об отдыхе?», «Уставший специалист – плохой специалист». Ход его мыслей мне нравится, и поэтому я понемногу стал перенимать эти фразочки у него, поселив в своей голове образ мыслей Брэда, касательно организованной оптимизации рабочего процесса и отдыха. Сегодня, я не тревожился особенно долго, что позволило слегка разгрузить заезженный разум. Мы договорились пойти в паб. Шумная, живая музыка, громкий смех людей и бурные обсуждения, по особенному наполняли меня жизнью, и я всегда пил из этого источника энергии, пил столько, сколько мне требовалось.

– Есть интересные случаи в этом месяце?

– Брэд, ты ведь в курсе, что это не этично, обсуждать рабочие вопросы во время отдыха, – язвительно было подчеркнуто мной, – к тому же я не имею права раскрывать кому либо, дела своих клиентов, и ты это знаешь, но если мне действительно понадобиться помощь, я попрошу о ней.

На самом деле, именно о той девушке я и хотел поговорить с ним, но боялся быть не правильно понятым, так что придушил эту идею еще в зародыше.

– Окей, расслабься, я ведь не настаиваю, – развел он руками, – тебя что-то тревожит? Выглядишь каким-то напряженным.

– Совсем нет, я просто устал, – мой ответ был немного огрызающимся, но я не выношу, когда беседу превращают в нежданный сеанс допроса, беспардонно нарушающий личные границы.

– Устал? Знаешь, мы знакомы не первый год, тебе нужна личная жизнь, девушка, а не бесконечный поток клиентов. Нет, друг мой, невозможно жить на работе, если только ты не мечтаешь похоронить себя на ней.

– Я лишь делаю то, что люблю.

– Ничего ничего и трудоголизм лечиться, – он посмотрел на меня с шутливой издевкой. – А что? Я уже давно считаю, что этот недуг впору прировнять к алкоголизму, отравляющей самодеструкции, поскольку для иных людей, работа лишь бегство от реальности, аналогичным образом многие попадаются в силки прочих зависимостей, также, наивно спасаясь иллюзорным бегством – лишь временным спасением от гнетущей реальности, в конечном счете, все равно, объективно никуда не девающейся.

– Долго думал на этой мыслью?

– Нет, зато со мной не поспоришь. Не смейся, дурак! – произнес он с шутливой горделивостью. – У трудоголизма есть все основания быть включенным в список заболеваний, это как с психопатиями, помнишь?

– Ты про П.Б. Ганнушкина?

– Да, как он говорил? Стабильность, нарушенная адаптация и…

– Тотальность патологических черт личности, определяющих весь психический облик (триада П.Б. Ганнушкина), – я не удержался, и окончательно рассмеялся, после чего, всё-таки нашел силы прервать этот приступ истерики. – Брэд, ты отдаешь себе отчет в том, что это бредовая идея?

– Смотря как посмотреть, трудоголики явно стабильны в проживании вины за безделье, поэтому отчаянно жаждут взвалить на свои плечи массу дел, естественно лишь пытаясь убежать от тошнотворной реальности. К тому же адаптация у них явно нарушена, как побочка вследствие ограничения социальных взаимодействий в угоду рабочих вопросов. Да, трудоголики не бессердечные, не жестокие психопаты, с отсутствием эмпатии, но деструктивная модель поведения здесь есть, согласись ты, и выпьем еще по одной!