Анастасия Ермакова - Неизбежность счастья

Полина поджала губы, кивнула.

– Алберт теперь всю информацию будет передавать через тебя? – изображая шутливый тон, спросила она.

– Ал безумно занят подготовкой к съемкам. Он попросил кого-нибудь встретить тебя и ввести в курс дел, так сказать. Я, между прочим, сам вызвался, – похвастался Франтишек, поправляя прическу.

– Спасибо, Франк, – Полина устало улыбнулась и села в машину.

Франк уселся на место водителя.

– Вот, взял в аренду, неплохая машинка, – он любовно погладил руль автомобиля, завел мотор, бросил взгляд на Полину и, немного замешкавшись, добавил: – Кстати, хорошо выглядишь!

Девушка с удивлением посмотрела на него, хотела что-то возразить, но он опередил ее:

– Ну, несмотря на пересадки, длинный перелет и все такое!

«Интересно, а это он от себя или тоже от Алберта?» – пронеслось в привыкшем вечно иронизировать мозгу писательницы, но она промолчала.

Автомобиль тронулся с места, и за окнами неспешно поплыли, словно кадры в замедленной киносъемке, солнечные картинки весеннего города Добрых ветров. Но Полину они сейчас не особенно занимали. Она была погружена в свои размышления.

А Буэнос-Айрес, пробудившись после зимней прохладной дремы, шептал о весне и жизни, раскрывался молодыми зелеными листьями, начинал источать тягучие, плотские ароматы набухшими почками на ветках кустов и деревьев. Портеньос – городские жители – постепенно скидывали теплые свитера и куртки, а никогда не переводящиеся здесь путешественники-иностранцы и вовсе щеголяли в футболках и шлепанцах. Бывший инспектор Пастренк тоже был одет очень легко, всю дорогу болтал, не умолкая, чем невероятно утомлял и без того уставшую Полину. Единственное, чего ей хотелось – остаться наконец одной, залезть в ванну, включить слегка теплый душ и забыться на полчаса или час под успокаивающими потоками любимой воды.

Через полчаса они добрались до Бельграно – квартала, где Алберт распорядился снять квартиры для нескольких занятых на съемках работников, которые были не местными. Франк помог Полине донести до апартаментов вещи. Передавая ей ключи, он зашел в квартиру, деловито прошелся из комнаты в комнату, заглянул на балкон, оценивая прекрасный вид на город.

– Да, недурную квартирку подобрала тебе Патрисия, – резюмировал он, усаживаясь на диван в гостиной.

– Патрисия, это же помощница Алберта, да? – вяло откликнулась Полина, скидывая куртку и развязывая осточертевшие кроссовки. Безумно хотелось походить по мягкому приятному ковролину босиком.

– Ага, – отозвался Франтишек. – Она занимается его домом и всеми организационными вопросами для иностранных сотрудников.

Полина про себя усмехнулась. Личная помощница . Сотрудники . Сколько еще этих малюсеньких иголочек ей придется сегодня стерпеть?

– А тебе тоже сняли квартиру в этом районе? – из приличия спросила Полина и хотела сесть рядом с Франтишеком, но передумала и осталась стоять. Она решила, что так Франк скорее поймет, что ему пора уходить.

Франтишек широко заулыбался и как бы смущенно потер лоб.

– Ну, вообще-то я живу у Алберта.

Полина стукнула себя ладонью по голове.

– Ну да, конечно. Надо было мне сразу догадаться. Тогда передай ему, пожалуйста, что я отлично долетела и благодарю его за… всё.

Франк понял наконец, что от него хотят избавиться, поднялся с дивана.

– Да, насчет завтра… Я уже сказал, что будет кастинг на главные роли?

– Ага.

– На героиню будет пробоваться Мария.

Полина обескуражено опустилась на диван.

– Мария?

– Ну да. И все говорят, что, в общем-то, это вопрос решенный. Я просто хотел предупредить тебя, чтобы ты поддержала общее мнение на обсуждении, если вдруг тебя спросят.

Девушка не выдержала.

– Но Мария не подходит на роль Элизы! – резко воскликнула она и нервно затеребила собранные в хвост волосы.

Франк хмыкнул.

– Так я ошибся тогда, да? Ты все-таки ревнуешь?

– Да с чего бы мне ревновать! – горячо воскликнула Полина, чувствуя и ревность, и обиду, и возмущение одновременно. – Просто, понимаешь, есть же типаж, характер! Мария, конечно, невероятно красива. Она яркая, притягательная, «вкусная» для экрана, если хочешь, но…

– Но она невеста режиссера, – договорил за нее Франтишек, несколько удивленный ее бурной реакцией. – Слушай, мне кажется, лучше не начинать работу с конфликта.

– Да какого конфликта?! – Полина была ужасно расстроена и зла. – Зачем меня вообще позвали, если все в этом кино уже решено заранее? Я не вижу Марию в этой роли.

Франтишек мялся у двери. Он не хотел покидать Полину на такой ноте.

– Послушай. Отнесись к этому проще. Я еще понял бы твое возмущение, будь ты автором этого романа. Но ты – сценарист, этот роман не твой, герои не должны быть тебе так уж близки. Это просто работа.

Полина покачала головой. Ах, если бы только бедный инспектор знал, что своими словами окончательно добивает писательницу.

– Да, Франк, ты прав, – она сглотнула подступивший к горлу ком и улыбнулась. – Спасибо, что встретил меня. И обо всем предупредил.

– Завтра в восемь я заеду за тобой. Отдыхай! – Франк колебался, размышляя, не поцеловать ли ее в щеку на прощание, но все-таки не решился, помахал девушке рукой и вышел из квартиры.

Полина обессилено рухнула на диван, свернулась в клубок. Более отвратительного начала работы в Аргентине она и представить себе не могла. Она чувствовала себя ужасно. Но как оказалось, это были только цветочки, и новые переживания еще только впереди.

На следующее утро Франтишек, как и обещал, заехал за девушкой, и они вместе отправились на Авенида Касерос, где располагалась студия Алберта.

На месте уже все было готово к пробам. В помещениях, принадлежащих киностудии, толпился совершенно разношерстный народ. Все были страшно возбуждены и заняты, туда-сюда сновали люди обычной и совершенно удивительной наружности. Одни из них перемещали с места на место какой-то реквизит, как показалось Полине в совершенно хаотическом порядке, другие носились со стаканчиками кофе, какими-то листами и с абсолютно невменяемыми лицами. Третьи весело хохотали, что-то живо обсуждая друг с другом. Царившее вокруг оживление понравилось Полине, сердце даже сильнее заколотилось в груди, словно в предвкушении чего-то нового и необычного. Она поддалась общей предрабочей эйфории, разглядывая новый для себя мирок и пытаясь отгадать по внешности суетящихся вокруг людей род их занятий. Однако ее хорошему настроению не суждено было продлиться долго. Минут через десять после приезда Франтишек, который оставил ее, чтобы найти в этой суматохе Алберта, вернулся вместе с ним и помахал Полине рукой, подзывая к себе.

Полина, чувствуя, как против воли екнуло сердце, только лишь она увидела высокую фигуру в белой льняной рубашке и брюках того же цвета, приблизилась к главному режиссеру и сопровождающему его Франку и поздоровалась.