Алекс Камсар - Клянусь, это любовь была...

Первые сто километров они возвращались на микроавтобусе с какими-то пенсионерами. А потом им долго не везло. Уже стемнело, когда рядом с ними притормозили два автофургона. Оттуда вышли два высоких молодых парня в джинсах и предложили подвезти. Оказалось, что им почти по пути, а парни почему-то им внушили доверие, что потом полностью оправдалось. Девушки сели по машинам и поехали дальше. Как выяснилось, мужчины везли на север арбузы.

— Это была моя первая удачная сделка, — сказал хозяин, наливая новую порцию шампанского в бокалы. — Тогда я впервые поверил, что смогу стать богатым.

Они ехали вместе полтора дня и, надо сказать, почти подружились. Вечером в каком-то маленьком городке водители пригласили своих спутниц в ресторан, где они сидели почти до полуночи и изрядно напились, потому что решили на этот раз ночью не ехать, а отдыхать. На опушке леса, куда они подогнали машины, была поставлена небольшая палатка. В машинах нашлась целая куча одеял, да и летняя ночь стояла темная, ласковая. Они пытались заснуть, но… Сначала ее подруга и тот парень, с которым она ехала, о чем-то долго шептались, потом начали целоваться. Хотя было много выпито, ей все же казалось диким, что ее подруга может вот так, при ней… Но она плохо знала ее. Подругу это, наоборот, еще больше возбудило. Она начала издавать такие вопли сладострастия, что… И тут она почувствовала, что другой парень осторожно начал гладить ее. Резко встав, она вышла из палатки. За ней вышел ее спутник. Он догнал ее и обнял.

— Нет, — сказала она, — не хочу.

— Почему, разве я тебе не нравлюсь?

— Нравишься. Но я люблю другого.

— Ты помнишь, как мне отказала в тот день в палатке? — смеялся хозяин. — Я целый год вспоминал и злился.

— Неужели тебе никто не отказывал?

— Отказывали, конечно, и я всегда это воспринимал очень болезненно. А в тот день, ты, наверное, помнишь, я потерял голову, как мальчишка. Ты была очень красива…

— Я же говорила тебе, я была влюблена.

Да-да, ты говорила, но когда вы так быстро согласились с нами ехать, потом, за ужином, так много выпили вина и твоя подружка начала так откровенно… Кстати, где сейчас она?

— Не знаю. Мы уже давно не дружим.

— Я так и думал. Очень вы разные были с ней.

— Да, оказалось, что мы разные…

— Ты не представляешь, как много думал я тогда о тебе, — сказал хозяин и осушил полностью бокал. — Я тогда так тебя зауважал… Что ты смеешься? У меня было много знакомых девушек, но никто из них даже близко не походил на тебя. Ты мне казалась такой умной, такой гордой. Мне так было интересно вместе с тобой ехать. Ты не представляешь, как я переживал, что ты уйдешь из моей жизни и мы больше никогда не встретимся. Ты даже своего телефона не захотела мне дать…

— Я же говорила тебе, я была влюблена.

— Да-да, и те тысяча двести километров, которые мы проехали без вас, я все время представлял этого парня, которого может такая, как ты, любить… Кстати, где он сейчас?

— Мы поженились. У нас ребенок.

— Но раз ты ищешь работу…

— Да, он очень талантливый инженер, но их институт закрыли, и больше года он не может найти работу.

— Значит, получается, что я был прав тогда!

— Ты о чем?

— Разве ты забыла наш спор, на следующий день, когда все время лил дождь? Я тебе говорил, что все в этой жизни решают деньги.

Вспомнила. Я это восприняла как личное оскорбление и чуть не из кожи вон хотела вылезти, но доказать, что это не так. Вот что я очень четко помню, что тогда мне удалось посеять в твоей душе сомнение. Помнишь, ты помрачнел и не хотел долгое время со мною разговаривать?

— Понимаешь, ты, сама того не зная, задела меня очень больно. Я тогда впервые поставил перед собой цель разбогатеть. А ты мне доказывала, что это ровным счетом ничего не значит. Кстати, что ты теперь об этом думаешь?

— Теперь я ни в чем не уверена. Мне все так противно…

— Ладно, — он встал с кресла и поставил бокал на стол. — Ты, значит, ищешь работу?

— Да, ищу.

— У меня к тебе один нескромный вопрос. А сейчас я тебе нравлюсь?

— Это имеет какое-то отношение к работе?

— Самое что ни на есть прямое.

— Ты стал значительно умнее, солиднее.

— Нет, я имею в виду как мужчина.

— Ты не обижайся, но тогда, десять лет назад, ты был значительно симпатичнее. Сейчас ты растолстел, мешки под глазами.

— Да, зато есть деньги. Много денег.

— Я понимаю.

— Вот и здорово. Ты тоже изменилась, стала…

— Страшной?

— Нет. Конечно, ты теперь не та красавица с горящими глазами, но… По крайней мере, я тебя узнал сразу, когда увидел на первом этаже. Короче, я тебя принимаю на работу. Ты будешь получать хорошую зарплату и к работе можешь приступить хоть завтра. Но только с одним условием.

— Каким?

— Здесь я хозяин. Все мои указания, даже если они самые глупые, должны непременно выполняться.

— Я-., я постараюсь… Мне, честно говоря, очень нужна работа. Я постараюсь.

— Хорошо. — Он встал, налил себе шампанского и залпом выпил. — Будем считать, что ты уже у меня работаешь. Видишь диван? Раздевайся и ложись.

— Ты шутишь? — Голос ее дрожал.

— Нет, не шучу, — сказал он уже совершенно другим голосом, голосом хозяина.

— Зачем это тебе, ведь здесь полно молодых девушек?

— Извини, но это мое решение, и здесь, в этом здании, оно не подлежит обсуждению.

— Нет, это невозможно, ты с ума сошел. За кого ты меня принимаешь?! Я же не рабыня и тем более не проститутка какая-нибудь. Я хочу уйти…

— Иди, никто тебя силой не удерживает. Тех девиц, которых ты видела, никто не заставляет у меня работать. Все на добровольных началах. Любая из них может уйти отсюда, когда захочет. Видишь, какая свобода…

— Ты чудовище, деньги тебя окончательно испортили, ты…

— Может быть, может быть. Я не спорю. Но ты тоже изменилась. Я готов поклясться, что за эти десять лет ты успела изменить мужу, и не один раз.

Она покраснела и ничего не сказала. Он посмотрел на нее, усмехнулся и добавил:

— Я уйду в кабинет, мне надо пару звонков сделать. Через пятнадцать минут вернусь. Ты можешь уйти, а можешь раздеться и лечь на диван. Постельное белье вон там, в шкафчике.

Когда она пришла домой, уже стемнело. Сын делал уроки, муж смотрел телевизор. Она, не говоря ничего, разделась, надела свой белый халат и пошла в ванную.

— Что с ней стряслось? — спросил сын отца.

— Ты думаешь, я знаю? — ответил отец, не отрываясь от телевизора.

Она мылась очень долго. Когда вышла из ванной, была мрачнее тучи. Мужа это больше забавляло, чем настораживало.

— Я же тебе сказал: не ходи на собеседования в эти богатые фирмы. Никто тебя не возьмет, только настроение испортишь. Я сколько раз уже бывал на таких собеседованиях. И что толку…

— Меня взяли.