Кей Си Дайер - На край любви за 80 дней

Вскоре выясняется, что кроме подземки, которая называется «метро», в Париже есть масса другого общественного транспорта: городские поезда, трамваи, разветвленная сеть маршрутных автобусов. Они ползут по дороге сплошным потоком, и у меня нет никакой возможности оглядеться по сторонам. То, что система подземного сообщения в Лондоне и Париже не уступает нью-йоркской, для меня откровение. И разумеется, все эти города объединяет то, что даже самый целеустремленный путешественник не успеет посмотреть их за один день. Тем не менее надо сделать все возможное.

Спускаясь вприпрыжку в ближайшее метро, я задумываюсь о том, что все это безумное предприятие меньше всего похоже на путешествие. Скорее на задание, как в школе, и я смогу его выполнить только в том случае, если буду действовать четко и сосредоточенно. Красота и романтика Парижа, знакомого мне из книг, останутся под обложкой. Как бы ни хотелось, я не успею увидеть ни обгоревшие башни собора Парижской Богоматери, где тосковал по Эсмеральде Квазимодо, ни Триумфальную арку на Елисейских Полях. И на кладбище Пер-Лашез, где покоится дядин кумир Джим Моррисон, я тоже не попаду. За оставшиеся три часа я должна сделать всего одно дело: идеальный снимок Эйфелевой башни.

Через полчаса я выхожу из метро на станции с одноименным названием. Впервые после злосчастного послания нового домовладельца я вновь обретаю уверенность в себе. Даже если я провожусь здесь два часа, все равно успею вернуться на Гар-дю-Нор. Сяду в поезд, который промчит меня через всю Италию, и – прощай, Европа! На три полных дня раньше графика, составленного на «Острове Гернси». Меня распирает от радости. Я сдам этот экзамен с блеском! К концу завтрашнего дня я попрощаюсь со вторым континентом. Не пройдет и месяца, как я буду отсчитывать эти чертовы деньги Фрэнку Виналу в собственные руки. Желательно – купюрами по одному доллару, пусть мучается.

Сжимая в руке «Кэнон», я победно улыбаюсь контролеру на входе и радостно говорю, вставляя в отверстие билет:

– Vive le France! [4] Да здравствует Франция ( искаж. фр .).

– Merci, – отвечает он. – Tu parle comme une vache espagnol [5] Ты говоришь, как испанская корова ( фр .). .

Я расцениваю это как комплимент. Похоже, он принял меня за испанку.

Выйдя из метро, я сразу замечаю башню и останавливаюсь как вкопанная. Я плыла сюда на океанском теплоходе и ехала в подземном поезде, и теперь мне просто не верится, что вот он – знаменитый символ Парижа, совсем рядом, только руку протяни. Ажурная громадина возвышается на фоне парижского неба. Не знаю, как бы она смотрелась в Манхэттене, но в окрестностях нет ни одного небоскреба, способного умалить ее величие.

Прежде чем перейти дорогу, я внимательно смотрю направо и налево, однако меня ждет еще один приятный сюрприз: машины, как им и положено, едут по правой стороне.

Правда, я едва успеваю отскочить от несущегося на меня мопеда, но сама виновата – стою на велосипедной дорожке.

Как и в районе вокзала, улицы забиты транспортом. Из маленькой пекарни доносятся божественные ароматы ванили и марципана. По дороге сплошным потоком движутся автомобили и мотоциклы, а велосипеды и мопеды, похожие на гигантских жуков, борются за место на тротуаре с пешеходами. Над всей этой суетой возвышается стройный силуэт Эйфелевой башни, такой знакомый, словно я выросла под ее мощными металлическими опорами.

Несмотря на пасмурный день и начинающий моросить дождик, меня переполняет восторг. Это сооружение совсем не похоже на мой любимый Эмпайр-стейт-билдинг, но здесь, на другой стороне глобуса, во Франции, он выполняет ту же самую функцию: заставляет людей посмотреть в небо.

– Bonjour Mademoiselle! Comment ça va? [6] Добрый день, мадемуазель! Как ваши дела? ( фр .)

Возле моего локтя материализуется неприятный тип с видавшей виды картой в руке – очевидно, предлагает услуги гида.

– Нет, спасибо, – решительно произношу я.

Он не отстает и продолжает что-то лопотать – низенького роста, с землистым цветом лица, и дело даже не в этом: все решают грязные ногти. Наверняка мошенник.

– Я не понимаю по-французски, и вообще не интересуюсь, – говорю я.

После этого он переходит на ломаный английский и обещает показать секретную комнату, спрятанную в башне. Меня не проведешь.

– Non, merci [7] Нет, спасибо ( фр .). , – повторяю я и подхожу поближе к вооруженному охраннику у входа в метро.

Незадачливый «гид» моментально растворяется в толпе. Мои губы растягиваются в улыбку. Один-ноль в пользу Роми. Я, между прочим, из Нью-Йорка, дружок, и мошенников за километр чую.

Я направляю видоискатель на башню и, подойдя ближе, замечаю детали, о которых не подозревала раньше. Кабинки, движущиеся по опорам, напоминают не лифты, а скорее вагончики фуникулера. Они плавно скользят вверх и вниз, и я могла бы смотреть на них целый день, но время идет. Несмотря на широкоугольный зум-объектив, захватить всю башню с такого близкого расстояния не получится, и я спешу к мосту через Сену.

Река широкая и коричневая, с быстрым течением. Я опираюсь локтем на каменный парапет. Внизу проходит прогулочный кораблик. Под стеклянной крышей видна горсточка туристов. Как бы мне хотелось быть среди них: сидеть, откинувшись на спинку кресла, и неспешно рассматривать виды этого потрясающего города.

Не думать об этом! Я решительно отворачиваюсь, направляю объектив на башню и делаю несколько десятков снимков, которые должны получиться совершенно потрясающими.

Ретировавшись под тент туристического магазинчика, я просматриваю фото. Несколько минут с черно-белыми фильтрами на компьютере – и результат побьет по популярности мои лучшие снимки Эмпайр-стейт.

Довольная проделанной работой, я вешаю фотокамеру на плечо, разворачиваюсь и… врезаюсь в несущийся по тротуару мопед.

Столкновение достаточно мягкое, и я удерживаюсь на ногах, а вот девушка, ехавшая на мопеде, каким-то образом оказывается на земле.

– Ой, извини, – бормочу я, помогая ей подняться. – Ты цела, не сильно ушиблась?

Девчонка, моего возраста или чуть моложе, дрожащими руками отряхивает одежду.

– Oui, oui. Кажется, нет.

Несмотря на дождь, на ней короткая черная юбчонка и обрезанная футболка. Открытые части тела, по-видимому, не пострадали. Крови не видно, даже коленки не поцарапаны. Я поднимаю мопед.

– Кажется, мопед в порядке, – говорю я, но ее лицо выражает сомнение.

– J’ai un petit peu mal à la tête [8] У меня немножко болит голова ( фр .). , – произносит она, трогая рукой висок.

– Извини, – повторяю я. – Тебе нужен врач? Чем я могу помочь?

– Нет, ничего страшного, – с очаровательным акцентом говорит она, – только я теперь опаздываю на свидание.