Бекки Алберталли - Что, если это мы

Я иду на папин голос. Он сидит за моим столом, вооруженный ноутбуком и чашкой кофе.

– И почему ты в моей комнате?

Он недоуменно качает головой, будто сам не понимает, как тут оказался.

– Смена обстановки способствует вдохновению?

– Признай, что ты боишься лошадей.

– Я люблю лошадей. Просто не понимаю, зачем твоему дедушке двадцать две картины с ними, – смущенно говорит папа. – Они словно следят за нами, да? У меня же не глюки?

– У тебя не глюки.

– Мне иногда хочется… Не знаю… Приклеить им солнечные очки, что ли.

– Отличная идея. Маму удар хватит.

Пару секунд мы смотрим друг на друга и ухмыляемся. Это наша с папой фишка: иногда мы чувствуем себя школьниками на галерке, которые пуляются бумажками маме в затылок. Образно выражаясь, конечно.

Я заглядываю в экран его ноутбука.

– Фриланс?

– Да так, мелочовка.

По профессии Па – веб-разработчик. В Джорджии он даже умудрялся делать на этом деньги, но потерял работу незадолго до Рождества. Теперь он занимается «мелочовками».

И здесь мы обнаруживаем еще один недостаток жизни в саркофаге: картонные стены. Большинство вечеров проходят под монологи мамы, которая пилит папу, что он мог бы и поактивнее искать новую работу. На это папа бормочет, что не так-то просто искать работу в Джорджии, сидя в Нью-Йорке, – а мама предсказуемо отвечает, что он волен вернуться домой в любую минуту.

Догадайтесь, насколько это поднимает настроение?

– Слушай, что ты думаешь о «потерянных связях» на Крейгслисте? – вдруг спрашиваю я.

Сам не знаю, как вырвалось. Я определенно не собирался делиться с родителями почтовой историей. С другой стороны, я точно так же не собирался рассказывать им про свою печальную влюбленность в Коди Фейнмана из еврейской школы. Или про еще более печальную влюбленность в брата Джесси. Или вообще про то, что я гей. Просто иногда язык у меня опережает голову.

– Ты имеешь в виду объявления о знакомстве?

– Вроде того. Но не такие, где пишут «Ты любишь собак и долгие прогулки по пляжу». Скорее… – Я киваю своим мыслям. – Да, наверное, это больше похоже на объявления о пропаже кота, только вместо кота – симпатичный мальчик, которого ты встретил на почте. В смысле мальчик-мальчик. А не мальчик-мейнкун.

– Я понял, – говорит папа. – Ты хочешь разместить объявление, чтобы разыскать какого-то парня с почты.

– Нет! То есть не знаю. – Я качаю головой. – Это Намрата с Джульеттой предложили. В любом случае шансы нулевые. Я даже не знаю, читает ли кто эти объявления.

Папа медленно кивает.

– Шансы и правда небольшие.

– Ну вот. Говорю же, дурацкая идея…

– И вовсе не дурацкая. Надо написать пост.

– Вряд ли он его увидит.

– А вдруг? Попытка не пытка. – Папа уже открывает новое окно браузера.

– Так, стоп! Нет-нет-нет. Поиск парней на Крейгслисте – очевидно плохая идея для семейного досуга.

Но он уже что-то печатает – и весьма увлеченно, судя по напряженной челюсти.

– Ну пап!

В следующую секунду нас прерывает звук открывшейся двери и следом – стук каблуков по паркету. Еще через секунду на пороге появляется мама.

Папа даже не отрывается от экрана.

– Ты сегодня рано, – замечает он.

– Полседьмого вообще-то.

Внезапно в комнате воцаряется тишина. Но не нормальная тишина, какая бывает ночью или после сытного обеда. Это опасная тишина, начиненная взрывчаткой.

Я решаю броситься на баррикады.

– А мы тут сочиняем объявление для Крейгслиста, чтобы найти парня, которого я встретил на почте.

– Крейгслист? – Мама сощуривается. – Артур, нет. Абсолютно исключено.

– Почему? Ну, если отмести тот факт, что это явно бесполезно и он никогда не увидит моего объявления.

Папа потирает бороду.

– Почему ты так в этом уверен?

– Потому что такие парни, как он, не сидят на Крейгслисте.

– Такие парни, как ты, тоже не сидят на Крейгслисте, – отвечает мама. – Не хватало только, чтобы на тебя открыл охоту какой-нибудь маньяк с мачете.

Я фыркаю от смеха.

– Ну, это вряд ли. Фотки членов? Еще куда ни шло. Но маньяк с мачете…

– О-о. Тогда на правах твоей матери забегу вперед и наложу вето и на фотки членов тоже.

– Да не собираюсь я ни у кого просить фотки членов!

– Если ты размещаешь объявление на Крейгслисте, ты на них напрашиваешься.

Папа бросает на маму быстрый взгляд.

– Мара, тебе не кажется, что ты немного чересчур…

– Что, Майкл? Что я чересчур ?

– Слегка эмоционально реагируешь? Самую чуточку?

– Если я не хочу, чтобы наш шестнадцатилетний сын шлялся по задворкам интернета…

– Мне почти семнадцать!

Папа улыбается.

– Ну, я бы не назвал Крейгслист задворками интернета.

– Что ж, тебе лучше знать, – отрезает мама.

На папином лице проступает растерянность.

– Что ты…

– Хватит, – перебиваю я. – Пожалуйста. Я очевидно не буду этого делать. Глупо тратить время на поиски парня, с которым проговорил пять секунд на почте. Окей? Теперь все могут немного остыть?

Я перевожу взгляд с мамы на папу и обратно, но они меня даже не замечают – чересчур заняты тем, чтобы подчеркнуто не смотреть друг на друга.

Поэтому я выхожу из комнаты и хватаю с обеденного стола ноутбук. Экстренное отступление.

Сердце так колотится, будто сейчас выпрыгнет из груди. Ненавижу все это. Раньше они так себя не вели. Да, временами грызлись – мы живые люди, в конце концов. Но прежде каждый спор разрешался шуткой, а теперь даже шутки ощущаются затишьем во время войны.

Я падаю на диван в гостиной и закрываю глаза – хотя могу поклясться, что они все равно за мной наблюдают. Лошади. Особенно тот конь с огромного полотна маслом, которое висит на противоположной стене. Если это не портрет БоДжека [16] «Конь БоДжек» – американский трагикомедийный мультсериал. Сюжет разворачивается вокруг коня по имени БоДжек, его бывшей возлюбленной и друга-человека. , написанный лично Леонардо да Винчи, я ничего не понимаю в живописи.

Из спальни доносится мамин голос:

– …рано прихожу. Прошу прощения? Я перенесла две телеконференции, чтобы…

– Да-да. Как я и сказал… – папины слова едва можно разобрать, – …рано.

– Да ты смеешься, наверное. Это не…

– Ты видишь подтекст там…

– Знаешь, чем тебе действительно стоило бы заняться, Майкл? Не просиживать весь день в трусах за компьютерными игрушками, а потом упрекать меня…

Я откидываю крышку ноутбука и запускаю iTunes. «Весеннее пробуждение» [17] Бродвейский мюзикл 2006 года, получивший премию Лоренса Оливье. , альбом с оригинальным кастом. Я методично жму на F12, пока звук не достигает максимума.

– Мара, прошу тебя…

Джонатан Грофф привычно обволакивает меня, заглушая все остальное.