Ксения Пашкова - Натали Лан

Натали: В том, что между нами пробежала искра?

Даниэль: А Ник и правда гребаное трепло.

Натали: Ну а я о чем? Он определенно заслуживает наказания.

Даниэль: Если придумаешь, как это сделать – пиши. Я с радостью встречусь с тобой и обсужу детали плана мести.

Натали: Буду иметь в виду. Пока!

Даниэль: До встречи, Ната.

Когда-то я сказала самой себе, что влюблюсь только в того, кто сможет рассмешить меня до слез. Нет, после общения с Даниэлем на глазах не выступают слезы, но я улыбаюсь так, как не улыбалась уже очень давно.

Может, дело именно во мне? В том, что я намеренно избегаю тех, с кем будет легко, и ищу тех, с кем будет сложно?

Пунктуальный Артем уже ждет меня у входа в парк. Я подхожу к нему настолько уверенно, насколько вообще умею. Он поправляет очки, что делает всегда, когда нервничает. Меня поражает то, как хорошо я все-таки его знаю. Мне никогда не удается забыть о количестве лет, которые мы провели бок о бок в школьных классах, но я бы хотела взглянуть на него, как на абсолютного незнакомца. Понравился бы он мне, встреть я его вот так случайно в парке? Появился бы у нас шанс на счастье, познакомься мы сейчас, а не в первом классе? Есть ли хоть какая-то вероятность того, что наша любовь могла быть не такой больной?

– Если ты собираешься мне врать, то я лучше сразу пойду домой, – Артем с недоверием осматривает меня и парк, словно его окружают злейшие враги.

– Успокойся, пойдем присядем, – поправив небольшую сумку, наискось висящую на плече, я направляюсь к деревянным скамейкам.

Как только мы садимся, Артем поворачивается ко мне.

– Просто скажи, насколько все было плохо? Ты могла умереть?

– Это началось, когда мне было тринадцать, – я не смогу рассказать ему абсолютно все, но он прав, что заслуживает знать хотя бы часть правды, – с каждым годом все становилось только хуже. Ты тут ни при чем, понимаешь?

– Но ты сама мне сказала про десятый класс, – Артем сейчас похож на того, кто подвергает сомнению все, что слышит.

– Да, потому что тем летом мне официально поставили диагноз.

– Если я ни при чем, почему ты сразу обо всем не рассказала?

– Думаешь, мне легко об этом говорить? Считаешь, это приятно – вспоминать годы лечения и борьбы с ненавистью к себе?

– Нет, но ведь я… это я…а мы – это мы, – он отворачивается, словно не способен примириться с услышанным. – Хочешь сказать, твоя болезнь не связана с тем, что ты меня бросила?

– Что? – я хочу засмеяться, но вовремя одергиваю себя. – Я бы не смогла тебя бросить, даже если бы захотела, ведь мы с тобой никогда по-настоящему не встречались, Артем.

– Для всех остальных мы может и не встречались, но между нами… Ты и сама знаешь, – он опускает голову и снова поправляет очки.

– Конечно. Я все помню.

– Жалеешь о том, что было?

– Не в моих правилах о чем-то сожалеть.

– Точно, – он кивает, похоже, собственным мыслям, – к концу одиннадцатого класса ты стала другой. Дело в терапии?

– Да, я училась любви к себе. И она невозможна без прощения.

– И кого ты должна была простить?

– Всех, себя в том числе, – часть меня невероятно гордится собой за пройденный путь, но другая продолжает жить прошлым. – Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему мне не хотелось обсуждать это с тобой?

– Ты такая лгунья, – Артем, снова повернувшись ко мне лицом, усмехается.

– Почему это?

– А ты сама как думаешь? – он обеими ладонями хлопает по скамье. – Оглянись, Ната. Ты сидишь рядом со мной. Разве это похоже на то, что ты отпустила случившееся в школе?

– Ты бредишь, – мне хочется заставить его замолчать, но запущенный процесс уже не остановить.

– Как скажешь, – он поднимается и бросает на меня какой-то новый взгляд, наполненный то ли презрением, то ли осуждением, то ли всем вместе. – Я был влюблен в тебя с первого класса, но именно ты нашла меня после выпуска из школы. Ты написала мне и попросилась в книжный клуб. Я никогда не настаивал, но ты все равно оставалась и остаешься рядом. Это ты держишь меня поблизости, а не я тебя. Все еще считаешь, что смогла отпустить произошедшее между нами?

Когда он уходит, я растерянно оглядываюсь по сторонам. Вспоминаю, как познакомилась в этом самом парке с Лунарой, и расстраиваюсь, что сейчас она не здесь. Мне жизненно необходим человек, который заверит меня в том, что все будет хорошо. Кто-то должен сказать, что последние четыре года я не преследую свою первую любовь. Потому что, если сказанное Артемом – правда, я ни разу не в порядке.

Мы с Ритой ходим по торговому центру в поисках платья, которое она наденет на свой день рождения в эти выходные. Удивительно, но наша притворная дружба быстро переросла в настоящую. Это произошло во многом благодаря Рите. Ее общительность, активность, дружелюбие и доброта не оставили мне ни единого шанса. Несмотря на мои попытки оставаться равнодушной, я начала замечать, как по утрам с нетерпением жду ее появления в классе и как ищу ее фигуру в толпе прохожих на улице.

Их отношения с Артемом продолжали стремительно развиваться. Иногда, застав их целующимися в женском туалете, я подолгу не могла прийти в себя. Та нелепая влюбленность, появившаяся в девятом классе, переросла во что-то большее, и мне было странно видеть, что он счастлив с кем-то другим. Это так абсурдно. Как человек, к которому ты питаешь такие сильные чувства, может любить кого-то еще?

– На-а-а-та! – Рита тянет меня к очередной витрине, где выставлена новая коллекция. – Мне срочно надо это примерить! Идем!

– Ты уже и так перемерила всю одежду в этом торговом центре, – жалобно протягиваю я, но подруга лишь запрокидывает голову и кружится, громко смеясь.

– Ты такая ворчунья, – она подбегает к стойке и, схватив первое попавшееся платье, прикладывает его ко мне, – а тебе идет!

Я уже очень давно потеряла любовь к походам в магазин. Примерка одежды превратилась в изощренную пытку, и мне нравилось покупать вещи на пару размеров больше, чтобы обходиться без примерки. Я физически не могла зайти в примерочную и снять с себя всю одежду, стоя перед зеркалом.

Но Рита все меняла.

Рядом с ней у меня появлялась утерянная уверенность в себе. Ее ободряющие улыбка и прикосновения придавали сил. Я начала надеяться, что со временем мне станет легче.

– У меня нет подходящего платья для твоего праздника, – наконец, признаюсь я.

– И ты говоришь об этом только СЕЙЧАС? – последнее слово она произносит так громко, что на нас оборачиваются все консультанты в магазине. – Тогда ты точно должна его примерить. На, держи.

Она протягивает мне ярко-красное платье с глубоким вырезом.

– Не слишком ли оно… откровенное?

– А у меня такой дресс-код на празднике, ты не знала? – она так быстро перемещается по торговому залу, что я едва поспеваю за ней.