Яна Соболь - Подруга дочери

Может он прав? Не стоит надираться каждый раз, как я вспоминаю Киру? Так недолго спиться.

И почему я даже мысли не допускаю о сексе у Лизы, но вовсю разделываю и жарю ее подругу? Мысленно, но все же…

Отставил бокал и развернулся к девушке у шеста.

Она заметила мой интерес и завиляла активнее бедрами. Я сидел минуты три договариваясь со своими ангелами и чертями.

Победили последние.

Я достал пятитысячную купюру и помахал ей, привлекая внимание девицы. Когда та призывно и одобрительно улыбнулась, указал ей на приват‑комнаты.

Люблю этот клуб за то, что можно себя ни в чем не ограничивать.

А сейчас мне, по настоянию Никиты, требовалось спустить пар. Может реально отведет от Киры и успокоит внутренних демонов?

Я закрываю за нами дверь, кладу купюру на край кровати и ловлю девчонку за локоть. Тяну вниз, ставлю перед собой на колени, лицом к выпирающему члену.

Она задирает лицо и пальчиками пытается аккуратно расстегнуть ширинку.

Не то лицо, не то, которое я хочу видеть, но тонкие пронырливые пальчики по ощущениям как у той, кого я действительно хочу поставить на колени.

Закрываю глаза и вбираю в себя заряд возбуждения.

Представляю, что это Кира стоит передо мной и пытается расстегнуть молнию. Поглаживает напряженный член, сжимает головку и проводит ладошкой до основания.

Из легких раздается утробный рык. Хочу ворваться в ее горло. Вогнать член до основания, заставить давиться.

Хочу, чтобы сразу поняла с кем связалась, и пощады от меня не будет!

Кладу руку девчонке на затылок и проталкиваюсь между губ. Еще глубже, еще. Держу крепко, не даю вырваться, чтобы почувствовать концом спазмические сокращения гортани.

Она давится, а для меня это музыка для ушей.

Отпускаю, даю ей отдышаться и снова беру за затылок.

Деньги придется отработать. Сначала ртом, а потом своей развратной дыркой.

Я все еще не открываю глаз. Никита прав, брать девицу и представлять на ее месте Киру – немыслимое удовольствие. Хотя… если бы здесь сейчас была Кира…

Я бездумно вгоняю в горло девчонки член, а перед глазами большие глазища соблазнительной подружки Лизы.

В своей мокрой микромаечке. В шортиках, которые нихрена не скрывают круглые булочки аппетитной задницы. И я хочу ее всю!

Всю себе. Без оговорок.

– Забирайся на кровать и встань задом.

– Никакого анала! – ноет девчонка.

Я пожираю глазами ее выступающие на спине лопатки. Точно также выпирали у Киры под розовой пошлой маечкой.

– Накину еще три тысячи сверху, – киплю я, поглаживая девчонке ягодицы.

Она мнется, потом лезет в ящик тумбочки и достает лубрикант. Умная девочка, сообразительная.

Опирается на локти и прогибается.

Я раздвигаю ягодицы и обильно смазываю узкую дырочку, сжимающуюся и пульсирующую под моими пальцами.

Полное погружение. Теперь я могу отдаться на волю своей фантазии и оттрахать Киру… Пусть даже мысленно.

Кира

Было уже поздно, когда ноутбук Лизы зазвонил на входящем вызове. Мне даже не смотреть на экран не нужно, чтобы понять, кто звонит. Ее папа. А время‑то позднее. Уже почти полночь. Лиза внизу, в общей комнате смотрит Филиппьм с другими девчонками. И мне, конечно, не надо отвечать на вызов.

– Доброй ночи, Филипп. Только Лизы нет в комнате. Простите.

Ну чего я себе вру? Я легко могла бы сбегать за ней. Но когда во мне зудит желание, чертовски зудит, так что безумные фантазии не дают мне спать по ночам, я могу действовать в своих интересах… За это же не наказывают?

– Жаль, – единственное, что он произнес, но не отключился, что вселило в меня надежду.

Я столько думала о его вопросах, гадая, думает ли он о нас и о том, как доставить мне удовольствие. Кожа внезапно стала слишком горячей, а тонкая ткань пижамы показалась слишком плотной. Я не могу не думать о сексе с Филиппом. Что бы он чувствовал. Как повел себя, если бы я позволила ему трогать меня в самых интимных местах.

– Могу я еще чем‑то помочь, Филипп Андреевич? – спрашиваю осипшим от пошлых мыслей голосом.

Я слишком взбудоражена. Даже простой звук его дыхания сводит меня с ума. Я проигрываю внутреннюю борьбу с моралью, готовая на его глазах скинуть с себя рубашку пижамы. Прикоснуться к себе на его глазах. Трахнуть себя, желая, представляя его палец внутри себя, а лучше член. О, одна мысль о члене заставляет меня кончить. Щеки мгновенно вспыхивают. И я думаю, что он может догадаться, чем заняты мои мысли.

Его глаза темнеют. Черт, да он так же заведен, как и я!

Он прочищает горло, отрываясь от экрана, как будто я его смущаю.

– Нет, пожалуй. Хорошей ночи, Кира, – резко обрывает он разговор и встает со стула.

Тело сотрясает дрожь. Из‑за горячей пульсации между ног соски под рубашкой набухают.

Я глотаю немного воды, чтобы остыть, но это ни фига не помогает. Каждая пронзающая мысль о нем, о его темных глазах, его пальцах, языке…

– Твою же ма‑а‑ать, – стону я, засовывая пальцы между ног к пульсирующей точке.

Скольжу взглядом по часам. Лиза придет с Филиппьма только через тридцать минут.

Я запираю дверь и устраиваюсь поудобнее в постели. Снимаю пижаму, материализуя образ Филиппа в своей голове. Пусть неправильно, но так иногда хочется побыть неправильной девчонкой. Закрываю глаза, погружаю пальцы между влажных складок, специально задевая пульсирующую точку…

Филипп

Что, черт возьми, я делаю? Я уже явственно представляю себе ее стройное обнаженное тело, скачущее на моем члене. Эти невинные губы вокруг члена. Свои пальцы, терзающие ее мокрые складки и тугое колечко ануса.

– Блядь!

Она занимает все мои мысли, я не могу остановиться. Я допиваю виски из бокала и возвращаюсь в офис. Сажусь в кресло, пытаясь сосредоточиться, выкинуть ее из больного разума.

Слабое хныканье эхом разносится по офису. Я не сразу соображаю, откуда оно доносится. Только потом вижу, что не отключил звонок на компьютере.

Раскрываю вкладку и на весь экран вижу комнату Лизы в общежитии. От приглушенного света люстры комната в тени. Я щурюсь, пытаясь разглядеть, что там происходит, когда еще один приступ хныканья дергает меня за нервные окончания.

– Что за?..

И вижу на постели ее. Киру. Без одежды. Абсолютно неприкрытую. С торчащими белоснежными грудями, маленькими торчащими сосками. Она высовывает язык и облизывает нижнюю губу, когда очередной стон срывается с губ.

Только‑только член стал опадать, и вот опять напрягается в болезненном предвкушении. Я отрываю взгляд от ее рта, слежу за движениями рук. Взгляд застревает между ее раздвинутых ног. Ее палец ныряет во влагалище, и с каждым толчком стоны Киры становятся громче и напряженнее.