Виктория Побединская - 48 минут, чтобы забыть. Интенция

Шон кивнул.

Я достал из ботинка нож и разрезал себе ладонь. Затем передал его парням, чтобы они сделали то же самое. Мы уставились друг на друга. Я взглянул на капли крови, стекающие по моим пальцам, и протянул руку.

– Сегодня и навсегда?

– Сегодня и навсегда!

2008 год, мне тринадцать лет

За год я вырос на два дюйма 6 6 5 сантиметров , что было хорошей новостью. Плохая же заключалась в том, что остальные парни выросли тоже.

Чуть наклонившись вперед, я посмотрел в конец строя, мысленно пересчитывая людей. Долго считать не пришлось.

Вот же засада.

Ну почему, когда в нашей семье все мужчины не ниже шести футов 7 7 182 см , я все еще стою пятый с конца? Джесс упрямо уверял, что начал вытягиваться после пятнадцати, так что оставалось уповать только на его слова.

Несмотря на то, что ростом я не отличался, мое имя все равно толкалось в первых строчках рейтингов. Я делал все исключительно так, как учил Джесс, ведь каким-то чудом он всегда оказывался прав. Поэтому я не спорил. Брат обычно говорил: «Устраивает киснуть в середине – слушай чужое мнение. Хочешь стать первым – имей свое (подразумевалось «слушай мое»)». И я слушал.

Именно тогда я понял: никто не любит тех, кто выделяется.

Поначалу мои навыки вызывали восхищение, пока спустя пару месяцев какой-то гад не проболтался, что я тренируюсь по ночам со старшим братом. После этого моя репутация слегка пошатнулась.

Было обычное утро понедельника. Мы спускались по лестнице, когда кто-то толкнул меня в спину, и я, споткнувшись, полетел по ступенькам вниз. Не нужно было напрягаться, чтобы понять, кто именно это сделал. Бен Штольц, завистливый ублюдок.

Опираясь руками в пол, я потряс головой, почувствовав во рту отчетливый металлический вкус крови, которую хотелось выплюнуть. Но я ее проглотил. Эти придурки были бы безмерно счастливы, узнай, что я еще и лицо разбил. За спиной раздался смех.

– За перила надо держаться, Лавант.

Я коснулся языком ранки на губе, слизывая кровь. И когда Бен проходил мимо, схватил его, повалил следом и, вывернув руку, уселся сверху. Он взвыл. Но только я собрался хорошенько его отделать, сбоку раздался высокий голос:

– Оставь его в покое!

Я обернулся и чуть не свалился со Штольца от неожиданности.

Девчонка. Передо мной абсолютно точно стояла девчонка. Вроде я не бился головой.

– Я сказала: слезь с него!

Тряхнув волосами, стянутыми в тугой хвост, пара прядей из которого уже успели вырваться на свободу, она вплотную подошла к нам. Я окинул ее взглядом.

Фигура подростка, худая и неказистая. Речь быстрая, отчетливая. Вся такая чистенькая и вылизанная, типичная преппи из лондонской школы для девочек, не хватало только белых гольф и галстука в клетку.

– Ты нанял для охраны «юбку», Штольц? – рассмеялся я, вставая с ублюдка и, пнув его потертым носком ботинка, собирался уйти, но мне не дали.

– Ты мерзкий трус, раз бьешь только тех, кто слабее, – выкрикнула она.

Все застыли. Даже Штольц так и остался лежать на полу.

– Иди, куда шла. – Оценивающе взглянув на девчонку сверху вниз, я изобразил гримасу сожаления и насмешливо ухмыльнулся. – Посмотри на себя и проваливай, мелкая!

И тут произошло то, чего я уж точно не ожидал. Потому то она ударила меня. Кулаком. В лицо.

Я почувствовал себя так, словно меня окунули с головой в холодную воду, выдернули, а потом окунули снова. Какая-то девчонка! Наглая рыжая девчонка! Тишина к этому моменту разрослась так, что я кожей чувствовал каждый обращенный ко мне взгляд.

Репутация в коллективе, где одни парни, многого стоит, и я не позволю разрушить ее одним глупым поступком. Сердце у меня забилось так, что я слышал, как каждый удар отдавался эхом где-то в горле.

В ее глазах играл гнев, и подспудно я смог разглядеть самодовольство. Вот как? Гордишься собой, значит? В тот момент, когда она собиралась победно покинуть зал, я не смог придумать ничего более умного, чем сделать шаг вперёд и, схватив её лицо двумя ладонями, поцеловать, а затем под поднявшийся хохот, аплодисменты, свист и всеобщее одобрение, изображая полную невозмутимость, с улыбкой развернулся и, засунув руки в карманы, пошел в свой класс.

Да, да, да! Этот раунд явно остался за мной!

Правда, торжество победы оказалось недолгим.

– Думаешь, это смешно? – раздался за спиной незнакомый голос. – Или только с девчонками такой крутой?

Я повернулся. Передо мной стоял новичок, по крайней мере, раньше я его не видел. Так я познакомился с Тайлером Ламмом. Кто б знал, что спустя пять лет именно бок о бок с этим парнем мне предстоит пройти через столько дерьма.

Я задрал подбородок:

– Ну тебя я целовать точно не собираюсь!

– Я не договорил! – крикнул он и кинулся на меня, а я, не успев увернуться, получил прямо в челюсть, да так, что аж зубы заскрипели. Что мне оставалось, кроме как вдарить по его мерзкой физиономии в ответ?

Мы сцепились, как два пса. Улица научила меня не бояться драк, но парень оказался совсем не промах, и я мог здраво оценить, что он как минимум на пару дюймов выше и на порядок сильнее. Только я замешкался, он тут же схватил меня за шею, зажав голову, но я был быстрее, поэтому вывернулся и со всей силы ударил кулаком по его правому боку.

Оскорбления сыпались как дождь. Вокруг уже сомкнулось плотное кольцо из ребят, подливающих масла в огонь, потому что ни один из нас не собирался останавливаться. Я пропустил удар под дых, и Тай повалил меня на каменный пол, следом ударив локтем в горло. Попытался согнуться пополам, спасаясь от боли, но этот говнюк уселся сверху, вытащив нож из моего ботинка. Нож, о котором никто не знал. Который я забыл вытащить со вчерашнего дня, когда мы с парнями дали кровную клятву.

– Слабак! – растянулся он в мерзкой ухмылке. – Думаешь, нож прибавит тебе мужественности?

– Да пошел ты! – прохрипел я.

Ламм поднес лезвие к моему лицу, касаясь горла, так что мне пришлось запрокинуть голову. Я пытался освободиться, чтобы ударить его в ответ, но не мог, ведь он коленями прижал мои руки.

– Дерешься, как твой неудачник-отец! – оскалился он. – Или ты больше похож на свою шлюху-мать?

Если и существовал хоть один способ разозлить меня настолько, чтобы я смог скинуть его с себя, это был он. Произнесенное его мерзким ртом упоминание о моей матери сработало похлеще искры, поднесенной к полному бензобаку. Вспомнив, как Джесс меня учил, я зацепил Тайлера ботинком и скинул с себя, тут же садясь сверху. Уже ничего не чувствуя, кроме собственной ярости, которая струилась отравленным потоком по венам. Мне хотелось стереть его в порошок, поэтому я бил без остановки, пока толпа не вскинулась, и нарастающий шепот не заставил остановиться. «Комендант», – перескакивало слово из уст в уста.