Оксана Dalzon - Редкий цветок. True love is such a rare flower

Еще минут десять он хвалил Кирилла, но меня это больше не раздражало. Я сидела, обхватив колени руками, и внимательно слушала.

– Знаешь, какой-то чересчур идеальный он у тебя получается, не находишь? Так не бывает… – задумчиво смотрю я на него.

– В жизни еще и не такое бывает.

– Жизнь – это не кино, Ярусь. В ней все гораздо прозаичней и скучнее, – вздыхаю я.

– Подожди, сейчас такое расскажу – офигеешь… – хитро подмигивает мне он.

– Да уж, куда уж… еще уж-то?

– А ты в курсе, что Кирилла в Голливуд приглашали?

– Откуда? Ты ж меня еще не просветил! – усмехаюсь я.

– Да я серьезно!

– И чего ж карьера-то не задалась? – не верю я ему ни секунды.

– А я разве сказал, что не задалась?

– Так, все, слушай, Яря, ты ври, да не завирайся!

– Я не вру, – возмущенно подскакивает он.

Я устало смотрю на него:

– Давай спать уже.

Gorky Park – Bang – YouTube

– Слушай сюда, – усаживается он поудобнее. – Короче, у них там в Голливуде как раз мода бешеная на боевики была года два назад, и они решили что-то типа проекта замутить а-ля «спарринг со звездами», ну, типа, драчки, только реальные. Ну и пригласили действующего чемпиона, так как впечатлились еще и его фотогеничностью к тому же, – продолжает чирикать Рыжий, озорно стреляя глазками. – Ну а Кирилл взял и весь проект им испортил. Похоронил Голивуду праздник по-русски. Знай наших, буквально! – замолкает загадочно он.

– В смысле – похоронил?

– Покалечил пару звезд, остальные сами разбежались.

– Что ты несешь?

– Клодю в нокаут и в реанимацию, еле откачали.

– Какого Клодю?

– Ну Жан-Клода, – хитро щурится он.

– Ван Дамма? – открываю я рот.

– Его с а́мого. Не поверишь – даже Си́гал огреб! – светится от гордости Рыжий так, будто это его личная заслуга.

– Яря, я в курсе диких полетов твоей буйной фантазии, но это уже слишком, согласись?

Тот обиженно надувает щеки.

– Ты просила – я рассказал.

– А откуда тебе-то это стало известно? Кирилл похвастался?

– Нет, конечно. Он скажет, жди.

– Ну и?..

– Да так, земля слухами полнится… – закатывает он глазки в потолок.

– Давай, колись уже!

– Колоться – это последнее дело, Голуба!.. – таращится он на меня.

– Яря… – угрожающе начинаю я.

Тот довольно хохочет.

– Хотя ты, по ходу, уже как в том анекдоте про удава – «одна сплошная вена», да, Лю-Лю? – подмигивает он мне. – Как все woman in love? 33 33 Влюбленная женщина. – поигрывает он бровями. – Лилу Даллас – мультипасспорт! И я даже знаю, на какую фамилию… – гогочет он снова.

– Так, все! Иди ты знаешь куда, Брюс Уиллис?!

– Ладно-ладно, – сдается он. – Стас рассказал.

– Стас? Режиссер ваш?

– Ага.

– А этот с какого бока-припека?

– Так он Кирилла с детства знает, в одном дворе выросли.

– Офигеть, мафия!

– Это он его в Театр привел работать.

– А, ну да! После Голливуда!.. В Театр!!! – начинаю злиться я. – Ты меня совсем за дуру держишь?!

– Пойдем, – хватает он меня за руку.

– Куда ты меня тащишь – все спят уже!

Мы спускаемся в столовую.

Рыжий расталкивает спящего на диване Стаса – тому не хватило отдельной комнаты.

– Скажи ей!

– Что? – сонно моргает тот.

– Скажи, что я не вру про Кирилла и Голливуд!

– Господи, нашли время, дайте поспать, придурки! – залезает тот снова под плед, но Рыжий сдергивает его.

