Тина Каверина - Клянусь любить, или Выбор за мной

Эта его нерасторопность по сей день доводит меня до тряски. Отреагируй он иначе, может, и не возникли бы сомнения. И жили бы мы счастливо…

– Что происходит? – заподозрив неладное, я нервно усмехнулась.

В глаза наконец посмотрела, а лучше бы сидела смирно, глядя перед собой, потому что поняла: он знает, о чём я хочу поговорить. Знает о слухах; знает, что называют его бандитской сволотой.

– У родителей была? Всё хорошо? – спросил он как-то глухо, отстранённо, словно размышлял о другом. А я не могла отвести от него взгляд. – Полина, как родители?

– Что?

– Родители… – терпеливо повторил он.

– Хорошо, – вяло кивнула я и придвинула к нему чашку, убеждая себя, что мне показалось. Показалось. – Слушай, Паш… – Договорить не получилось, сердце совершало невероятные скачки. Чёрт побери! Знает и ждёт.

Смотрел на меня муж так, что провалиться захотелось. К чашке даже не притронулся.

– Это же неправда? – рискнула я спросить напрямую. Он отчего-то предпочёл сделать вид, что не понимает меня, окончательно при этом запутав. Скрестил руки на груди и выдал:

– Ты о чём?

– Ты ведь знаешь, – нахмурилась я.

– Нет, поясни. Очень хочу послушать.

Я не имела ни малейшего представления, чего он добивается отрицанием. Зачем притворяется и хочет послушать меня? Зачем ведёт свою игру «в гляделки»? Это всё дико раздражало, я разозлилась:

– Можешь, пожалуйста, так не смотреть?

– Как «так»? – Он слегка пожал плечами, а я кивнула на него:

– Вот так.

– Как же?

– Прекрати, пожалуйста!

– Ты предлагаешь отвернуться?

– Ничего я не предлагаю! Просто не смотри так.

– Да как «так»?

Я вздохнула и отмахнулась, препираться мы можем долго, и снова уставилась в окно.

– Что-нибудь скажешь? – От меня он всё-таки отвернулся, сел лицом к столу и принялся покручивать чашку, изредка попивая. Я еле сдерживалась, чтобы не зареветь от обиды, потому что до меня вдруг дошло, он ждал этого разговора. Всё понимал и ждал, поэтому кривлялся.

Это стало началом моего непонимания любимого человека. Отстранённый и равнодушный. Это был не тот Бекетов, не мой Пашка.

– Скажу… – Я вновь вздохнула, но уже глубоко, как перед прыжком в воду. – Долго ты собирался скрывать это от меня? Вообще собирался что-то говорить?

Чашка застыла в воздухе. Он сидел с таким видом, будто я спросила нечто непозволительное. Взгляда удосужилась похуже прежнего, еле стерпела и не сорвала с места. Видимо, выразилась некорректно, не понравилась его бандитской душе такая формулировка. Наверное, потому что не скрывал. Или только от меня.

– И кто тебе наплёл? – хмуро спросил он, возвращая чашку на стол.

– Так это правда? – вытаращилась я на него. – Паша…

– Кто наплёл, я спрашиваю.

Он спросил, а я молчала. Его тон и весь разговор мне не нравились.

– Я не узнаю тебя и не понимаю… Тебе это сейчас важно?

Он не ответил, ожидая моих объяснений. Я не выдержала, захотела подняться, но он ухватил меня за локоть.

– Стой. – Больше походило на приказ, чем на просьбу, что окончательно взбесило.

– Отпусти! – прошипела я, не глядя на него.

– Полина, погоди…

– Не хочу! Отпусти меня!

– Послушай, – сказал он резко и сильнее сжал мою руку. – Для меня важно не это… – Я вновь дёрнулась, а он рявкнул: – Сядь! Клятву свадебную помнишь? Видимо, нет. А я вот запомнил на всю жизнь.

