Алекс Камсар - Клянусь, это любовь была...

— Я никогда так сладко не целовалась, как с тобой в эту ночь, — сказала она ему. Он смущенно улыбнулся. Ей действительно удалось быстро его успокоить. Но он понимал, что пережитое за последние месяцы не способствовало тому, чтобы полностью продемонстрировать ей свои знания в искусстве любви.

— Как ты здесь оказалась? — спросил он.

— Я из окна увидела, что он, — пальцем она показала в сторону кровати соседа, — уезжает, и помчалась сюда. Ты недоволен?

— Сейчас я встану, и мы…

— Нет, — сказала она, — лучше наоборот.

Она демонстративно медленно разделась, несколько секунд постояла перед ним обнаженная, а потом легла рядом.

Перед тем как расстаться, она сказала, что уезжает на несколько недель к матери. Он не огорчился. Он понимал, что ему никак нельзя привыкать к ней, как нельзя привыкать к хорошей жизни и удобствам в чужом доме. Было ясно, что она предназначена не для него. И поэтому они непременно должны расстаться. А он уже знал, как легко расставаться с тем, что не твое, и как тяжело потерять близкого человека. За этот месяц произошли и другие события, которые вселили в него уверенность в своих силах.

Его знакомые собирались уехать на выходные в загородный пансионат и пригласили его. Пансионат находился далеко от города, в красивом сосновом бору, и был уютный и симпатичный. Впервые за несколько лет он смог нормально отдохнуть. Там он встретился со знакомой женщиной, за которой когда-то безуспешно ухаживал. Они были примерно одного возраста. Она была разведена, жила одна и, как он отметил, заметно уступала в красоте той, с кем он так здорово отметил праздники. Но это ему, конечно, не помешало с ней пофлиртовать. В воскресенье, поздно вечером, когда они вернулись в город, он предложил ей помочь дотащить до дома ее тяжелую сумку, которая, на самом деле, не была такой тяжелой. Он понимал: если она откажется, он не сильно огорчится, и знал причину своего спокойствия. Но она не отказалась.

Сначала они очень долго стояли на остановке. Потом, когда, наконец, приехали к ней, она предложила остаться и попить чай. После чая она сказала, что хочет принять ванну, и спросила, не хочет ли и он. Он согласился и потом минут сорок ждал, пока она выйдет из ванной. Она вышла оттуда румяная, с помолодевшим лицом и выглядела просто превосходно.

— Пойдем, я покажу тебе твое полотенце, — сказала она.

Когда он вышел из ванной комнаты, в квартире свет был погашен. Он молча вошел в спальню, которая освещалась каким-то тусклым странным светом, проникающим через большие окна. За окнами он увидел силуэт небольшого темного здания необычной архитектуры и черными мертвыми окнами, освещенного несколькими прожекторами.

— Что за здание напротив? — спросил он.

Она лежала в постели и пристально смотрела на него.

— Это какая-то контора, точно не знаю, — ответила она.

Он разделся и лег рядом с ней. Она лежала молча. Он погладил ее, убедился, что она нагая, и улыбнулся в темноте…

На этот раз он не был перевозбужден и все получилось так, как он хотел. Она тоже была опытной женщиной, к тому же очень приятной. «Как мне хорошо, как приятно», — шептала она, и он понимал, что нет необходимости ей отвечать.

Потом она заснула, а он снова не мог уснуть и все время смотрел в сторону загадочного дома напротив… Теперь он уже не обижался на судьбу.

Этот месяц пролетел быстро и незаметно. Он часто вспоминал про девушку (забыть о ней было просто невозможно), но уже думал, что та ночь, скорее всего, будет исключением, и она сделает вид, что между ними ничего не произошло. Это было бы логичным, и потому такой исход не огорчал его. Последние несколько лет научили его довольствоваться тем, что дарила судьба.

