Крисия Ковальски - Вальс осени

Как только Мила увидела в витрине аптеки, сколько стоят нужные лекарства, она поняла, что таких денег у неё нет.

– Может, купить только один препарат, а второй потом, когда я найду деньги? – робко поинтересовалась у подруги Лены.

– Нет, нужно пройти курс полностью. Я попрошу у родителей и займу тебе денег. До середины лета. Ты же сможешь отдать через полтора месяца? А то им в Турцию ехать, нужно будет заплатить за путёвки.

– Да, конечно, – неуверенно ответила Мила, вспоминая, что на подоконнике в кухне лежат несколько неоплаченных квитанций за квартиру и коммунальные услуги.

В театре закончился сезон, а новый планировался только в начале сентября. Это летнее затишье грозило безденежьем для Милы. И как только она подумала о том, что нужно срочно искать заработок, как случайно встретила старого своего знакомого Славку Петрова, бывшего актёра, а теперь артиста цирка. Поговорив немного о том, как живётся, Мила обмолвилась о том, что ищет работу. Славка мгновенно оживился:

– Нам нужна ассистентка для одного номера, мы как раз ищем. Только согласишься ли ты, Милка, не знаю… – замялся парень.

– Нужны специальные навыки, да?

– Нет, навыки не нужны. Но это такой номер… Старинный цыганский номер. Метание ножей. В общем, приходи завтра к нам, познакомлю тебя со Штефаном, он тебе всё лучше меня объяснит.

Весь вечер Мила принимала решение. Недавно она оплатила весь курс послеоперационной реабилитации в санатории и уже отправила туда Алю на месяц. Денег Лены, взятых в долг у её родителей, хватило только чтобы купить лекарства Але, а ведь надо ещё погасить задолженность за квартиру и отдать долг родителям Лены, который у Милы так и не получилось отдать вовремя… Так что денежный вопрос не был решён. И Мила понимала, что курс лечения, возможно, придётся повторить, за квартиру тоже нужно будет через месяц, в крайнем случае, через два, платить, иначе хозяйка их выселит. К тому же, нужно купить зимние вещи для себя и Али, съездить к бабушке, купить ей дрова на зиму. Как только Аля вернётся из санатория, ей придётся брать академический отпуск на год, а это значит, что вместо двух лет, Миле придётся содержать младшую сестру три года, поэтому нужны какие-то деньги на счету. И девушка приняла решение.

На следующий день, встретив Славку возле развлекательных павильонов в городском парке, где временно расположился купол цирка, Мила была готова ко всему.

– Это Штефан Вишняков, настоящий цыган, – парень представил Миле смуглого мужчину с большими чёрными глазами, такими чёрными, что в них совершенно не видно было зрачков, – Штефан, эта новая ассистентка, будет вместо Данки.

– А с Данкой что? – испугалась девушка.

– Да ничего страшного, – заржал Славка, – Замуж вышла, муж запретил.

– Когда цыганка выходит замуж, она должна вести себя скромно, – объяснил Штефан, – Да ты не бойся. Глаз у меня меткий. Данка вообще не боялась. И ты не бойся, красивая.

– Да, через три дня сворачиваем шатёр и уезжаем, – объявил Славка и пояснил Миле, – Это у вас в театре мёртвый сезон, а мы за лето должны как можно больше населённых пунктов объездить. Самое тяжёлое, Мила, тебе покажется не у щита стоять под прицелом ножей, а жить в фургоне и не иметь возможности помыться. Но заработок того стоит.

– Вячеслав сказал, тебя Мирела зовут? – поинтересовался Штефан, смотря на девушку бездонными чёрными глазами, а когда она кивнула, он снова спросил, – А ты знаешь, что это цыганское имя?

– Нет… – растерянно произнесла девушка и от чего-то смутилась, – Так назвала меня бабушка в честь своей подруги детства.

– Понятно, – серьёзно кивнул Штефан, – Значит, подругой твоей бабушки была цыганка. Это добрый знак, Мирела, мы сработаемся вместе.

Через три дня Мила уехала вместе с цирковой труппой в другой город, где они так же развернули шатёр и расклеили афиши с анонсом. Штефан не звал Милу на репетиции, тренировался один, очертив мелом силуэт девушки на деревянном щите, а перед выступлением зашёл к Миле в фургон и принёс бутылку водки.

– В первый раз выпей, но немного. Важно в первый раз себя преодолеть, потом будет выходить легче.