– Да пошёл ты к чёрту! – заорала я, но не от злости, скорее от бессилия.

Сорвалась с места, уронила стул, но уйти муж не позволил. Поймал в дверях, схватил меня в охапку, я закричала. Он меня встряхнул, кричать сразу расхотелось, я закряхтела, стараясь сползти на пол. Ноги согнула, свитер задрался… Пашка пыхтел над ухом, не думая меня отпускать, но и я не сдалась, продолжила елозить в его руках, которые, к слову, оказались под одеждой. В итоге всё равно далеко не продвинулась. Прижатая к стене без несчастного свитера, в бюстгальтере, я приняла победу мужа. Он всегда побеждает.

– Паша… Отпусти, а?

– Насовсем? Никогда.

Звучало красиво, только я разрыдалась, потому что поверила, что никогда не отпустит, и не верила в его непричастность.

– Это неправда, – сказал он, угадав мои мысли. А это звучало не очень убедительно.

Поскандалили мы в тот вечер на славу. Хотя до битья посуды не дошло, но ещё чуть-чуть и непременно бы что-то полетело.

– С кем ты говорила? – спросил он, когда мы вновь уселись за стол.

Разумеется, на вопрос я не ответила. Сидела, шмыгала носом и прятала взгляд. Меня очень беспокоил факт, что он был прекрасно осведомлён о болтовне вокруг его личности и это его не тревожило, а я вот совершенно ничего не знала и меня очень даже тревожил весь происходящий абсурд. А ещё безумно огорчало, что он не рассказал мне обо всём сам, раз это неправда. Впрочем, ничего не изменилось.

Растолковывать что-либо в планы мужа не входило. Он пытался успокоить меня, просто говоря, что слухи и он – это совершенно несопоставимые вещи. Конечно, этого мало. Не на пустом же месте они взялись. И упоминания клятвы мне тоже было недостаточно. Тем более позже выяснилось, доля правды есть.

Болтовня, будто десяток заведений в городе принадлежит ему, правдива. Это стало вторым шоком. При желании я легко бы поверила в остальные слухи, но естественно мне этого не хотелось и сейчас не хочется, вот я и мучаюсь ночами… А он с тех пор молчит. Вернее, отказывается что-либо обсуждать. Тема для него закрыта и отступать он не собирается, на всё предъявляет один аргумент: слухи – это прошлое, оно меня не касается, есть настоящее и будущее. Прошлое тем временем перетекло в настоящее и пустило корни в наше будущее, но он в упор этого не видит. Вот такой парадокс на фоне клятвы.

Возможно, я какая-то неправильная. Мне бы закрыть глаза и жить… Я пробовала, честно. Пыталась себя убедить, но потом приходила к выводу, что имею право знать. Ведь какая-то правда есть? И она мне нужна. Просто нужна, иначе сойду с ума.

– О чём ты думаешь? – спросил муж.

Размышляя, я тяжко вздыхала, чем привлекла его внимание. Пришлось рассмеяться:

– Дурью маюсь. Надо на йогу записаться. Или в бассейн.

– Лучше на йогу.

– Да? Не буду спрашивать почему. Пусть будет йога.

Я опять рассмеялась, села и спустила ноги на пол. Когда же это закончится… Он придвинулся, погладил меня по спине.

– В чём дело?

Вопрос казался невинным, я пожала плечами:

– Не знаю. Жарко. Надо кондиционер поставить.

– Открыть окно?

– Не надо, там дождь.

Мы замолчали, а потом он вновь спросил:

– В чём дело? – Звучало уже иначе, я напряглась.

Ночник всё-таки включил, вынуждая меня повернуться. Завидная у него проницательность. Он прикрывал глаза от света, но взгляд был внимательный, явно что-то заподозрил. Мне захотелось сбежать прямо сейчас. Далеко, чтобы он меня не нашёл. – В чём дело? Что происходит? – повторил он и взял меня за руку. – Говори. Тебе снова что-то наплели?