Людмила Толмачева - Замуж за свёкра

— А как быть? — растерялась Лариса.

— Как быть? Это вы уж сами думайте. Откуда вы хоть такая охотница взялись? И без ружья. Чем охотиться-то будете?

— Меня там ждут, — твердо сказала она.

— Ждут? A-а, ну тогда другое дело. А чего вас никто не встретил? Что же они вездеход не прислали?

— А я на день раньше приехала. Так получилось, — без запинки врала Лариса.

— Понятно. Дак вам только Мишаня Коченев поможет. Если он не поддатый, конечно. Это тракторист наш. У него снегоход собственный. Так что идите по этой улице до конца. Крайний дом справа и будет Коченевых. Ну бывайте. Охотница, едрен корень! Хе-хе!

Вскоре Лариса вошла в калитку металлических ворот коченевского дома. В отличие от соседних развалюх дом Мишани был новым и с претензией на коттедж. Большие окна над высоким цоколем сияли чистотой и белыми капроновыми занавесками. Среди дворовых построек был гараж, от дверей которого шел след, похожий на лыжный. Вдруг лязгнула цепь, и из-под крыльца с грозным рыком показалась большая лохматая собака. Лариса в страхе замерла, прижав руки к груди. Так они стояли с минуту — испуганная не на шутку Лариса и огромная псина с открытой пастью, из которой вываливался красный язык. Собаке, видимо, надоели эти переглядки, и она пару раз гавкнула, но не зло, а словно спрашивала, дескать, сколько еще это будет продолжаться. На Крыльцо вышла молодая женщина и прикрикнула на пса:

— А ну, Трезор, марш на место! А вы проходите в дом. Не бойтесь, он смирный.

Ларису провели в комнату, теплую и чистую, застеленную ковролином. Из обстановки здесь были диван, большой стол с шестью стульями и горка с посудой. В углу на тумбочке стоял телевизор, накрытый вышитой салфеткой.

— Присаживайтесь, — пригласила женщина, сделав плавный жест в сторону дивана.

— Спасибо. Как у вас уютно, — не удержалась от комплимента гостья.

— Ну да, — смущенно, но довольная похвалой, подтвердила хозяйка и улыбнулась.

Таких красавиц Лариса видела только, пожалуй, на картинах Кустодиева. Круглолицая, с яблочным румянцем, большими серо-голубыми глазами и светлой косой, она будто не в нынешнем веке жила, а в каком-то своем времени, где технический прогресс и мода благополучно обошли ее стороной, не задев, не изуродовав, не подогнав под общий стандарт.

— Скажите, а Михаил на работе?

— Мишаня-то? Да кого там! Спит без задних ног. Напраздновался вчера. Со свекром как сели с утренних дрожжей, так и до вечера гудеж стоял. На работу-то ему завтра. А вы что хотели?

— Мне надо в «Прионежье» попасть.

— На базу? — переспросила женщина и, поджав губы, смерила Ларису изучающим взглядом.

— Да. Не могли бы вы разбудить мужа? Может, он уже проспался?

— Ну не знаю, — недовольно проворчала хозяйка, но все же пошла в соседнюю комнату.

Почему она так отреагировала, когда услышала про базу, подумала Лариса. И тот мужичок в драном ватнике разговаривал с ней ехидным тоном. Или это обыкновенная людская зависть к богатым и преуспевающим, кто на досуге развлекается таким дорогим занятием, как охота?

Из соседней комнаты слышалась перебранка супругов. Муж явно не желал просыпаться, огрызаясь короткими фразами: «Отстань, что привязалась?» и «Брысь, Настюха, не то валенком заеду!», а жена поносила упрямца на чем свет стоит. Но вот, кажется, Михаил повиновался — поднялся с постели и, кряхтя и охая, долго топтался на одном месте, очевидно, одевался.

Первой показалась Настя, сердитая, с полыхающим на белом лице румянцем.