Мила с благодарностью приняла бутылку, выпила полстакана водки, больше просто не смогла и, чувствуя, как её подташнивает то ли от страха, то ли от алкоголя и немного раскачивает из стороны в сторону, забралась на помост, служивший ареной. Под тревожную музыку Штефану завязали глаза чёрной повязкой и вкатили столик с остро наточенными ножами. И когда Штефан взял в руки нож, и острое лезвие сверкнуло в лучах софитов, Мила почувствовала, что теряет сознание от ужаса. Она зацепилась ногтями в деревянную стену так, что под ногти больно впились занозы, зажмурила глаза. Музыка смолкла, и девушка услышала такую тревожную тишину в зале, что зазвенело в ушах. Но ещё секунда, и Мила поняла, что это нож пролетел в нескольких сантиметрах от её уха и вонзился в деревянный щит. Публика восторженно ахнула, а Штефан взял второй нож…

«Еже еси на небеси, да светится имя твоё, да пребудет царствие твоё…» – Мила шептала молитву застывшими губами, от животного ужаса, охватившего её, забывая слова. Нож пролетел и вонзился в деревянный шит с опасной близостью, но не задел девушку. Сердце бешено застучало в груди. «Мама… Мамочка!!!» – девушку сковало от страха, она не открывала глаз, слышала только стук ножей о дерево и восторженно – испуганные выкрики публики. Наконец, ножи кончились. Снова заиграла музыка, раздались громкие аплодисменты, свист и улюлюканье. Штефан сорвал повязку с глаз, приблизился к девушке, взял её за дрожащую липкую от холодного пота руку.

– Как ты, девочка? Жива?

– Вроде да, – прошептала Мила срывающимся голосом.

Таких громких восторженных оваций Миле ещё ни разу не приходилось слышать, уходя со сцены.

Мила догадывалась, что Штефан просто жалеет её и бережёт её нервы. Как – то Славка обмолвился, что Данка и на репетициях служила мишенью, но сейчас Штефан тренировался один, он тренировался каждый день и подолгу. Мила восхищалась его упорством, но так как на репетициях задействована не была, то быстро заскучала и попросила директора цирка задействовать её где-нибудь ещё.

– Лике нужна помощница в номере с голубями, – предложил он.

В обязанности ассистентки входило открывать клетки с птицами и вовремя подавать кольца, шарики и другой инвентарь. Номер был очень красивым. Лика, в светло голубом струящемся платье, сама как большая светлая птица, держала на руках голубей и раскачивалась на качелях.

Миле понравилось бывать на репетициях, репертуар цирка очень разнообразный, кроме клоунов и жонглёров, были номера с огнём, девочка с огромной коброй, эквилибристы показывали своё мастерство в воздухе, Микола Бабич, мускулистый силач, под громкое улюлюканье публики разрывал руками цепи, когда его опутывали ими. Фокусник разрезал ящик, в котором находилась красивая девушка, пополам, а два дрессированных пуделя – Жиля и Диля, любимцы детворы, с удовольствием фотографировались со всеми желающими после представления. Крупных животных, не считая трёх пони, не было. Как объяснял Славка, их трудно было перевозить с места на место в таком напряжённом графике. И верно, каждый день они давали представление в разных местах. Тяжелее всего, как Славка и предупреждал, была невозможность помыться и постирать бельё. Вечером Мила кипятила чайник, чистила зубы и подмывалась водой из кружки. Это всё, что можно было сделать в походных условиях. Как-то раз Штефан уговорил директора цирка остановиться в дешёвом придорожном отеле. В ту ночь Мила впервые за несколько недель спала на мягкой кровати и мылась в душе. Правда, вода оказалась холодной, и девушка даже чуть не заплакала от разочарования и обиды, но всё-таки помыла голову холодной водой и смыла многодневную усталость с тела. Как подозревала девушка, Штефан сделал это ради неё, после того, как Мила обмолвилась, что не мылась много дней. После отдыха в отеле появились новые силы, и дорога уже не казалась такой монотонной и утомительной. Мила стала замечать, как Штефан посматривает на неё бездонными чёрными глазами, но встретив её взгляд, торопливо и смущённо отворачивается. Часто в своём фургоне, который она делила вместе с Ликой и другими женщинами, стали появляться букеты полевых цветов. Сначала Мила не придала этому значения, но Лика усмехаясь, объяснила ей, что до появления Милы, в их фургончик цветы не приносили.