Мила Сербинова - Разрушительница чужих сказок

Алле очень приглянулась обстановка спальни Розы. Удобная широкая кровать с резной спинкой, белая мебель, нежно-розовые шелковые обои на стенах, похожие на зефир воздушные кресла и белые прозрачные шторки на большом окне, разумеется, с видом на море.

– Вот бы у меня была такая комната. И, вообще, хочу жить в большом, красивом коттедже из красного кирпича. Я такой много раз видела во сне, вот только там моря не было, но была синяя река, – мечтательно подумала Алла, потягиваясь на кровати. – Ах, да! Бабушка Рая говорила, что не надо говорить хочу. Правильно сказать: желаю. Тогда желание непременно исполнится.

Сев на кровати, Алла с сосредоточенным лицом вслух произнесла:

– Итак, я желаю иметь собственный дом из красного кирпича на берегу синей реки, а моя спальня будет похожа на эту, только она будет намного лучше, потому, что это будет моя спальня. Да будет так!

На следующий вечер Лариса пошла поплавать, а Тимур с Аллой сидели на берегу, любуясь закатом.

– Папа, может мне не стоит вмешиваться в ваши с мамой отношения, но… – издалека начала Алла.

Тимур рассмеялся и, перебив дочь, насмешливо спросил:

– С каких это пор ты стала таким дипломатом, Аллочка? Талейран отдыхает, да? Ха-ха-ха!

– Ну папа! Я хотела сказать… Спросить… – неуверенно начала она. – Папа, ты ведь все еще любишь маму? Разве не так? Вы живете под одной крышей. Так почему не воспользоваться моментом и не вернуть ее?! Ты же сам меня учил, что самое важное в жизни, это не упустить свой счастливый шанс. Разве я не права?

– Много ты понимаешь, – проворчал Тимур. – У Ларисы теперь другая семья. Она любит Володю и у нее есть обязательства. Кто будет растить ее девочек, если она начнет думать лишь о собственном счастье? Володя мужик хороший, но один с двумя маленькими девочками он не справится. Сколько им? Старшенькой Маше шесть, а Сашеньке четыре, да? У детей должна быть нормальная семья с мамой и папой. Я не стану разрушать счастье Ларисы.

– Папа, но ведь ты без нее несчастлив, я же вижу! – воскликнула Алла, не понимая, почему отец мучает себя и не использует выпавший шанс вернуть женщину, которую он до сих пор любит. – Ты думаешь о других, но только не о себе. Так ведь нельзя!

– А разрушать чью-то жизнь ради собственного удовольствия, по-твоему, можно? – возмущенно глядя на дочь, спросил Тимур.

– Ну, не знаю. Если сам о себе не подумаешь, кому это на фиг надо?! – потрясла отца своим эгоизмом Алла.

– Слушай, девочка, а ты точно моя дочь? – с издевкой спросил Тимур. – Насколько я помню, мы с мамой тебя другому учили.

– Именно поэтому мама сбежала от тебя при первых же трудностях, да? – резанула словами по сердцу отца Алла и тут же пожалела о том, что сказала. – Ой, прости, папочка, я ни это хотела сказать…

– Что сказала, то сказала, – сжав челюсти, ответил Тимур и, встав с шезлонга, пошел в сторону дома.

Жизнь под одной крышей с бывшей женой действительно стала нелегким испытанием для Тимура. Он вспомнил, как гордая красавица Лариса в упор не замечала татарского паренька, с замиранием сердца смотрящего на белокурую, похожую на принцессу, девушку с острым язычком и колючим, как шипы розы, характером. Она и внешностью своей напоминала белую розу. Тимур не смел с ней заговорить, но поклялся себе, что эта девушка станет его женой и матерью его детей. Он ведь Тимур Алиев и слов на ветер не бросает!

Тимур никогда не упрекал себя за то, что сделал. Он не придумал иного способа обратить на себя внимание неприступной красавицы, кроме как подстроить нападение на нее хулиганов. Его приятели с радостью помогли, блестяще справившись со своей ролью отморозков. Тимур спас зажатую в тисках чужих объятий девушку, далеко не в шутку раздавая удары кулаками, чем, разумеется, тронул ее холодное сердце, но у Ларисы оставались сомнения в подлинности его чувств, как и самой атаки хулиганов.

– Уж не подстроил ли Тимурчик все это, чтобы охмурить меня, как наивную дурочку? – спрашивала она себя, в глубине души надеясь, что ее спаситель действительно герой и все у них по-настоящему.

Лариса сделал точно то же самое, что и Тимур: договорилась со своими друзьями, чтобы те инсценировали нападение на беззащитную влюбленную пару, поздним вечером возвращавшуюся из кинотеатра. Почувствовав угрозу, Тимур рассвирепел, как барс, у которого кто-то вздумал отобрать его добычу, и в драке ударил ножом одного из обидчиков, испортив человеку дорогую кожаную куртку, правда, и сам в ответ получил пером в бок. Лариса рыдала в больнице у постели истекавшего кровью Тимура, обвиняя в случившемся себя и свою проклятую гордыню. Она во всем призналась Тимуру, нисколько не сомневаясь, что он ее возненавидит, а он ответил:

– Выходи за меня, иначе никогда не прощу.

Рана на боку быстро затянулась и влюбленные пошли в ЗАГС подавать заявление. Годы полыхающего страстью счастья остались позади, но сейчас, находясь в нескольких метрах от своей возлюбленной, Тимур готов был лезть на стены от желания заключить Ларису в свои объятия, снова обладать ею, вдыхать аромат ее по-прежнему прекрасного тела. Он гордо молчал или прятался за иронией, всячески скрывал свои чувства, до боли сжимая кулаки и вонзая ногти в ладони. Как же он хотел ее – свою девушку-мечту, которая и в тридцать восемь лет для него оставалась все той же юной красавицей, которой он никогда не мог пресытиться и которая по-прежнему являлась единственной и главной женщиной в его жизни.

– Любимая… Я без тебя с ума схожу! Вернись ко мне! Вернись, умоляю, заклинаю… – шептал Тимур, прижавшись губами к подушке, когда в дверь его спальни тихонько постучали.

Он встрепенулся, но не удивился, увидев на пороге ее, свою мечту, в тонком шелковом халатике поверх обнаженного тела. Лариса не сказала ни слова, просто скинула халат и прильнула к его груди своим неизменно изящным, холеным телом, на котором он знал и помнил каждую родинку, исследовал поцелуем каждый миллиметр и не пропустил ни одной волшебной точки, от прикосновения к которой она сладко жмурилась, выгибаясь в его объятиях. Он слышал, как громко стучит ее сердце, или это слышен победный там-там, издаваемый его истосковавшимся по любви сердцем?

Тимур подхватил Ларису на руки и отнес на широкую кровать хозяина дома. Их бессмертная любовь и необъятная страсть никогда не засыпали и не остывали, но каждый из них жил своей жизнью, а сейчас, оказавшись снова в объятиях друг друга, они словно повернули время вспять, снесли все воздвигнутые жизнью границы, разделяющие их и препятствующие их любви. Такая любовь, какая была у Тимура и Ларисы, с каждым может случиться лишь один единственный раз в жизни, но с большей частью людей не случается ни разу.