— После пьянки его поднять — все равно что сытого борова с нагретого места: живот надсадишь!

— Тяжело приходится? — посочувствовала Лариса.

— Ну да, — нехотя согласилась Настя, но тут же начала оправдывать и хвалить мужа: — Но он только по праздникам пьет. А так он у меня работящий. Хорошо зарабатывает. Этот дом сам поставил. Свекор, конечно, помогал. А так все сам. Да будь он пьяницей, разве ж я пошла бы за него? Да за мной из двух деревень парни бегали. Всех отшила.

— Это кто за тобой бегал? — хриплым голосом спросил Михаил, взъерошенный со сна, коренастый и широкоплечий, и обнял жену за талию.

— Да все бегали, — горделиво повела плечом Настя. — И Колька Самохин, и Санька Губарев, и твой дружок закадычный тоже бегал — только пыль стояла.

— Это кто? — округлил опухшие глаза Михаил. Васька Прохоркин? Ни хрена себе. Извиняюсь, конечно. И я только щас про это узнаю?

Он ущипнул жену за упругий бок, и та весело взвизгнула, а потом так расхохоталась, что и Лариса невольно улыбнулась. Ей приятно было смотреть на молодых супругов, без всякого сомнения любящих друг друга, но в глубине души шевельнулась зависть — у нее-то такого счастья не было.

— Михаил, вы извините непрошеную гостью, — заговорила Лариса. — С Новым годом вас, и вас, Настя! Но мне срочно надо на базу «Прионежье». Не могли бы вы отвезти меня, а я, разумеется, заплачу.

— Кхе! — кашлянул Михаил и переглянулся с женой. — Заплатить-то само собой. Бензин нынче дорожает. Но с бодуна-то голову шибко кружит. Надо бы размяться малость, горло промочить.

— Я те промочу! — прикрикнула Настя. — Так промочу, что три дня в мокрых штанах бегать будешь.

— Да ты чего разошлась-то, как веялка в страду? — добродушно защищался Михаил. — Я про чай говорю. Давай чаи гонять, Настюха! И гостью угощать. Чего там у тебя нынче, пироги с мясом? Во! Вы таких и не пробовали. Язык проглотишь. А я пока умоюсь да покурю малость.

Он вышел во двор, а Настя загремела на кухне посудой.

Тяжело вздохнув, Лариса только сейчас осознала весь свой эгоизм. Влетела в чужой дом, да еще в праздник, притом с назойливой просьбой немедленно отвезти ее к черту на кулички!

А ведь сама порой осуждает людей за дикий напор, с каким они добиваются своих корыстных целей. Но делать нечего. Теперь придется подчиняться обстоятельствам, которые сама же и создала.

Механизм запущен в действие, усмехнулась она.

Вскоре они сидели за столом и чаевничали. Правда, вначале Настя с Ларисой «хлопнули» за праздник по две рюмки домашней настойки, а потом уже все вместе пили чай с замечательными пирогами, пышными, румяными и вкусными. Хозяин, отойдя от похмелья с помощью крепкого чая, в который жена добавила сушеной мяты, шумно отдуваясь, рассказывал охотничьи байки. Женщины, на которых в одинаковой степени действовали настойка и остроумие Михаила, звонко хохотали.

Через час все вышли во двор. Трезор радостно крутился возле хозяина, пока тот возился со снегоходом, а Настя разговаривала с Ларисой:

— Ну счастливо вам доехать. И там тоже, чтобы все у вас хорошо сладилось.

— Ой, что вы! — махала руками Лариса. — Я не за тем еду. Ничего у нас не сладится. Да я и не думаю об этом.

— Не думаешь, а все же едешь, — перешла на доверительное «ты» Настя. — Значит, сердечко-то ноет, не дает покоя. Ладно, встретитесь, а там как бог даст, может, и сладится. На обратном пути заезжайте в гости. Всегда рады таким гостям!