Оксана Dalzon - Редкий цветок. True love is such a rare flower

– Пойдем? – протягивает мне вдруг руку Кирилл.

– Куда? – с интересом смотрю я на него.

– В лес. Мы же гулять пришли, кажется.

– Пойдем туда, – киваю я, указывая направление. – Там дальше озеро будет.

Мы оставляем Ярика с Аленкой наслаждаться грибной охотой и, взявшись с Кириллом за руки, отправляемся по лесу дальше. Медленно бредем, разговаривая о чем-то незначительном. Через несколько минут выходим к небольшому озеру, на берегу которого лежит огромное поваленное дерево. Кирилл подсаживает меня на него, легко запрыгивает сам и садится рядом. Какое-то время мы просто молчим. Как хорошо, оказывается, просто вот так сидеть рядышком, наслаждаясь и теплым солнечным деньком, и запахом леса, и пением птиц, и всплесками воды в озере да и просто обществом друг друга.

Я смотрю некоторое время на озеро, затем перевожу взгляд на Кирилла, встречаюсь с ним глазами. Он просто молча, улыбаясь, смотрит на меня тоже.

– Ты любишь лес? – спрашивает он.

– Больше море, конечно, – улыбаюсь мечтательно я. – Но и лес – да, конечно, тоже люблю. У нас в Сочи есть и то и другое. И море и лес. А кавказский лес – он особенный…

– Да? И чем же?

Oliver Shanti – Water – Four circles of life – YouTube

– Он другой. Климат другой, а значит, и деревья другие. Влажные субтропики. Практически джунгли, – смеюсь я. – У него даже запах особенный. Знаешь, у нас в Сочи есть заповедник. Парк. Тисо-самшитовая роща. Их таких всего две в мире. Одна – в Японии, а другая – в километре от моего дома, – грустно улыбаюсь я, вспомнив родной город.

– Вот как? И что же в них такого особенного?

– Реликтовые растения. Они растут там еще с доисторических времен. Ученые считают, что ледник остановился, не дойдя почему-то до этого места. Именно поэтому только там и сохранились представители доледникового периода жизни на Земле.

– Даже так?

– Там совершенно особенные энергетика, воздух, запах, ощущения, вибрации. Действительно как врата в другой мир… Я очень люблю приходить туда. Просто бродить, дышать воздухом, думать о чем-то и ощущать ту особую атмосферу этого места.

– И чем же она особая?

– Не знаю. Другая, иная, необычная. Это нужно просто почувствовать. Тебе интересны вообще такие вещи?

– Да, конечно.

– Ты не был в Сочи?

– Нет, как-то не доводилось.

– Ты обязательно должен в нем побывать. Обалденный город, и я очень его люблю! – мечтательно прикрываю я глаза. – Хотя понимаю, что для вас, москвичей, это, конечно, жуткая провинция.

– Вот как? Ты считаешь москвичей снобами?

– Не всех, конечно, но… есть такое, в общем и целом. Скажешь, нет?

– Да не думаю.

– Знаешь, как Задорнов говорит: «Москвичи повсюду в России ведут себя, как американцы везде, во всем мире…» – смеюсь я.

– Ну не все же, – улыбается и Кирилл.

– Надеюсь, что ты не из этой оперы, – приподнимаю я бровь, выразительно глядя на него.

– Не из этой. И поэтому я более чем уверен, что Сочи мне очень понравится.

– Даже так? Почему?

– Ведь в нем родилась ты… – смотрит он, не мигая, в мои глаза.

Я вздрагиваю, не выдерживая снова его взгляд, и отвожу свой, смущенно улыбаясь.

– Пойдем? Нас, наверное, уже все обыскались, – соскакиваю я с дерева и вскрикиваю, почувстовав вдруг боль в лодыжке.

– Что случилось? – спрыгивает с дерева и Кирилл.

– Не знаю. Что-то с ногой…

– Иди сюда, – усаживает он меня снова на дерево и принимается осматривать мою лодыжку. – Так больно? А так? Пошевели ногой, – дотрагивается он осторожно до меня. – Вроде ничего серьезного, – поднимает он на меня взгляд. – Идти сможешь?

– Попробую.

Он осторожно опускает меня на землю. Я наступаю на ногу и слегка морщусь от боли.

– Так, понятно, – подхватывает он меня на руки.

– Ты что? – пугаюсь вдруг я.

– Ничего.

– Пусти меня!

– И ты дойдешь сама? – пускается он в путь, шагая, как обычно, своей упругой спортивной походкой.

– Ты понесешь меня до дачи через весь лес?

– У тебя есть другие предложения?

– Нет.

– Обними меня за шею.

– Зачем? – настораживаюсь вдруг я.

– Чтобы мне было удобней тебя нести, – смеются его глаза.

Осторожно обнимаю его за шею. Он молча несет меня, а я вдруг осознаю, что мне ужасно хочется положить ему голову на плечо, прижаться к нему и застыть так, вдыхая его запах, ощущая его дыхание и сердцебиение…

Я нервно сглатывю и отвожу взгляд. Не дай бог он почувствует, что со мной происходит.

– Не тяжело?

– Справлюсь.

Какое-то время мы просто молчим. Он несет меня на руках через лес. Мы выходим на грибную полянку. Аленки с Яриком там нет, наверное, вернулись уже на дачу.

– Может, передохнешь? – предлагаю я.

– Я не устал. Расскажи мне лучше что-нибудь еще про свой город, – улыбается он.

Когда мы возвращаемся на дачу, то застаем там приготовления к отъезду, которые идут уже полным ходом. Пацаны загружают сумки в машины, девчонки помогают закрывать ставни, и на нас никто не обращает внимания.

Кирилл заносит меня в дом, усаживает на табуретку в кухне. Аленка чистит там грибы, Рыжий крутится рядом.

– Яр, у тебя есть эластичный бинт?

– Не знаю, в аптечке посмотри. Думаю, будет – там у теть Клаудии склад полезного мусора! А что случилось?

– Да ничего страшного, доктор сказал, – улыбаюсь я, стягивая кроссовку.

Кирилл тем временем находит все необходимое и присаживается рядом со мной на корточки.

– Я наложу тебе тугую повязку, постарайся пару дней не нагружать ногу.

– Но наступать на нее можно?

– Можно, только осторожно, – улыбается он.

– Ну все, Яруся, теперь твоя очередь носить меня на руках, – смеюсь я, поворачиваясь к Рыжему.

Тот подходит к нам.

– Вас ни на секунду нельзя оставить! Что ты мне с ребенком сделал? – хмурится он, подозрительно глядя на Кирилла.

– Спас вообще-то, – вступаюсь я за того.

– Вообще-то я тебе некалеченную доверил, – тыкает он в Кирилла пальцем.

– Так я ж уже починил, – смеется тот.

– Шпунтик… с винтиком… – хмыкает Яря, с интересом поглядывая на нас.

Прошла неделя. Та надежда, которую подарил мне Кирилл своими словами и поступком, начала потихоньку угасать. Больше мы не виделись, да и Рыжий перестал о нем тарахтеть, хотя я была бы не прочь послушать.

В субботу я, как обычно, устроила уборку.

Славка еще вчера смылся на неделю по делам.

Убирала я только под музыку, причем всегда, по-другому просто не умела. Обычно под быструю, но сегодня я поставила Celine Dion – я ее просто обожала.

Celine Dion – That’s the way it is – YouTube

Я носилась по квартире с метелкой в руках, в старых, рваных джинсах и стареньком, маловатом уже свитере. Волосы небрежно заколоты в пучок. Подпевая Celine, я смахивала пыль, когда кто-то позвонил в дверь.