Рита Харьковская - Миры и Судьбы. Книга третья

Но до чая дело так и не дошло.

Начавший свирепствовать в городе грипп, валил не только слабых. Люди более крепкие заболевали тяжело и надолго, а уж дети или те, кто не отличался богатырским здоровьем, болели тяжело, долго и с непредвиденными осложнениями.

Регина загрипповала.

Оба Ангела сидели у изголовья девушки то впадавшей в забытье, то начинавшей бредить.

Оба Ангела смотрели на нее и друг на друга испуганными глазами.

Оба Ангела обнимали ее крыльями, стараясь как-то помочь своей девочке.

Но Ангелы умеют лечить души, а не тела.

Регине нужны были медикаменты, а купить их было некому…

Девушка почти все время была в полубессознательном состоянии, приходя в себя совсем ненадолго, лишь для того, чтобы попить воды и успеть подумать: "наверное, это конец".

***

До нового года оставались считанные дни, а потому, однажды утром, хозяйка съемной квартиры, решила наведаться в свое жилище и посмотреть, как там ее имущество.

Для приличия звякнув легонько дверным звонком, она открыла дверь своим ключом и вошла в полутемную прихожую.

По ноздрям шибанул запах давно не проветривавшегося помещения, в котором находится больной человек, не имеющий сил ни убрать дом, ни привести себя в порядок.

Именно на этот день пришелся криз болезни, и, приди хозяйка на день – два позже, Регина уже пошла бы на поправку: жизненные силы беременной женщины увеличиваются многократно.

Но хозяйке нужно было выпереть "брошенку", над которой весело хохотали бабы в соседних дворах, и успеть сдать квартиру новому жильцу, с которого уже взят аванс.

Все еще не приходя в сознание, Регина продолжала бредить.

Она звала то какую-то бабу Олю (что за баба такая?), то Марика (ага-ага, зови-не-дозовешься, нужна ты ему, вобла сушеная, вон какую королевишну себе жидёнок отхватил), то о чем-то говорила-спорила то с Блондином, то с Чернокрылым ( вот ведь сучка! тремя мужиками крутила, а такой овцой прикидывалась! надо будет бабам рассказать ).

Хозяйка вышла в кухню и увидела ряд пустых бутылок, которые Регина так и не удосужилась выбросить. Пакет с мусором и объедками, собранный и забытый перед визитом к гинекологу, уже завонялся и наполнял кухню миазмами. В мойке стояла куча немытой посуды, в которой уже появились нити плесени.

Хозяйка гневно и брезгливо поджала губы: «Вот ведь сучка! Вот засранка! Ну я ее сейчас отчехвостю".

Женщина влетела в комнату и принялась тормошить Регину.

Голова девушки болталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы. Она что-то нечленораздельно мычала, так и оставаясь в полузабытьи. Хозяйка устала трясти "чертову девку" и плюхнулась на стул: "И что мне с нею делать? Что-то с девкой не то, надо что-то предпринять, а то сдохнет еще в моей хате, хоронить придется. А оно мне надо?"

Посидев в раздумьях с полчаса, выкурив несколько сигарет, хозяйка составила "план действий" и набрала номер психиатрической скорой помощи.

Слезливым голосом сообщила, что у ее жилички началась белая горячка, "чертова девка" буянит и бросается с ножом на хозяйку квартиры, устраивает погром, и "несчастная женщина" боится за свою жизнь.

– Ждите. Высылаем бригаду, – ответили на том конце провода.

Хозяйка обвела взглядом комнату.

Марик, уходя, не стал забирать ни телевизор, ни видик, которые стоили немало в то время. В шкафу висела дорогая одежда.

«Вот и ладненько, будет мне в качестве компенсации за то, что срач в квартире убирать придется».

Хозяйка вынула из шкафа простыню и набросила на стоявшую в углу аппаратуру. Нечего посторонним на "ее добро" зыркать.

Вскоре раздался дверной звонок.

В квартиру вошли два дюжих санитара, привыкших усмирять запивших мужиков, внушающих одним своим видом страх и заставляющих забыть о всяких попытках оказать сопротивление.

– Ну, где там наша алкашка? – спросил один из них, не сразу заметив укрытую одеялом до подбородка девушку.

– Да вот же она! Угомонилась только-только, дрыхнет.

Санитар подошел к Регине, отбросил одеяло.

Долго смотрел на продолжающую что-то невнятно бормотать девушку. Наклонился над ее лицом. Принюхался.

– Что-то темнишь ты, тётка, алкоголем от нее не пахнет.

Хозяйка схватила санитара за руку, сразу признав в нем старшего, и потащила в кухню.

– Смотри, сколько выбухала! – указала рукой на батарею бутылок.

– Да, красиво спилась девчушка, – ухмыльнулся санитар, сразу оценив и качество и стоимость того, чем когда-то были наполнены бутылки.

– Но забирать мы ее не станем, проспится и все. Нет тут признаков "белки".

Хозяйка засуетилась, замельтешила. Нужно было что-то немедленно предпринимать. Жиличка ей и даром не нужна, а облюбованную аппаратуру она за короткое время уже привыкла считать своей.

– Да как же так, сынок! Она проспится и снова бухать начнет! Прирежет меня еще, не дай Бог, а кто отвечать будет? Узнают, что вас вызывала, а вы буйную не забрали, будут у тебя неприятности.

И уж чтобы окончательно уговорить санитара, понизив голос, добавила:

– Я отблагодарю, ты не думай.

В кошельке лежал аванс, полученный от нового жильца. Расставаться с деньгами хозяйке ох как не хотелось, но делать нечего, видик с телевизором дороже стоят. Она вытащила из кошелька две сотенные купюры и всунула в карман сначала одному, а затем другому санитару.

Деньги в кармане моментально становятся «своими», как только в него попадут, но санитар все еще продолжал сомневаться:

– Даже не знаю, что делать. В приемном сегодня Мегера на дежурстве. Вот заартачится, не станет девчонку оформлять, и куда я ее потом дену? Обратно тебе привезу?

– Не надо мне! Ты уж, сынок, постарайся, чтобы забрали ее на лечение, а это для вашей врачихи, – хозяйка извлекла из кошелька еще одну сотенную и сунула санитару в карман.

– Ну ладно, будь по-твоему – (хозяйке). – Рубаху доставай, паковать будем – (второму санитару).

Регину приподняли в кровати и попытались надеть смирительную рубашку.

Словно чувствуя неладное, девушка (и откуда силы взялись) закрутилась ужом и попробовала вырваться.

– Да ты и в самом деле буйная! – усмехнулся санитар:

– А ну-ка успокоим мы тебя аминазинчиком, да галоперидольчиком угомоним.

Игла вонзилась в мышцу прямо через одежду, и вскоре тело девушки обмякло, глаза закрылись, и она повисла в руках санитара тряпичной куклой.

– Вот так-то лучше. Давай рубаху.

Девушку обрядили в смирительную рубашку, дважды обмотали рукавами, завязав их на животе особым узлом. Санитары уложили ее на носилки.

– Документы есть у нее какие-то??

– Есть, наверное, сейчас гляну,– хозяйка вывернула сумочку Регины, из которой выпал паспорт:

– Вот, держи, сынок.

– Ну бывай, тётка! – дверь захлопнулась, и хозяйка облегченно вздохнула.