Дария Ульмар - По ту сторону озера

– Ладно, извини.

Позже, моя коллега принесла мне свои извинения в комнате для персонала, сказав, что сейчас переживает не самые лучшие времена. Я могла ей только посочувствовать. Её рыжие волосы скрывали грустные глаза, но как можно скрыть то, что было в них?

Мередит Линкольн не приходилась родственницей Аврааму Линкольну, но она прекрасно умела держать себя в руках и ставить Оливера Мейсона на место. Может поэтому именно её всегда ставили с ним в одну смену?

Ей рано пришлось повзрослеть и взять ответственность и за себя, и за свою сестру, которая выросла в детдоме. Несмотря на все испытания судьбы, жизнь Мередит наладилась, когда их с Тарой забрала к себе приёмная семья. Элайджа и Лола заменили сестрам весь мир и у Мередит появилась надежда на то, что жизнь может ещё наладится, стоит только поменять угол своего зрения.

Девушка делала всё ради того, чтобы Тара забыла о трудных временах, проведенных в детдоме: о бесконечном одиночестве, тоске по дому, ранних подъемах и тусклых глазах ребят: остальных обитателей большой норы.

Мередит была скрытная, уж такой её сделали всевозможные обстоятельства. Она была осторожна, но несмотря на это, имела тайную связь с владельцем бара «Синдикат» Робертом Паком. Существовало несколько причин, по которым они не хотели афишировать свои отношения:

1. Рабочие отношения, должны были оставаться, сугубо рабочими отношениями и личные взаимоотношения никак не должны были на них влиять.

2. Роберт был намного старше девушки, из-за чего последняя опасалась осуждения со стороны окружающих. Младшей сестре рассказывать об этом было не обязательно, а коллегам знать лишние факты, просто не к чему. Вдруг, их отношение к ней изменится?

Последний факт был почему-то известен Оливеру, но тот не выдавал официантку и не говорил о том, что был в курсе всех событий.

На днях моя младшая сестра обмолвилась словечком о выставке, которую собирался организовать центр по культурной деятельности и делам с молодежью, приглашая поучаствовать в специальном мероприятие и ребят из группы поддержки различных лечебных учреждений. Дана располагала большим портфолио работ, и я всячески поощряла её желание присоединиться к предстоящему событию.

«Каждый человек должен иметь право на то, чтобы выразить себя даже если у него имеются особенные проблемы». Так гласила надпись на буклетике центра.

– Кто выпускает эти буклеты? – действительно заинтересованно спросила я, рассматривая брошюру со всех сторон.

– Говорят, что женщина по имени Лассе. Она там дольше всех в этой поддержке тусуется и сотрудничает с данным центром.

– Лассо?

– Лассе. Она гиперпозитивный человек и постоянно говорит ободрениями.

– Как с табличек?

– «Знайте, что после дождя всегда выходит радуга, так и вы будьте этой радугой посреди ваших невзгод».

– Я бы точно сбежала, куда подальше.

– Лассе считает, что нам всем не хватает оптимизма.

– Понимаю. Так какие работы покажешь на выставке? И как это вообще будет проходить, я что-то не услышала?

– Она называется «То, чем мы дышим» и будет проходить в начале апреля.

– Будешь рисовать воздух? – знаю, это ни капельки не было смешно. Простите.

– Не в прямом же смысле этого слова. Надо изобразить, что дорого нашему сердцу: семью, какие-то вещи, любимые игрушки, что угодно. То, что нравится.

– А тебе?

– Посмотри, там разное есть.

Сестра передала мне папку, перевязанную лентой, в которой лежали её работы формата А2.

– Очень большие.

– Я старалась.

– А какого числа будет выставка?

– В конце апреля в последнее воскресенье должно быть.

Перебирая лист за листом, я осознавала, что Дана изображает на бумаге свои видения. Там были нарисованы разные животные: олень с тремя внеземными глазами, бурый медведь с двумя головами, рычащий прямо на меня с листа, огромный волк похожий на оборотня, стоящий на задних лапах посреди туманного поля.

– Ты хочешь сказать, что этим ты дышишь?

– Это то, что я вижу. Это со мной каждый день. Рик сказал, что арт-терапия – это хорошее средство, чтобы облегчить последствия болезни в моем случае.

– Я думала, на такую тему обычно рисуют красивые места или любимые вещи.

– Посмотри дальше.

За яркими угольными рисунками, последовали портреты моего коллеги – бармена: в анфас, в профиль и в три четверти. Одна работа, вторая и даже третья была посвящена ему. Я начала засматриваться на него и мне казалось, что молодой человек смотрит прямо мне в душу. Она выбрала уголь для его изображения. Используя правильно приемы светотени, его глаза словно светились на плотной бумаге. Она действительно хорошо его изобразила. Именно таким образом на плечи спадают его волосы, именно так он поднимает бровь, когда удивляется, и даже именно так приподнимает уголки губ, когда пытается сдержать уже рвущуюся наружу улыбку.

– Ты нарисовала Киру?

– Да.

– Не слишком ли много для одного человека?

– Я хочу, чтобы он знал, что я чувствую к нему.

– Вы же не встречаетесь, так?

– Пока нет. Но мы нравимся друг другу и это очевидно.

– Я просто предупреждаю, что другие люди увидят его портреты и будут знать об этом.

– Ну и пусть.

– А если он не чувствует к тебе того же, что и ты?

– Это ещё как понимать?

– Просто нужно смотреть на всё с разных сторон. Хорошо, если Кира оценит, но он может и не оценить.

– Тебе надо сейчас мне настроение испортить?

– Ладно, я замолкаю. Прости.

Последние работы в папке были посвящены озеру, на которое совсем недавно водила меня Николь. Пейзажи с разных ракурсов, но красота водной глади была безупречна, как и дремучий лес на заднем фоне. Изображения были похоже на старинные гравюры или иллюстрации из средневековых книг.

– Ты, кстати, не знаешь, как называется это озеро? – спросила я младшую сестру, показывая ей заинтересованное меня место.

– Оно безымянное. Даже на картах никак не обозначается. Но я знаю, что у него плохая репутация. Мне что-то Кира рассказывал про это.

– А в интернете есть какая-либо информация на это счет?

– Не смотрела, но ты можешь поискать.

Позже я залезла в браузер и набрала своё местоположение, однако про озеро никакой подробной информации не было, точнее не было вообще ничего. Обычный незаметный водоем, потерянный в лесах.

В среду в свой первый выходной, я обнаружила рассыпанные таблетки клоназепама на кухонном столе, как будто банка взорвалась и высыпала наружу всё своё содержимое. Даны рядом нигде не было.

– Что тут произошло? – тетя Елена вошла на кухню вся заспанная с ещё не расчесанными волосами.

– По-моему, кошка обронила лекарства Даны. Я приберу тут всё.

– Я думала, у неё что-то случилось.