Лена Гурова - Две судьбы. Часть 2. Развод – это… не всегда верно!

– Я думаю, что когда он узнает, что ты останешься одна, придёт. Имей это в виду.

– Да у меня все дни расписаны поминутно, приходить не к кому. Но за предупреждение спасибо.

Они уехали, оставив мне полный холодильник и чистую квартиру. И я решила устроить себе, любимой, передых в последний день апреля. Приняв ванну, увалилась в чистую постель, в ромашковый рай, и включила телевизор. Шёл концерт, шансон зацепил струны моей души, и полились воспоминания: мы с Ромкой в Юбилейном, балдеем от Розенбаума и иже, мы в парке Горького на колесе обозрения, в кафе, в Лужниках…

Проснулась я от нежного поцелуя, как от продолжения сна. Меня целовал Трошин. Я отшатнулась, но не тут-то было. Он крепко обнял мне плечи и зажал мой вскрик своими нежными, такими узнаваемыми губами. Все мои потуги оторвать его от себя, попытки драться и лупить, по чём не попадя, закончились скрученными руками и запечатанным ртом. И, о, ужас, моё тело стало отвечать, особенно, когда запах Ромки, такой волнующий, ужом заполз под кожу. Предательница грудь встала дыбом, в животе начался танец с саблями, а голова отключила все функции, кроме желания получить наслаждение без опостылевшего копания в себе…

Но каждый раз, когда он хотел поцеловать меня ещё, я отворачивалась, зажимая свои уста до боли.

– Как ты мог? И как ты попал сюда? И это ничего не значит, просто секс, давно не было, физиология. – Натянув на себя одеяло, я лупала глазами, ничего не соображая.

Прямо, первобытные страсти, позорище какое-то, действие на уровне продажной любви. Но душа,.. она пела и плясала! Какому оправданию это подвластно? Как объяснить самой себе, что это было?

– Я ждал, что ты выйдешь. Долго ждал. Решил подняться. А ключи мне дал Витька, на всякий случай. Я, между прочим, звонил. А ты не слышала, устала за последнее время, да? Я тоже. Лерка, мне без тебя никак. Я очень люблю тебя. Ну, дурак, ещё из детства не вышел. Сам не знаю, что на меня нашло. Какое-то ребячество…

Эти два слова произвели в моей голове взрыв негодования, оглушив залпом злости и ревности.

– Что? Ребячество? Да я чуть коньки не откинула, у меня до сих пор не восстановились голосовые связки, разговариваю, как мужик. Твоё ребячество разбило мне сердце, украло веру, исковеркало мою любовь. Хорошо поигрался!? Главное, ничего не потерял. Сравнил хрен с пальцем? Так, вали, исполняй дальше, определись уже с какой сиськой вкуснее, на плоскую, если что, можно и джема намазать, не стечёт! Рекомендую!

– Лера, остановись. Я просто хочу сказать, что многое передумал и переосмыслил. Я…

– Повзрослел, наконец? Ну, тогда тебе будет проще просто встать и уйти. Конечно, обманным-то путём проникнуть можно и в квартиру и отыметь девчонку таким же образом можно, и прикинуться дурачком и ждать благословения на дальнейшее представление. Ну, уж нет. Уходи! Я тебя ненавижу, ты не понимаешь элементарных вещей, Трошин. Или я не понимаю. Неважно. Нам не по пути, мой космический друг…

Всё, я выдохлась, упала в подушки, тяжело дыша. Хлопнула дверь. Фини та ля комедия…

А моё только недавно заласканное тело, зацелованное до самого последнего сантиметрика, пело дифирамбы мужчине, заставившему его звенеть, как струночка, и благоухать, как розовый сад, с птичками и бабочками. Ну что мне делать? Как научиться жить одной?

Тренькнул телефон. « Я люблю тебя».

А я погибаю, нет уже никаких сил терзаться и изводить себя. Эти душевные муки доведут до дома ку-ку, как пить дать… Мне захотелось выполоскать рот, разум начал свою работу. Он же этими губами… Ну, как забыть? Нет, ну до меня, пожалуйста, я же не идиотка. Я – эгоистка, наверное. Ну, а как же иначе? Вот даже сейчас, когда моё сопротивление было сломлено внезапностью, и я не смогла отказать себе, потонув в каком-то порочном желании получить сексуальное удовлетворение, ощущаю на своих губах «налёт неверности». Не знаю, как объяснить, но по своей воле, по своему желанию, целовать себя не дам. Я любить хочу, как раньше, до умопомрачения, до полного растворения в мужчине, которому доверяю, которого люблю, который и есть смысл моей жизни. Господи, ну зачем он это сделал со мной? Зачем пришёл? Ромка, спаси меня!!!

Стало нечем дышать, я выскочила на балкон прямо в трусиках и коротенькой маечке. На соседнем наш сосед, лётчик гражданской авиации, очень упакованный и довольный жизнью дядька, просто обомлел и, от неожиданности, выронил сигарету. Я извинилась, залетела назад и поняла, что во дворе, под нашими окнами, успела заметить Трошина. Проверила, подсмотрев из окна. Точно, он. Спокойно умереть мне не дадут…

Минут через двадцать, когда я уже собралась окончательно разрубить трошино-трофимовский узел, с улицы послышались крики, а в дверь позвонили. Решила не открывать, ну кому я нужна, кроме моего мучителя. Но настойчивость, с какой стали бить в дверь, разозлила. Слава богу, хоть какая-то другая эмоция посетила меня.

– Ну, в чём дело? Пожар, что ли?

Меня оттолкнули и Трошин пролетел прямиком на кухню, схватил кувшин с водой, а другой подставил под струю воды.

– Угадала, под вами загорелся балкон. Тащи воду.

И действительно, под нами горели цветочные деревянные ящики, какая-то утварь на самом балконе, и уже плавились наши бельевые верёвки. Вот это номер! С соседнего балкона лётчик тоже занимался пожаротушением. Втроём, мы довольно быстро справились, но вонь стояла, как на помойке. Что у них там хранилось?

– Одевайся, пойдём гулять. Надо, чтобы выветрилось. Да и с пожарными встречаться, себе дороже. Как в полиции, начнут дознаваться. Давай быстрей, пока не приехали.

Пришлось согласиться, он прав. И уже выходя из подъезда, мы услышали пожарную сирену.

– Куда пойдём? – Несмотря на меня, спросил Ромка.

– В разные стороны, я думаю.

– Лер, я тебя не съем. И клянусь, без твоего согласия больше не трону. Это будет очень сложно, но я готов. Просто буду рядом, потому что не могу не быть. И знаешь, я уверен, что сейчас тебе нужно крепкое плечо. Я и тут готов. На любых условиях, в каких хочешь ипостасях. Например, могу помочь попрактиковаться в вождении. Моя сестра очень быстро освоила эту науку под моим руководством, говорила, что я хорошо и доходчиво объясняю. Мы с ней выезжали на пару часов рано утром, когда ещё не было движения. И машина есть, старенький, но очень симпатичный мерседесик, самое то для начинающего водителя. Давай?

– А откуда ты… Ну, да, Витька сказал. А что он ещё говорил? И, вообще, кто вам давал право обсуждать меня? И насчёт крепкого плеча я очень сомневаюсь, товарищ старшина.

Мы проходили через небольшой сквер, ведущий к метро.

– Лера, присядь, пожалуйста. Очень прошу, девочка…

– Не твоя! – Парировала я, но плюхнулась, ноги не несли.