Рина Райт - (Не)Параллельные

Парень сзади проводит по моей руке своими пальцами тонкую линию. Легкое покалывание, словно низковольтные электроды. И от этого становится жарко. От кончиков пальцев и до волос. Я это чувствую.

– Не молчи Марина, скажи мне, что ты чувствуешь?

Но я не могу говорить. Я словно забыла все на свете слова. Чувствую, как его руки развязывают мне ленту платья, которое завязано сзади на моей шее. Так нежно, едва прикасаясь к моей коже. Ещё секунда и платье скользит по телу, мягко оседая на пол. Я только и могу, что считать вдохи и выдохи.

– Я чувствую свободу.

Он проводит руками по голой спине, по коже бегут предательские мурашки, и я машинально выгибаюсь, словно кошка.

– Это прекрасно. А теперь скажи, чего ты хочешь?

И на мгновение у меня перехватывает дыхание, когда его ладони собственнически обхватывают мою грудь. Я прикрываю глаза, запечатывая в памяти это головокружительное желание, которое вызывает только он. Мое тяжелое прерывистое дыхание уже должно само говорить за себя, но нет. Ему этого мало. Он хочет услышать признание от меня. Одной рукой он ласкает мою грудь, а другой спускается все ниже. Я боюсь рухнуть на пол. Мое вожделение на пределе.

– Тебя! Господи, я хочу только тебя!

Он усмехается и прекращает эту игру в невидимку. Разворачивает меня на сто восемьдесят градусов и обрушивает свои губы на мои. Я не сопротивляюсь, я так сильно желаю этого, что целую его с такой неистовостью, жадностью. Нас не остановить. Мы падаем в пропасть, но как же сладко падать в нее вместе.

– Я скучал, Мариша!

И целует мою шею, ключицу. Вырисовывает языком круги на моих возбужденных сосках. Я глажу его мягкие волосы, пока он опускается все ниже и ниже.

– Не останавливайся, только не останавливайся, Артём, пожалуйста!

И от своего крика я просыпаюсь. Этого не может быть! Тяжело дышу, как после забега на длинную дистанцию. Марафон? Наверное. Рядом со мной заворочалась фигура и села рядом со мной.

– Марина, что случилось?

– Да ничего, просто сон приснился!

– Мне показалось ты кричала, – заботливо парень целует меня в висок, и я прижимаюсь к нему.

– Может быть, не помню. Может кофе? А то я все равно не засну? Только ты сделаешь, а я в душ, – и строю милую мордашку, от которой он тает и выпрыгивает с постели.

– Тебе как обычно? Американо?

– Нет, я сегодня хочу какао. И зефиринки бросишь?

– Ты же такое не пьёшь!

– Пора менять что-то в жизни. Ладно, я в душ, Арчи!

Выбегаю из комнаты, включаю воду в душевой и смываю с себя остатки возбуждения и сна, в котором у меня главным героем был не мой парень, а мой бывший. Ну здравствуй Артём Клинский! Не так я себе представляла нашу встречу после долгой разлуки.

И как бы не был ты силён,

И как бы не был ты велик.

Забыть ту самую единственную

Сердце не велит

©Jonnyboy «Планеты тоже плачут»

Артем. Сейчас

“Привет. Эмм…Не спишь?”

“Раз читаешь, значит не спишь. Или я разбудил тебя?”

“Будем играть в молчанку? Никольская, это же так по-детски!”

Прочитано, но что-то Мариша не спешит отвечать. А раньше мы могли всю ночь с ней переписываться. Странное чувство зарождается внутри меня, оказывается я соскучился по той Маринке. Живой, яркой, кокетливой и до безумия сексуальной.

Она и сейчас выглядит роскошно, года ей пошли лишь на пользу. В ней появилась утонченная женственность. Грация, умение подать себя. Да она и тогда была такой, просто более взбалмошной, живой.

Проверяю телефон, но ответа так и нет. Если разобраться, то я сам виноват, что все так случилось. Спустя полгода моего пребывания в Штатах, до меня дошло, как мне не хватало Марины, но связаться с ней я уже не мог. Для этого были очень веские причины, о которых я тогда не мог ей рассказать, а сейчас… Скорее всего тоже. Сейчас ей уже это не нужно.

Не ответила ни на одно мое сообщение. Видимо занята времяпровождением со своим мужичком. Хорошая машина, дорогие вещи. А Марина время зря не теряла!

Я тоже не святой. У меня были девчонки за эти годы, много девчонок, если быть конкретнее, хотя кого я обманываю, у меня всегда их была куча. Я вообще не припомню, чтобы с одной и них встречался трижды. Два – возможно, три – никогда. Но это не касалось Никольской. С ней я провел почти три месяца. Это мой самый долгий роман за все мои двадцать семь.

А сейчас? А что сейчас? Я также не готов к отношениям. Они не для меня. И единственная девушка, которую я бы хотел видеть рядом с собой, сейчас молчит и не отвечает на мои сообщения. Вот же, стерва!

Никольская-Никольская, откуда же такая на мою голову? Почему никак не могу выбросить из головы эту чертовски сексуальную брюнетку. Она будто мое наваждение. Столько лет прошло, а при первой же встрече готов был наброситься на нее. Алые губы будто приглашали прикоснуться к ним, а аромат тонким шлейфом манил притронуться к бархатной коже девушки. Будет чертовски сложно держаться от нее на расстоянии. Впрочем, почему я вообще должен стоять в стороне?

Марина будет моей. И она сама этого захочет. А ее этот боксер, пусть курит нервно за забором.

– Что за чел у Никольской? – сразу перехожу к делу.

Веселов на том конце провода шумно вздыхает и сообщает Женьке, что это я ему набрал. Слышу хлопок двери.

– Артур. Перекупщик тачек. Батя его владелец автосалона на Гайдара.

– Значит, папенькин мажорчик, – присвистываю.

– Только не говори, что хочешь его подвинуть, – как-то странно произносит друг. Не нравится мне его тон.

– А если и так, то что?

– Тём, просто девчонка долго была одна. Ты ей реально сделал больно. Это её первые и довольно долгие отношения. Не ломай Никольскую снова.

– Никого я не собираюсь ломать! – взрываюсь на друга, но шумно выдыхаю, прикуриваю сигарету и выхожу на балкон, выдыхаю.

– Тогда что ты хочешь от неё?

– Я не знаю, брат. Просто она всегда была моим пунктиком, сам же знаешь.

– Знаю.

– Если я увижу хоть малейшую возможность, что Маринка будет со мной, я им воспользуюсь.

– Тёма, ты в Штаты не собираешься возвращаться?

– Пока таких планов не было.

– Кстати, завтра в полдень в студию подваливай, адрес смской скину.

– Давай, Жека.

– Тём?

– Угу, – делаю очередную затяжку.

– Я рад, что ты вернулся, мне не хватало тебя, брат.

– Знаю, – повторяю интонацию друга, – мне тоже. До завтра, брат.

Не прощаясь, Жека скидывает, а я выдыхаю кольца дыма.

Вроде, я дома: двор, в котором я гонял мяч еще мальчишкой, школа, которую видно с балкона, и в которой я проучился десять лет. Музыкалка в пару кварталах, любимый Кулек*. Улицы, дома, город – всё родное, и одновременно какое-то чужое. Но у меня есть желание познакомиться с городом детства заново. Думаю, мы подружимся.