Анна Музыка - Дорогой мой друг

– К тому же, оказалось, что клиентка принесла больше денег, чем заявила, – попыталась я снова выйти на дружелюбный тон, – представляешь, бухгалтер в компании, принесла деньги на счёт, чтобы зарплату оплачивать, и сумму не проверила. А сама после нас в отпуск укатила. Вот как тоже человек думает? (у нас действительно была такая ситуация с месяц назад, только я про неё не рассказывала).

– И правильно, она же не виновата, что у вас дурочки работают, которые ничего проверить сами не могут.

– Да как с тобой вообще можно разговаривать!

– Не истери! Научилась бы сначала с мужчиной разговаривать, а всё туда же – семью она собралась создавать!

– Так не создавай! – в сердцах выпалила я и с силой хлопнула дверью в ванну, щёлкнула блокировкой и, словно отрезав от себя источник раздражения, осталась наконец наедине с собой, со своими обидами, покалывающими от злости и страха руками, перепутанными мыслями…

***

Я крепко-накрепко решила устроить Саше бойкот. Пытка молчанием у меня обычно выходила слабая, но в тот раз решила держаться, потому что сил моих на продолжение скандалов не было. Для большей убедительности я оставила открытой ссылку на сайт по сдаче квартир в аренду, абсолютно уверенная, что Саша её заметит. Утром встала пораньше и умчалась на работу, чтобы не видеть недовольное лицо.

Он что-то писал – я не отвечала, он звонил – я не брала трубку. Представления о грядущем вечере казались смутными, туманными, будто вечер вовсе не настанет, потому что возвращаться в этот дом не хотелось, а больше идти было некуда.

Неминуемо, ждёшь ты этого или пытаешься отрицать, вечер наступает. И после суетного, наполненного стрессом и заботами дня приходится ехать в суетный, наполненный стрессами дом. В душе грязной тряпкой повисло нежелание ехать домой. Хоть где-то в этой вселенной должен существовать уголок, где тебе будет безопасно, где тебя поймут, примут, не нужно будет бороться и заслуживать, доказывать, отстаивать своё право на тонкий лучик хотя бы нежности и заботы?

Дверь была открыта. Из глубины комнат к носу поспешили ароматы пиццы и свечей. На звук открывающейся двери в коридор вышел Саша с букетом гербер.

«Ошиблась я квартирой, что ли?».

– Лиза, прости меня, я вчера перегнул, – Саша сначала потянул мне цветы, потом отложил их на банкетку и потянулся снимать с меня ветровку. – Ты много работаешь, а я что-то сорвался. Видимо, мне тоже нужен отдых. Так что, мир? – серость его глаз смягчилась и губы расползлись в коварной улыбке, которая всегда очаровывала.

– Мир, – выдохнула я настороженно. Внутри меня будто сидела кошка, которую отругали хозяева, а затем предложили сметаны для примирения. Сметаны хотелось. Но и боль от наказания ещё саднила и страшила повторением.

Вечер оказался по-семейному уютным, и как так вдруг все недовольства и обиды отошли в сторону и можно было снова разглядеть то, что несколько лет назад вдохнуло любовь в моё сердце.

Будто сотканный из миллиона осколков тонкий мостик между нами восстановился.

И вот наступил тот злосчастный вечер.

Я стояла перед зеркалом в ванной, умывалась перед сном, как вдруг услышала из комнаты настойчивое протяжное «Лиииза». У меня подогнулись колени и на секунду сердце забыло как следует функционировать. Этот тон я узнаю из сотни других голосов. Он не предвещал ничего хорошего. Обычно Саша так требовательно протягивал моё имя, когда находил очередную ересь, к которой мог придраться.

В этот раз я притворилась, что не услышала его. Специально сделала напор воды сильнее.

Возле двери задыхающимся резким порывом повторно прозвучало «Лиза!».

– Не слышу, – отозвалась я.

Тогда он бесцеремонно открыл дверь, и я увидела в зеркале его сердитое лицо. Казалось, даже коротко стриженные, жёсткие, как обувная щётка волосы напряглись и встали дыбом. Я судорожно перебирала в голове, в чём могла провиниться на сей раз, но виду не подавала, и только вопросительно посмотрела на его отражение.

– Что за письмо тебе пришло?

– Какое письмо? – я действительно опешила.

– Не строй из себя дуру! Письмо о работе.

Бедное моё сердечко снова выполнило тревожный пируэт. Две мысли, две параллельные эмоции столкнулись, пересеклись вопреки математическим канонам. Первая – «Неужели пришёл ответ?! Что же там?!» вторая – «Он прочёл и всё знает. Что он теперь мне устроит?!».

Внешне я лишь продолжила выжидательно на него смотреть.

– Лиза, какого чёрта? Ты всё-таки отправила резюме за моей спиной и ходила на то грёбанное собеседование? И ты реально собираешься идти туда работать?

«Это значит, что меня взяли? Меня взяли?!».

– Лиза? Что ты уставилась, как пришибленная, я с тобой говорю.

Я с деланным спокойствием сполоснула руки, чтобы дать себе лишних пару секунд, трясущимися руками поднесла к лицу полотенце, и наконец ответила:

– С какой радости ты лезешь в мою почту?

Саша даже опешил от моей реакции.

– Уведомление пришло.

– Ах, ну конечно, уведомление на чужом телефоне – это же прямое указание к тому, чтобы читать сообщение?

– Не уходи от ответа! Ты опять общалась с ЭТИМ?

– Нет, я ни с кем не общалась, но да – я ходила на собеседование. Пойдём сделаем чай и спокойно поговорим.

Саша сел за стол и казалось, что закипает примерно так же, как чайник, скоро засвистит и дым из ушей пойдёт. Я держалась спокойно, чтобы не перевести ситуацию в новый скандал.

– Послушай, – говорю, – давай обсудим без лишних эмоций. Я действительно ходила на собеседование, но с тем парнем оно вообще никак не связано, и работа тоже, – Саша уже было набрал воздуха для тренировки ораторского мастерства, но я не дала ему начать. – Я не говорила, потому что боялась сглазить. Мне правда интересна эта работа, но у неё ещё масса плюсов – да, денег там платят меньше, зато мне не нужно будет сидеть допоздна, я смогу больше заниматься домашними делами, буду меньше раздражаться и уставать, может быть это поможет нам меньше ссориться.

Саша откинулся на спинку дивана, будто его прибило волной невиданных до тех пор мыслей. Тогда оставался решающий аргумент:

– И я обещаю, что не буду ни с кем общаться вне рабочих тем, я же понимаю, что для тебя это важно.

Тягучее молчание длилось ещё какое-то время. Я не спешила, приготовила чай, тогда как хотелось вскачь нестись читать письмо, отвечать на него, писать заявление на увольнение, всё это сиюминутно.

– Ладно, – прозвучало долгое слово. – Давай попробуем. Но если вдруг я что-то узнаю, всё – между нами сразу всё кончено, имей это в виду.

***

Всё закружилось так стремительно под вальс первой пыли и духоты.

«Меня приняли! Да! Меня приняли!» – вертелось бесконечной пластинкой в голове круглыми сутками. Пока ещё дело не дошло до реальных задач и можно было фантазировать себе только новый прекрасный и удивительный мир, населённый добрыми волшебниками, воплощающими мысль автора в диалог с читателем.