Однажды вечером, когда снова нечего было делать и некуда деваться, он узнал, что в актовом зале большого дома показывают какой-то фильм. Он долго думал, идти или не идти, но все-таки пошел. Зал был почти полон, горел приглушенный свет. Было видно, что многие пришли сюда не ради фильма, а просто, чтобы поболтать друг с другом. Дверь все время открывалась и закрывалась, все время кто-то приходил и кто-то уходил. В очередной раз дверь снова со скрипом открылась, и в зал вошла высокая молодая девушка с длинными светлыми волосами, в красивом модном платье. В полумраке он с трудом узнал ее. Она увидела его, улыбнулась, подошла и села рядом.

— Я была у вас наверху. Дверь открыта — тебя нет, — шепнула она.

— Да вот, решил фильм посмотреть, — пробормотал он, еще не придя в себя от навалившегося на него счастья.

— А он интересный?

— Скучнее не бывает.

— Тогда пошли гулять.

— С удовольствием, — сказал он, вставая, — пошли.

Уже было темно, на улице лежал снег. Вечер был морозный. Дул слабый, но холодный зимний ветер, и тускло горели фонари большого города. Она что-то рассказывала, он кивал головой и понимал, что замерзает, но не хотел с ней расставаться.

Они шли по узким, как ниточка, запутанным дворам большого города, избегая широких и шумных улиц. Она сама выбирала маршрут. «Я хочу показать тебе мой город. Не смейся, у меня действительно свой город, ты его не знаешь. Здесь очень много милых, красивых людей, и они все очень добрые. И здесь живут сказки. Много-много хороших, добрых сказок. Ты любишь сказки? Я их обожаю… Вот видишь тот дворик, там, в глубине, есть арка, мы сейчас пойдем туда, — говорила она и смеялась, как маленькая девочка. — Там живут веселые гномы, я их хорошо знаю. А вот там, видишь? Это не дерево, а злая волшебница. Что ты смеешься?» Он шел с ней, замерзший до костей, и хотелось, чтобы вокруг все было именно так, как она говорит. Ему нравилась эта игра. Маленькие заснеженные дворики, небольшие, но красивые дома, окутанные высокими, замершими от долгой зимы деревьями, сменяли друг друга. Ветер пел свою холодную зимнюю песню, деревья подпевали ему, редкие фонари бросали свой тусклый свет на этот маленький ночной незнакомый мир, где ему было так холодно и так радостно. Он обнимал ее за талию, и они продолжали свой путь по темным заснеженным дворикам большого города. Она продолжала говорить, рассказывала про отца, которого очень любила и который давно ушел от них, про мать, которая все делает, чтобы они с отцом не встречались, рассказывала о своем маленьком городе, где она росла, где играла с куклами и так вдоволь и не наигралась.

Потом они дурачились, кричали и танцевали, бросались друг в друга снежками, и ему было уже наплевать, что он выглядит этаким странным мальчиком в тридцать лет, с красным от мороза лицом и горящими от счастья глазами. Он хотел смотреть и смотрел на окружающий мир ее глазами, он хотел хоть на секунду, хоть на мгновенье вернуть себе счастливое безмятежное детство, и, кажется, ему это удавалось. Он стал сильным, красивым. Он видел, он читал это в ее сияющих глазах. Он нравился ей. Таким он нравился и себе. Казалось, что время перестало существовать и большой город растворился в бесконечной последовательности узких и кривых, но тем не менее очаровательных улочек, заснеженных двориков, где свободно гулял ветер, а деревья все пели свою ночную песню. Он уже думал, что они будут так гулять всю ночь и всю жизнь, и ему суждено превратиться в большую и счастливую сосульку, когда они вошли в очередную темную арку и оказались перед очередным двориком. Здесь почему-то не было ветра, и ночь здесь казалась темнее и загадочнее. Он понял, что этот двор ему знаком. Она потянула его за руку и направилась к дому, который он с трудом, но все-таки узнал.