– Мы не уйдем, скажи!

– Правда, правда, – отмахивается от нас Стас, зевая. – Только никому! – спохватывается он, садясь. – Я слово давал! Тебе, блин, по пьяни проболтался, а у тебя не держится – да, Яруся?

– Ну я-то слово не давал… – хихикает тот.

– И что дальше было? – тупо спрашиваю я. – Почему он здесь, а не там? Его же режиссеры на части рвать должны были.

– Они и рвали. Только Кирилл отказался «Ив а́нов Дра́го» играть, – спокойно продолжает Стас.

– Что? Каких «Ив а́нов Дра́го»? – не въезжаю я.

– Ну западло ему «bad Russians» 34 34 Плохие русские. даже за деньги, и немалые к тому же, – поднимает он палец, – изображать.

– ЧИВО???

– «Не для того я Ван Дамма ушатал, чтобы лечь под него потом!», – якобы пародирует Кирилла Стас.

– Я ничего не понимаю…

– Патриот он у нас, короче. Заявил, что роли плохих русских, которых в конце фильма, естес-с-снно, побеждают добрые и хорошие американцы, его НЕ интересуют. И в этой лаже он сниматься НЕ будет. Послал их, короче, и назад в Россию вернулся.

– Узнаю́ Кирилла, – хихикает Яря.

– Terminator was terminated too 35 35 Терминатор был терминирован также. … кстати, – хмыкает Стас. – Все, агент Палдер? Исходных данных достаточно – приступайте к расследованию! Агент Малдер, отчет мне через неделю на стол! – кивает он Рыжему.

Тот прыскает.

– Ой, блин, надо будет запомнить! – заценил он шутку.

– Слушайте, да вы задолбали! – начинает вдруг беситься Стас. – То плясали и орали полночи, то допросы, прям как в гестапо! Валите отсюда! И не вздумайте меня Кириллу сдать, я все равно буду все отрицать и ни за что ни в чем не признаюсь! – ржет он, заваливаясь на диван.

– Все-все, выметаемся! Аррригото-аррригото, сенсей-сан… 36 36 Спасибо-спасибо, учитель (яп.) – кланяется по-японски Рыжий, подталкивая меня к выходу. – Можете снова отбывать в царствие Морфея! Спокойной ночи и сладких снов, с новыми режиссерскими озарениями, – ехидничает он на прощание, подмигивая тому.

Мы поднимаемся в его комнату.

Belinda Carlisle – Circle in the Sand – YouTube

– Офигеть!!! – выдыхаю я, снова забираясь на кровать с ногами и облокачиваясь о стену.

– Теперь точно не уснешь, – поглядывает на меня с интересом Яря, загадочно улыбаясь.

– Теперь я точно понимаю, что мне с ним ничего не светит. Где ОН и где я!.. – ошарашенно смотрю я на него.

– Дурында! – ржет он. – Что-то я не замечал в тебе раньше комплекса неполноценности.

– Ты во мне его только что благополучно зародил.

– Голуба, да ты, по-моему, уже влюбилась по уши, – радостно хихикает он.

– А ты иди Кириллу расскажи, – начинаю злиться я. – У тебя, по ходу, неплохо получается!

– Хочешь? Запросто! – подскакивает Рыжий.

– Сядь! – толкаю я его назад.

Он начинает хохотать, а мне становится совершенно не до смеха.

– Да иди ты! Лучше бы ты мне ничего не рассказывал, – вздыхаю я.

– Да ладно тебе, успокойся, Голуб. Кирилл к тебе явно неровно дышит.

– Ты думаешь? – задумчиво смотрю на него.

– Со стороны виднее, – авторитетно заявляет Рыжий.

– И давно ты его вообще знаешь?

– Он недавно у нас работает, сначала как-то со всеми держал дистанцию, но постепенно, моими усилиями, конечно, – самодовольно щурится Яруся, – мы подружились. Противоположности притягиваются и в дружбе иногда, в виде исключения, но особенно в любви, я же тебе объяснял законы астрологии, – важно пыжится он.