Георгий Мо - Эровый роман. Книга первая

– А разве они есть? – лицо его исказилось. – Кажется, что мы все возимся в куче дерьма, как навозные мухи, а сливки жрешь только ты.

– Не знаю. Мне икру и рыбу никто не возит. Приходится отовариваться в местных супермаркетах. Как жаль… Что ты на один из них положил глаз.

– О! Ты даже об этом в курсе. Интересны твои источники. Хотя… Я знаю, что ты не проболтаешься.

– Жаль! Хорошая сеть. Мне нравятся там пиццы.

– Что больше негде пожрать пиццу?! – он невротично дернул головой.

– Не знаю. Мне нравилось там. Около дома.

– На кой хрен ты купил себе жилье напротив моей работы? Вот что бесит!

На это я лишь смог улыбнуться с присущей мне хладнокровной издевкой. Но это был верный признак того, что я под свежим наркотическим опьянением. Не более того.

– И кто тебе возит деликатесы с Камчатки?

– Да-а есть товарищи хоро-ошие. Всегда угостя-ят. Привезут вку-усности. Я вот еще кра-аба жду, – тянул он, как обычно, речь. – Если понравилась икорка – могу дать полкило. Еще не все по домам растащили.

– Какой ты щедрый. Других тоже подкармливаешь?

– Других – нет! Тебя хотел! Ты так похудел в последнее время. Ты, кроме наркоты, что-либо жрешь? Пережива-аю!

– Да не переживай, я не голодаю, Вася. Я, в отличие от тебя, не имею склонность постоянно что-то держать во рту. Много жрешь. Живот растет.

Его взгляд замер на мне. Он внимательно осматривал мое лицо и молчал. И его глаза все также быстро моргали. Неестественный темный цвет глаз держал мертвой хваткой мой взгляд. Я видел, как они лихорадочно блестели. Именно это и выдавало его внутреннее волнение, которое он с усилием пытался побороть, дожевывая бутерброд с икрой. Мне было легко наблюдать за его играющими чертами лица. Они читались по щелчку пальцев – легко и понятно. Именно поэтому он периодически брал в руки какие-то предметы со стола и менял их местами. А порой потирал ладонями лицо, будто сильно потея. Это был еще один верный признак того, что он был в определенном напряжении. Но речь его все равно была четкая и очень твердая – заученная, отчеканенная.

Наконец-то он перестал показно улыбаться, оголив очень тяжелый взгляд. И дело было не в цвете глаз.

– Ну как поживаешь-то? Что-то ты пропал, красавчик. Скучаемс.

– Ты же знаешь, что я не фанат ваших тусовок. Мне не очень нравится родниться с быками за одним столом. Я работаю.

– Все мы работаем. Но зачем ребят обижать? Давно ль ты сам-то вышел в общество?

Меня определено воротило от его распухшей от наглости рожи и наметившемся брюхе, а также психозе бандитов, который не прошел мимо и него. Он совершенно точно отражался на его лице в виде появившихся новых морщин и синяков под глазами от вечных бессонных ночей.

Меня бросало в липкий пот, когда он приближался ко мне все ближе. Некая пакостная дрожь, как дешевая проказа, растекалась по мне сакральным напитком, когда перхоть на его плечах классического черного костюма под определенным углом бросалась мне в глаза. Но она не была его болезнью, скорее, отрицательным моментом его любви к гелям для волос. Это был просто осыпавшийся стайлинг с несвежей прически. Но даже этот нюанс создавал особый шарм его продуманного образа.

Периодически он вскакивал на ноги и начинал расхаживать по зловонно-душному кабинету туда-сюда, продолжая насиловать свои тонкие уста в рассказе о своих проблемах. И чем больше он говорил длинными концентрированными предложениями, тем больше к горлу подступали рвотные позывы. Я старался сдерживаться как мог, закусывая икрой и пытаясь одаривать его оскалами добровольно сплавленного лицемерного, но проверенного временем, так называемого сотрудничества.

Вася сел, навалился всем телом на стол, приблизив свое лицо. Я услышал его учащенное дыхание с нотами взволнованности. Это сродни тому, как дышит в предсмертные минуты жертва в руках хищника, все еще не осознавая до конца, что смерть близка. Он с таким же чувством отрешенности тяжело дышал, но взгляда не отводил. Но все же ему было тяжело противостоять натиску обдолбанного и холодного зверя. Сдавленное горло не давало ему дышать свободно и иногда он посвистывал через нос. Но как бы он не хотел показывать свой страх, у него плохо получалось. Севший голос не давал ему спокойно закончить свои импотентные словопрения с самим же собой, потому что я молчал с особой невозмутимостью.

Наконец Вася закончил долгий монолог, сел за свой трон. Именно так можно было назвать его массивный стул с большими золотыми резными причудами по бокам. Он молча протянул мне конверт, чем очень меня удивил. Я понимал каково содержимое этого конверта, но способ, каким он это сделал, – сильно озадачил. Я по старой традиции оглядел его шкаф с книгами. Не найдя нужную в четко определенном месте, я молча уставился на хозяина кабинета с вопросом в глазах. На что он смутился почти сразу, пожав плечами. Он сказал банальную вещь о том, что попросту забыл купить очередную книгу для данной задачи. И потому без лишних вопросов и движений, я убрал конверт в нагрудный карман, хоть мне это и не понравилось. По толщине конверта я сразу понял, что в нем лежит информация не по одному субъекту – никак сегодня был особенный день – нужно было отработать и икру, и рыбку.

Мы встретились взглядами вновь. Меня пронзили его мелкие черные глаза, которые все также часто моргали. Кажется, что в сердце его сильно кольнуло, отчего он склонил голову набок и отвернулся к окну. Привстав, отдернул плотные темные шторы с золотым напылением. Наконец-то в душный кабинет смог протиснуться свежий холодный воздух. Я ощутил каким-то звериным чутьем, как его нутро сковало морозом. И он, в подтверждении моих догадок, рукой провел по нагеленным волосам, поправил свою прическу.

– Ты гармонично смотришься на фоне такого аляпистого интерьера.

– Серьезно?

– Ну да. Тебе идет.

– Я рад, что тебе нравится, – ответил он, повернувшись в пол оборота. – А ты помнишь, что скоро Шеф выходит?

– Разве скоро? Еще целых полгода.

– Ой, Рустем. Зная твои загулы, я могу предположить, что порой ты не помнишь какое сегодня число.

– Очень смешно.

– Я говорю тебе заранее. Хочу, чтобы ты помнил.

– Я помню. Дальше что?

– Этим займешься ты. Плюс твоя профессиональная работа. Порадуешь любимого своего шефа исполненной качественной работой.

– А почему не ты? Кажется мне, что именно ты хотел быть приближенным… – злился я.

– Ну ты же знаешь, теперь я человек публичный. У меня проекты, серьезная работа. Я не могу заниматься такими вещами! Меня то и дело пасут. Не хватало только, чтобы пошли слухи, как я устраиваю теплый прием одному из бандитов города. Я полностью ухожу в легалку. Так что, Рустемчик, все дерьмо снова на тебе, – сказал он напыщенно и вытянул один уголок рта в ухмылке.