Майкина РегинКа - Первая любовь. Это было или мне казалось?

И тому подобное. Весь наш разговор слышала моя одноклассница Алька, и она потом долго надо мной смеялась, говоря, что Сергеенко в меня влюбился. Я отмахивалась. Да ну! Просто он любит всех докапывать, вот и всё!

Теперь же на то забытое событие, я посмотрела иначе. А что если я нравлюсь ему с тех самых пор?! Что если?!

Ещё вспомнила, как однажды летом, дедушка, работавший у отца Сергеенко на пасеке, приехал и рассказывал о вечерах, проведенных вместе с его сыном. Сказал, что тот интересовался мной. Расспрашивал, какая я, что люблю. К сожалению, дедушка ему ничего хорошего не сказал. Только плохое. Он меня не сильно жаловал. А вот младшую сестру расхвалил, как мог. Я тогда обратила внимание только на содержание того, что рассказал ему дедушка. Мне было обидно. А тот факт, что Сергеенко интересовался мной, совершенно выпал из моего внимания. И вот сейчас весь тот разговор с дедушкой всплыл из памяти, заставляя ёкать сердце: неужели я ему нравлюсь?! Я даже не верю! Нет, это всё просто случайность… А если нет? Что если нет?

Вспомнила, как в середине сентября копали картошку на школьном огороде. Около меня тогда вертелся не только Колька, но и Сергеенко. Едва ведро успевало наполниться, как он его подхватывал и уносил, чтобы высыпать в мешок. Мы даже дурили, кидаясь друг в друга то картошкой, то слежавшимися комьями земли, смеялись…

Вернувшись со школы домой, я быстро пообедала, помыла посуду и уединилась в своей комнате. Сначала я долго сидела на кровати, перебирая все события, связанные с Сергеенко, а потом, резко соскочив, уселась за письменный стол. Не знаю, почему и зачем, но я неожиданно для себя решила, что с этого дня я буду вести личный дневник, куда буду записывать все происходящие со мной события.

***

Шёл урок информатики. Это был необычный урок. Его вёл у нас молодой учитель Павел Александрович. Первое время он бился над нами, пытаясь до нас донести решение каких-то сложных логарифмов, но потом плюнул и разрешил просто сидеть за компьютерами и делать то, что мы хотим.

Вариантов особо не было: можно было либо слушать музыку, либо играть в игры. Мы делали и то, и другое. Мне нравились гонки. Я, конечно, чаще проигрывала, чем выигрывала, но это не отбивало у меня желания снова и снова выезжать на трассу, надеясь на победу. Из музыки, на компьютерах был только Наутилус, Король и шут, Фактор-2, Мальчишник и ещё какая-то хрень. Я выбирала Фактор-2, чаще всего это была одна и та же песня, я могла крутить её часами, до того она мне нравилась! Помню, до сих пор, один куплет:

Что у тебя в душе, хотел бы я узнать,

Безмолвные уста хотят мне что-то рассказать,

Но неподвижна речь – не выскользнет она,

И твои чувства ко мне я не узнаю никогда.

Что у тебя в душе, хотел бы я узнать.

Огонь иль стужа? Пытаюсь разгадать.

Свирепая любовь иль просто интерес?

Серьезно отнесёшься или попутал бес?

Так вот, в этот день, я сидела как обычно, слушая её и играя в гонки. Не знаю, что толкнуло меня, но мне вдруг сильно захотелось оглянуться, что я и не преминула сделать. Я встретилась со взглядом моего учителя. Он сидел за столом, подперев руками подбородок. Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза. Краем глаза, я заметила, как его губы поползли в улыбку. Испугавшись, я быстро отвернулась. Что это??? Почему он так смотрел??? Почему он начал улыбаться??? Или мне это просто померещилось??? Чтобы проверить себя, я снова оглянулась: наши взгляды вновь встретились, я поспешила отвернуться. Не может быть!!! У меня наверное галлюцинации… А если нет? Если он, правда, смотрит? Интересно, зачем ему смотреть на меня? Я ему нравлюсь? Да ну! Не может быть! Я ведь для него малолетка. Шпана. Просто смотрит. На всех, наверное, смотрит. Он же учитель. Убедив себя в этом, остаток занятия я просидела довольно-таки спокойно, ни разу больше не оглянувшись.

Следующим уроком была география. Её вел у нас, наш же классный руководитель: Марина Степановна. Женщина, умеющая много и интересно говорить, но не всегда справляющаяся с неуправляемым классом. У неё были свои особенные взгляды на жизнь. Мальчишки её находили странной, да и большинство девчонок тоже. Мне лично, она нравилась.

В общем, сидела я на географии, внимательно слушая Марину Степановну. Как вдруг, кто-то меня больно ткнул в спину. Я оглянулась, Настя протягивала мне записку:

– Это тебе.

Развернув её, я испытала шок: однокашник звал меня на свиданку. Что со всеми случилось вдруг? Что им всем надо? Я решила не отвечать. И хорошо сделала. Как только наступила перемена: этот однокашник принялся меня обзывать! Ну и иди ты… подумала я тогда с досадой. Когда в классе осталась только я, да Настя, я не сдержалась и принялась возмущаться по поводу поведения многих ребят, не называя имён. На что подруга бросила:

– Ты просто была какая-то никакая! А сейчас ты, наконец-то, расцвела! Похорошела, вот тебя все и замечать стали. Радуйся! Другие как были замухрышками, так и продолжают ими быть! А ты, день ото дня, всё краше и краше! Нашла из-за чего расстраиваться!

Всю дорогу до дома, я думала над её словами. Мне казалось, что я была такой же, как и в прошлом году, и в позапрошлом… Грудь только с попой выросли, и всё…

Придя домой, долго стояла перед зеркалом, пытаясь отыскать в себе привлекательные черты. Не удалось.

– Наверное, они все просто надо мной смеются, – решила я, и отправилась выполнять свои повседневные обязанности.

***

18 октября. Большая перемена. Я сидела на лавочке, стоявшей напротив лестничной площадки, с ребятами из своего класса. Подруга что-то им сказала, я не расслышав, поддакнула, и ребята кинулись нас щекотать. Мне удалось вырваться. Я полетела вверх по лестнице на третий этаж. На пролете, развернувшись, задержалась всего на мгновенье, только из-за того, что увидела Сергеенко, стоящего у перил лестничной площадки третьего этажа. Этого мгновенья, когда наши глаза соединились воедино, хватило, чтобы моё сердце вдруг сделало головокружительный кувырок, громко забив в набат. В его взгляде мелькнуло нечто… Не могу объяснить словами… Мне показалось, что я коснулась его души! У Сергеенко есть душа?!!! Душа?!!! Но думать над этим было некогда, за мной бежали. Сергеенко, не отводя взгляда, подошёл к основанию лестницы, раскрыл руки и сказал:

– Иди ко мне, Людмила!

Передо мной встал выбор: Сергеенко или Колька? Недолго думая, я выбрала первого, ведь он же не станет меня щекотать. Очутившись в его объятьях, не таких как он обычно обнимал меня (это были первые объятия без свидетелей, один на один), а каких-то немного скованных и нежных, я на мгновенье замерла, поняв: всё. С этого дня – я пропала! Вырвавшись из его объятья без особого труда, настолько это объятье было легким, рванулась с лестничной площадки в коридор третьего этажа и, не добежав и до середины коридора, остановилась, прижавшись к стене. Сердце стучало, как никогда. Коленки дрожали. Ноги отнимались. Что это? Что это было? Что?!!!