Алина Аркади - Стечение обстоятельств

– Закончил с наигранными приветствиями? – Кидаю пальто на диван, усаживаюсь, раскинув руки в стороны. – Кстати, – оглядываюсь, – мы будем говорить тет-а-тет? – Удивительно, что правой руки отца нет месте, обычно помощник ни на шаг не отходит от босса.

– Сегодня да. Лев отлучился… по срочному делу. Будет позже.

– Так что за срочность?

– Срочность? Было бы срочно, сам к тебе приехал. А тут так – серьёзный разговор, который терпит твоих опозданий.

– Что за проблема?

– Жениться тебе надо.

– О как! С чего вдруг?

– Сына, а тебе годиков сколько? А?

– Тридцать четыре.

– Тридцать пять через месяц, – указывает на меня пальцем, напоминая о «праздничном» дне, который я никогда не любил. – Ты как-то устраиваться думаешь?

– Я вполне устроен.

– А устроен, по-твоему, это что? Своё дело и каждые выходные разная девка?

– И что плохого?

– Плохого? Ничего. – Поднимается, огибает стол, опираясь на край так, что возвышающаяся надо мной фигура, давит, раздражая. Терпеть не могу, когда кто-то стоит, когда я сижу. Делаю попытку подняться, но в меня тут же прилетает: – Сидеть! Глеб, ты старший, и всё, что я заработал и создал, перейдёт тебе, а дальше, если правильно, твоим детям.

– Я семью и детей не планирую. Ни сейчас, ни потом. Обратись к Косте.

– Ты прекрасно знаешь, что это невозможно! – рычит, повышая голос. Я знаю, куда бить.

– О, прости, я совсем забыл, что младший брат у нас пи…

– Глеб!

– Ладно-ладно, – поднимаю руки, – заднеприводный, скажем так, – ржу в голос, отчего на лице отца нервно ходят желваки.

– Именно поэтому вся надежда на тебя.

– Надежда на что?

– На внуков! Не прикидывайся идиотом, – тяжело вздыхает, почти стонет, возвращаясь в кресло. – Никто не заставляет тебя быть примерным мужем. У меня много друзей, большинство из них имеет дочерей. Присмотрись, оцени, выбери хорошую девочку помоложе, которую можно подмять под себя. Немного внимания, подарков, безлимитную карту в зубы, и пикнуть не посмеет, заглядывая тебе в рот. Периодически дома появляйся, иногда разговаривай и про детей не забудь.

– А вот этого мне не надо!

– Молоденькой девочки?

– Детей не надо.

– Твоё дело – сделать. С остальным я разберусь как-нибудь сам.

– Сам? А может, сам и сделаешь? – подмигиваю отцу. – А что? Ты ещё вполне ничего. – Окидываю взглядом своего старика: статная седина, минимум морщин, подтянутое тело. – Сотрудницы откровенно слюни пускают. Ноги не раздвигают на входе в кабинет?

– Рот закрой! – гаркает так, что по телу проносится разряд, отрезвляя. Черта. Ещё шаг – и отец перекрутит меня в мясорубке своего гнева. – Хорошо, Нина тебя не слышит, иначе это было бы последнее, что ты сказал. Или последнее, что бы ты сказал не калекой.

И мы оба знаем, о чём он говорит – с мамой шутки плохи. Язык острый, рука тяжёлая, видит насквозь – не скрыться. В детстве по взгляду понимала, когда мы с Костиком проштрафились, а если соврали… Наказание было таким, что слово опасались выдавить из себя, лишь жалобно пищали. А если уж мама не в духе или того хуже – злая, весь дом ходил по стеночке, дышали через раз и разговаривали шёпотом.

Именно её отец обвинял в моей фантастической способности изгадить любую беседу резкими и острыми высказываниями, не скрывая правды. Называть вещи своими именами без оглядки на чужое мнение научила меня именно мама. И Костю учила, но, видимо, в какой-то момент он свернул не на ту дорожку, обнаружив в себе симпатию к мужикам.

И, несмотря на твёрдые убеждения в направленности полов и желание внуков, выбор Кости приняла – со скрипом, не сразу, после слёз и скандалов. Теперь Костя для неё, скорее, подружка, чем ребёнок мужского пола.

– Ладно, – прокашливается отец, – есть несколько вариантов. На выбор. Точнее, три. Посмотришь на каждую.

– Надеюсь, варианты не из серии Волохиной?

– Хватит припоминать. Кто ж знал, что девчонка – воровка с длинным послужным списком.

– Ну ты сам говорил – хорошая девочка, – ухмыляюсь, в который раз напоминая отцу о его промашке. – И папаша её бил себя в грудь, расписывая достоинства дочурки. Хотя там по виду было понятно, что девка прожжённая и много чего повидала.

– Закрыли тему, – закатывает глаза, тяжело вздыхая. – У нас не вечер воспоминаний. По другому вопросу приехал. Есть три кандидатки: хорошие семьи, воспитание на уровне, отцов знаю лично…

– Ну договаривай, – подначиваю его на продолжение истории, потому как отец просто так ничего не делает, и выбор этих «трёх» не может быть случайностью. – И бизнес у них подходящий тебе, так?

– Так, – кривляется, – всё-то ты знаешь.

– Какой из них больше всего интересует?

– Компания «Антей». Самая крупная: развитая сеть не только по стране, но и ближнем зарубежье; много договоров, которые действуют годами; многочисленные варианты транспортировки грузов, включая авиатранспорт.

А папаша не промах, покусился на большую рыбу, точнее, кита. Его компания в первой тройке, но до «Антея» ещё шагать и шагать, выгрызая себе место под солнцем у первых двух. Не можешь одолеть врага – заполучи его в союзники.

– И дочка у него имеется, так?

– Да, чуть за двадцать, сейчас на последнем курсе института. Изучает языки, планирует при нашем посольстве работать в одной из европейских стран. Если женишься, отъезд за границу исключён автоматически.

– Чего это? А вдруг я с ней рвану?

– Ты? – По кабинету разлетается оглушающий хохот. – Я тебя с невероятным трудом заставил оторваться от прицела снайперской винтовки, вернув из рядов доблестной контрактной армии в мир людей. К моему бизнесу приобщиться отказался, открыв фирму, предоставляющую телохранителей по требованию. По факту те же яйца, только в профиль.

– Несмотря на твой откровенный скепсис, дело почти сразу пошло в гору. Моих ребят нанимают все – от бизнесменов со средним доходом, до звёзд, разъезжающих по стране с концертами. Сейчас охраняют несколько депутатов. Ни одного свободного человека.

– Знаю-знаю, – отец сдаётся, – и тут согласен – удивил. Приятно. Но всё же мне бы хотелось, чтобы ты продолжил моё дело.

– Внуки продолжат, – бросаюсь словами, лишь потом осознав, что ляпнул. Как будто красной тряпкой перед отцом помахал.

– Если они будут.

– Моё мнение не учитывается, не так ли? – поднимаюсь, натягивая пальто. По всему понятно, что разговор подходит к концу.

– Не нравится разговаривать со мной, можешь обсудить эту тему с матерью, – бросает вызов, уничтожая железобетонным аргументом. После бесед с ней мне нужен курс реабилитации.

– А если ни одна мне не понравится?

– Подберём других. Но лучше, чтобы понравилась.

– В принципе, ни одна из них мне не нужна, – хмыкаю, отрезвляя отца в его рвении поставить штамп в моём паспорте. – Сможет удивить в постели – задержится дольше остальных.