Георгий Мо - Эровый роман. Книга вторая

Я рассказывал ей о том, как восемь месяцев назад полетел на море в надежде вдохнуть новый воздух, свежие впечатления и отношения, и как был воодушевлен ею в аэропорту, подумав, что хочу быть с такой девушкой рядом, создать свой мир, даже переехав в другую страну. Я говорил о том, как верил в это и жил этим все месяцы рядом, вдыхая аромат ее лилии, пока не случилась та встреча с бывшей девушкой в России.

Бездонная ночь дала нам этот важный разговор в несколько часов. Мы пытались услышать друг друга под завывание ветра на улице. Мы растворялись в океане, который наполняли из своих рассказов о прошлых отношениях, тоске и несбывшихся надеждах до самого утра. Она просила многое рассказать… Быть с ней честным…

Лида не говорила громких фраз о бесконечной любви ко мне, поглотившей ее. Но то, как она трогала мои руки, было совсем не тем, что я ощутил в магазине, когда Надин прикоснулась ко мне. Это было женской просьбой не обидеть ее до глубины души; быть с ней, только если я хочу по-настоящему, а не потому что должен. Я по ее губам читал немые фразы. Те, которые она боялась сказать мне, потому что знала, что ответа может на них не быть.

Наш душевный диалог о чувствах был полон теплоты, без каких-либо колючих фраз и действий по отношению друг к другу, которые могли бы ранить. И к завершению разговора я добавил, что буду готов принять ее любое решение, но просил не отталкивать мое желание быть с ней. Без громких слов. По крупицам строить наш мир, заполняя его с избытком светлым и теплым. А если она уйдет, посчитав, что не справится, то я ее не остановлю и не верну – захлопну дверь в нашу недолгую историю наглухо.

Этот остаток ночи мы провели в кровати. Без гулких страстей и даже поцелуев. Она засыпала на моей груди, крепко обнимая. Я чувствовал ее запах, окунувшись носом в ее волосы. Наверное, только сегодня я по-настоящему увидел ее цветок. Она, по обыкновению, всегда закрывала венчик ночью, как все лилии, а сегодня оставила раскрытым. И я, прикасаясь к ней, чувствовал его дрожь. Словно цветок в ночи, единственный не закрытый, дрогнет от каждого звука, пугается. Во мне это отзывалось какой-то необыкновенной тайной, которую она мне сегодня дарила.

Мои неокрепшие чувства к Лиде не хотели рассыпаться в тлен жизни, они хотели продолжаться во что-то большое и сильное, будоражащее сердце и волнующее кровь. Ведь рядом с этой яркой рыжей лилией я видел в своей жизни новые краски. Она привнесла в нее много солнечных штрихов. И все эти цвета не были пошлыми. Они были пропитаны только теплом, искренней нежностью ко мне, где крылья волшебных бабочек возрождались из пепелища над картиной. Все те же краски, но другой смысл.

Лида знала, что следующей ночью я вновь улечу в Россию по своим делам. Было бы глупо утверждать, что она не переживает и не думает об этом. Даже откровенный ночной разговор не открыл ей всей мути моей жизни. Я снова умело ушел от ответов. В очередной раз.

Но утром я все решил изменить, купив билеты “в отпуск”. Лида была сильно ошарашена и не знала за что ей браться, когда я объявил ей, что мы этой ночью летим в ее любимую Индию. Отпуск в восемь дней и отсрочка приезда в Россию. Сто девяносто два часа покоя и умиротворения у ног океана. И одиннадцать тысяч пятьсот двадцать секунд перед очередным конструктивным диалогом с отцом в Москве и желанием вновь прикоснуться к розе…

________________________________________________________

Мы стали жить вместе с Лидой почти с первого дня знакомства. Я с искренними надеждами на достойные отношения окунулся в таинство сожительства, сделав себя почти женатым. Об этом я думал первые десять минут полета в Россию.

Ее дивная красота сразу меня пленила. Каждая ее веснушка, над которой поработало задиристое солнце, ямочки на щеках от бесконечных улыбок и морщинки у глаз, в которых залег ее чувственный темперамент, манили к себе с бешенной силой. Хотелось ею восхищаться с первых минут общения, и я смело ей тогда об этом сказал. На что получил дерзкий ответ, чтобы я не терялся и брал ее здесь и сейчас. В принципе, я так и сделал. Эта яркая девушка быстро вошла в мою жизнь, раскрасив свежей палитрой серые краски, сменив ночь на день. Ее яркий цвет погружал меня в теплые грезы о лучшем впереди.

В отношениях с Лидой я стал кому-то по-настоящему нужен, дорог, необходим. Я чувствовал, как без меня она грустит; замечал, как она улыбается, случайно встретившись со мной взглядом; как рада, когда я ее забираю с работы; или как она встречает меня из России каждый раз, словно у меня юбилей. Я видел, что эти отношения нужны не только мне. Лилия билась за каждый день, который мы проводили вместе.

Теперь Лида знала все. И принимала. Во всяком случае, именно это я увидел в ее глазах, когда она, после того откровенного разговора, не ушла – осталась как верная жена, пусть и неофициальная, в доме, где мы с ней жили, чтобы и дальше его обустраивать. И ждать меня. Ждать, хоть она теперь точно знает, что я ее не люблю.

А память – самая мучительная вещь. В ней снова и снова я вспоминаю медовые губы Надин, и как я хмелел с их вкуса и без алкоголя; как ее шелковые белые пряди касались моего тела и разлетались в стороны; ее бархатную кожу, которой я не мог надышаться. И пусть в отношениях с Надин у меня не было такого теплого контакта душ, как с Лидой, но воспоминания прощального поцелуя с ней сводят с ума и сейчас и без того мою утомленную душу; а все возвышенные речи о большой любви под гулкий стук заждавшегося сердца тлеют в памяти бесконечными углями, и перед глазами стоит та самая встреча в супермаркете, словно я это мимолетное свидание особенно выстрадал – ощутил всем сердцем потревоженные струны души и услышал как они вновь поют о любви, разучивая новый сонет.

В отношениях с Лидой много трепетных прикосновений и очаровательной привязанности друг к другу, но от буйной страсти не сводит скулы; я не бьюсь привычно головой о стены от непонимания и переживаний, от которых бывала болезненная эрекция. С Лидой я перестал сжимать подушку с болью и больше не встречал с грустью множество новых рассветов; сердце не разрывалось от непонятой любви, а жизнь стала окрашиваться новыми красками. Но в наших отношениях нет гармонии, как бы не были они похожи на тихую бухту: спокойное море, песчаный пляж, блаженство, но не успокоение души, где смотришь на мир с разливающимся счастьем через край. А все потому, что Надин вылила на мой светлый холст начатой новой жизни свою жгучую густую темно-бордовую краску.

Любые воспоминания о розе вызывали во мне целый шквал эмоций и переворачивали идеально устроенный мир с ног на голову. Все время в мыслях я оказывался спиной к Надин в супермаркете, где по руке гулял ток в тысячу ватт. И глупо говорить, что мои глаза не разгорелись тогда с новой бешенной силой, а притушенный взгляд покрылся блеском; трагические ноты сменились восторженными; прорвался сквозь боль фонтан искренних эмоций и забрызгал все вокруг, не оставляя шанса убежать. Это самая настоящая проверка на любовь – время, а также пущенная искра в тлеющий костер.