Яна Соболь - Подруга дочери

Отруби звонок, дура!

Губы Филиппа все так же вытянуты в линию. Я могу только надеяться, что связь зависла, и он не слышал ни слова из того, что я наболтала.

– Так ты думаешь, он знает, как позаботиться о тебе? Что ты получишь от него то, что хочешь?

Что ж, он всё слышал. А вот его вопрос застигает меня врасплох. Мне кажется, я услышала в нем намёк на другое. Или я сошла с ума и слишком много хочу услышать?

Его глаза горят. Он облизывает нижнюю губу, трет большим пальцем подбородок. А я смотрю на его губы, слежу за пальцем, который скользит по щетине взад‑вперед, и моя неудовлетворенность нарастает.

Все, что я хочу, чтобы Филипп засунул свой большой палец мне в рот и заставил сосать, вылизывать, надеяться на большее…

– Н‑не думаю, что он знает, чего я хочу или о чем мечтаю, – роняю я осипшим голосом, пожирая Филиппа глазами.

Что ж, признание прозвучало. После короткой паузы лицо Филиппа темнеет.

– Скажи Лизе, чтобы перезвонила мне.

И обрывает связь.

Блядь!

Филипп

Я сделал глоток односолодового виски, лучшего, что здесь продают, и зажмурился от удовольствия, чувствуя, как он скользит по моему горлу.

В частном, элитном секс‑клубе для закрытого круга постояльцев сегодня тихо, всего несколько клиентов и девушки, работающие в клубе.

Обычно здесь я успокаиваюсь, прихожу в норму, отдыхаю душой и телом. Даже если нет настроения трахаться, наслаждаюсь компанией и бокалом хорошего виски.

Но сегодня я взвинчен и в дерьмовом настроении.

– Я подумываю взять новую девушку, – вклинился в мои мысли старый друг, Никита.

Он сидел рядом со мной с сигарой в руке и разглядывал девушку, танцующую в углу у шеста.

– А что случилось со старой? Сломал?

Я рассмеялся, зная, что моя болезненная тяга к подруге дочери ничто по сравнению с увлечениями Ника.

– Она уже не вставляет так, как раньше. Пора менять.

Я покачал головой, делая еще глоток.

– Знаешь, однажды это дерьмо всплывет и погребет тебя. Некоторые посчитают твои вкусы на грани – противозаконными. Будут осуждать и трясти перед законопослушными гражданами.

Ник понял, о чем я. От меня друг не скрывает свои тайные увлечения. Он в Теме. Причем на темной стороне БДСМ.

Никита – самый настоящий садист.

– Оставим меня. Что с тобой, дружище? Ты слишком напряженный какой‑то. Нарвался на женщину, которая добавила проблем?

– Скорее, на девчонку того же возраста, что и моя вернувшаяся дочь.

На хрена я в этом признался? Похоже, виски развязал мне язык.

– А‑а‑а, теперь ты заговорил на моем языке. Рассказывай.

Я провел руками по лицу. Вдруг я действительно скатываюсь в старческий маразм?

– Что тут рассказывать? У Лизы есть подружка, на которую у меня встает. От одного ее голоса хочется вставить член ей в глотку. Девчонке только восемнадцать, твою мать, а я не могу выкинуть из головы, как буду пялить ее во всех позах. Я схожу с ума на хрен. Мне просто надо скинуть напряжение. Расслабиться. Я сам разберусь со своей проблемой. Может не такая уж это проблема.

Одним глотком опустошил бокал и жестом позвал официантку повторить.

– А что тебе мешает решить эту непроблему с ней? – настаивал Ник.

– Как её решить?

– Ну… трахнуть? Что тебя останавливает? Она сама хочет?

Член затвердевает от одной мысли о Кире. Да, она точно хочет. Невозможно скрыть желание, с которым она смотрит на меня. Такой голодный взгляд течной кошки, готовой вылизать чашку сметаны. И эта чашка – мой член. Я стону сквозь сжатые зубы.

– Я не могу…

– Почему? Боишься, что ее напугают твои пристрастия в сексе? Все девчонки рано или поздно принимают подчинение. Некоторые даже не знают, что хотят подчиняться, пока им не покажешь. Молодые и борзые. Для меня это как снять джекпот.

Заключил садист, который поклонялся боли ради удовольствия.

– Нет. Проблема не в девчонке, проблема во мне. Это я переступить через себя не могу. Мало того, что она слишком молода, так она еще и лучшая подруга Лизы. Полный пиздец со всех сторон. Я не такой гребаный засранец, чтобы отбивать подругу у дочери.

– Но у тебя есть свои потребности. Замени малявку вон той телочкой, например. Она весь вечер сверкает своей пиздой, желая напороться на чей‑нибудь хрен. Возьми и поиграй с ней. Спусти агрессию, которую копишь из‑за недоступной пиздюшки. Представь, что это она и есть. Этим телкам все равно, как ты их назовешь. Закрой глаза и трахай ее, представляя подружку дочери. Но скинь напряжение, а то становишься невыносимым.

Я обернулся, разглядеть предложенную Никитой девушку.

Та отрабатывала программу на шесте не вкладывая ни капли души. Совершенно непохожая на Киру, хотя по строению тела, по худобе и выпирающим лопаткам… со спины… вполне могла бы…

– Иди ты к черту, Никита!

Ругнулся я снова разворачиваясь к столику и хватаясь за бокал с виски.

– Ты серьезно? Считаешь, лучше надраться, чем надрать кому‑то пизденку?

– Пошляк!

– Я смотрю на вещи трезвыми глазами, друг, в отличие от тебя. Если девица хочет, чтобы ее оттрахали – ни в чем ей не отказывай.

– Которая девица? Эта? – Я снова кивнул за спину. – За деньги она захочет…

– Я про другую, – раздраженно перебил Никита. – Про твою малолетку.

– Но‑но! Она совершеннолетняя! Ей восемнадцать.

– Ах, точно… Ты говорил, что подруга и ровесница твоей дочери, – неожиданно смутился друг и отвел глаза.

– Вот это меня и держит, бро. Моя дочь… Не хотел бы я, чтобы она встретила такого же гондона, как и я. Понимаешь? Я хочу своей малышке нормального будущего. Подходящего по возрасту парня и… Никаких грязных вывертов в сексе. Ты меня понимаешь.

Никита подавился дымом и закашлялся.

– Господи, бро… Завязывай ты уже с сигарами. У тебя возраст не тот, чтобы разбрасываться здоровьем.

Друг восстановил дыхание, откусил кончик зажженной сигары и поднял на меня беснующий взгляд.

– Странная у тебя позиция, Филипп. То есть тебе можно засматриваться на молоденьких подружек дочери, а ей взрослый опытный мужчина понравится не может? Довольствоваться сопливыми юнцами, которым все равно в какую дырку долбить?

– Никита, ты не передергивай, а? Все же про мою дочь говоришь…

– Говорю, как есть, в твоем же контексте. А про возраст и здоровье… Если тебя не оставляют мысли трахнуть молодую девчонку, то не пора ли тебе завязать с выпивкой? Она знаешь ли тоже по печени ударяет.

Никита поднялся, и не прощаясь, пошел на выход.

Я раздраженно ударил кулаком по столу. Что за черти в него вселились? Нахрена к разговору о девках он приплел Лизу?

Какой ей нахрен опытный мужик, если в ее возрасте еще рано думать о сексе?

Я поднес к губам бокал и замер.