Светлана Головьева - Несмотря на время

– Мне нужно переодеться и мы можем ехать, куда ты пожелаешь, – говорю я, и он согласно кивает, но где-то в глубине его глаз стоит вопрос. Он мгновенье смотрит на меня, изучая, словно я нерешённый ребус и, наконец, улыбается.

– Иди, а я соберу нам поесть. Устроим пикник.

Я поднимаюсь наверх и захлопываю дверь в своей спальне. Моя жизнь официально рушится и в скором времени от неё останутся одни руины. Мне нужно взять себя в руки. Нужно продолжать жить, как и раньше. Что в этом сложного, я обязательно справлюсь. Взгляд падает в зеркало, откуда на меня смотрит испуганная девушка. Карие глаза, словно чёрные угольки, горят на фоне бледной кожи. Светлые волосы спутанными прядями лежат на плечах. Отворачиваюсь, лишь бы не видеть этот кошмар и закрываю лицо руками. Вдох. Выдох. Вдох…

– Милая, ты там скоро? – слышится крик из коридора.

– Уже иду, – спешно отвечаю я и принимаюсь приводить себя в порядок.

Всё наладится, нужно просто делать вид, что всё как всегда. Я не должна подчиняться соблазну вернуть прошлое. Я не имею право начинать всё сначала, слишком большую ошибку я совершила. Сейчас у меня есть Итан, и не так важно, что я не люблю его так же, как Кэма. Вот, я в этом призналась, хоть на что-то я способна. Но это признание останется со мной навсегда, об этом никто не узнает.

Хватаю сумочку, замазываю синяки под глазами и наношу лёгкий макияж. Бросаю последний взгляд на своё отражение и выхожу из комнаты. Внизу меня уже ждёт Итан с корзинкой. На нём синие джинсы и бледно-голубая рубашка-поло. Волосы зачёсаны назад, делая его обычный наряд более утончённым и элегантным. Сейчас он больше похож на мужчину, у которого как минимум своя яхта и дом на берегу океана. Он улыбается при виде меня и, приобняв меня за плечи, быстро целует щёку. Я стараюсь выкинуть лишние мысли и насладиться этим днём, он должен быть прекрасным.

Кэмерон

Когда в одном из матчей я повредил колено, я думал, что это несерьёзно. Надеялся, что всё пройдёт. В наше время медицина зашла так далеко, и я был уверен, что всё обойдётся. Но теперь я выпал из игры на шесть месяцев, и это в лучшем случае. И поэтому сейчас я должен проходить кучу процедур по восстановлению. Но именно благодаря этой травме я снова дома. Мама безумно счастлива, что я вернулся, и целыми днями от меня не отходит. Чувствую себя снова маленьким мальчиком. Иногда это изрядно напрягает, но бывают дни, когда я рад побыть ребёнком. У меня нет ни братьев, ни сестёр и поэтому вся любовь досталась мне одному. Мама тяжело переживала моей отъезд, отец же всегда гордился мной и моими успехами. Он крупный бизнесмен, и его жизнь всегда была полна разъездов. Но теперь я снова дома, и маме есть чем себя занять. В отличие от меня, прожив семь лет в постоянных тренировках, теперь я не знал, куда себя деть.

Сегодня я послал Джилл цветы. Не знаю, чем я думал, но я это сделал. Мне хотелось, чтобы она знала, что я дома. Я хочу вернуть её, я нуждаюсь в ответах, которые она мне задолжала. И мне совершенно не хочется думать о том, что она счастлива с кем-то другим. Она не может, не имеет права. Она практически вышла за меня замуж. Неважно, что этого не произошло официально. Вот этот штамп о браке на моём пальце, и это значит гораздо больше. Я любил её, и она любила меня, но потом всё пошло прахом. Нельзя всё перечеркнуть одним решением. В прошлый раз я был слишком разбит, чтобы сражаться. Но теперь я не уйду без неё, я не проиграю эту игру. Я здесь, и это мой второй шанс.

– Привет, дружище! – отрывает меня от моих мыслей знакомый голос.

Поднимаю голову и встречаюсь с Джеком. За семь лет мы виделись с ним пару раз, с моим графиком чаще встречаться просто не получалось. Он для меня единственный настоящий друг. Есть и приятели по команде, но он тот, кто знает меня с детства. Он тот, кто собрал меня после ухода Джилл. За последние годы он повзрослел, теперь это настоящий мужчина с немного суровым взглядом и доброй душой. Он как всегда одет во всё черное, что ещё больше добавляет ему мрачности. Но я знаю, что это всего лишь напускная броня. Каждый защищает себя по-своему.

Джек хлопает меня по плечу и садится рядом со мной на свободный стул. Мы договорились встретиться в баре и немного выпить. Раз у меня небольшой отпуск, я решил расслабиться. Мы заказываем два пива и начинаем свой загульный вечер. Алкоголь льётся рекой, мы смеемся, рассказывая друг другу последние новости. Народ в баре прибывает с каждым часом. Вокруг полумрак, чему я несказанно рад, здесь меня сложно узнать. Для местных я – настоящий герой, тут все хотят автограф известного футболиста. Один из минусов моей профессии – известность. Иногда это очень напрягает.

– Ты уже с ней виделся? – спрашивает Джек, глядя на меня пьяным взглядом чёрных глаз.

– Нет, но я послал ей цветы, – допиваю своё пиво и прошу у бармена что-нибудь покрепче.

– Я всегда знал, что вы созданы друг для друга, – его язык слегка заплетается, и он усмехается.

– Я тоже так думал, – отвечаю я и залпом опрокидываю в себя порцию виски. Алкоголь обжигает горло, протекая внутрь, словно огненная лава.

– Она выходит замуж, ты уверен, что хочешь в это ввязываться? – друг прожигает меня взглядом, ожидая моего ответа.

Да я узнал, что она помолвлена. Я всё о ней узнал и про её жениха тоже. Чёрт, от одной мысли, что она выходит замуж, мои кулаки непроизвольно сжимаются. Я её муж, а она – моя жена. Он не имеет никаких прав на неё. Напыщенный журналюга в идеально-отглаженных брюках и зализанными волосами.

– Она уже замужем, дружище, – выпиваю ещё одну порцию виски, смотрю на Джека и добавляю: – За мной.

Он улыбается и кивает, мы сидим тут до закрытия. Только когда музыка стихает, а народ разбредается, мы расплачиваемся и вываливаемся на свежий ночной воздух. Ноги нас не держат, и мы опираемся друг на друга, сохраняя вертикальное положение. В голове гудит, и хочется скорей лечь. Я не пил семь лет и теперь нажрался в хлам. Чувствую себя подростком, дорвавшимся до отцовского бара. Джек ловит такси и закидывает меня на заднее сиденье. Из нас двоих он более трезвый. Он отдаёт указания таксисту и захлопывает дверь.

– Позвони мне завтра, как проспишься, – он усмехается и такси отъезжает.

Пока такси кружит по улицам Аннаполиса, в голове немного проясняется, но от этого становится лишь хуже. В моём отравленном мозгу то и дело оживают воспоминания той ночи с татуировками. В груди так болит, что хочется кричать, а на смену похмелью приходит злость. И мой гнев хочет вырваться наружу. Сейчас я бы с большим удовольствием набил морду тому журналисту, который занимает моё место.

Как она могла так с нами поступить? Почему я ей позволил? Нужно было бороться за неё, связать и держать взаперти, лишь бы не дать ей уйти. Говорят, любовь делает из людей глупцов, и я с этим полностью согласен.