Виталий Радченко - Авессалом-2. Портал. Все, к чему прикасается тьма, хранит ее отпечаток

– Еще.

Тощий тут же налил, суетясь и не прекращая бормотать оправдания.

– Кирюха, братишка, я ж не знал! Бляха-муха… Старик твой, он же просто молчун, не рассказывал никогда про тебя. Может не хотел говорить или стеснялся… То есть, блин, извини, что я несу, блин, зараза…

– Расскажи про него, – голос Кирилла звучал на удивление ровно.

– Про батю твоего? – Кастет присел на краешке койки, взъерошил свой и без того беспорядочный ежик волос, подергал за кончик уха. – Что тут расскажешь, говорю же – молчун. Сам себе на уме. Только все знали, Петро – правильный мужик. Ровный. Сам не ссучится никогда и другому не даст. Он же видел тогда – кемеровские убивать пришли – и все равно влез. Мне жизнь спас, а сам… – он глубоко вздохнул. – Давай, брат, до донышка, коли так. Помянем родителя твоего Петра Ковалева. До дна.

Тощий в несколько глотков прикончил остатки выпивки. Кирилл последовал его примеру. Вернул соседу пустой стакан и снова молча откинулся на подушку. В голове зашумело. Мутные обрывки мыслей и образов в его сознании постепенно собирались в более-менее осмысленные сгустки. «Отец… Погиб, спасая жизнь несуразному Кастету… Стеснялся…» Переносицу сжало, предвещая вот-вот готовые покатиться слезы. «Стеснялся…»

– Ты знаешь, Кирюха, а я кое-что вспомнил.

– Что?

– Мы с ним как-то ночью у костра засиделись. Он по обыкновению молчал-молчал, а потом спросил у меня кое-что. А как, говорит, ты бы провел свой последний день в жизни? Ну, вот, если бы ты знал, что завтра – все, конец, как бы провел последний день?

– И что?

– Я тогда поржал только, – Кастет растянулся на кровати, забросив ноги на спинку. – А теперь вот вспомнил. И знаешь, что? А вот теперь готов сказать, как! Ему не смогу уже, так расскажу тебе, хочешь?

– Давай, – Кирилл даже обрадовался возможности отвлечься.

– Так вот. Первым делом, я сходил бы в баню. Можно с друзьями, можно без – не важно. Только так, чтобы париться до предела, чтоб закипело внутри все. А потом выскочить из нее и прямо голышом в воду! Только не в бочку или бассейн какой, а в реку. Или озеро, так, чтобы в лесу где-то. После бани выпил бы водки. А еще лучше спирта! А потом… – Кастет хищно оскалился, – потом отхендожил бы Илонку по-всякому. А потом еще бы раз отхендожил!

Кирилл хрюкнул. Он чувствовал, что стремительно пьянеет.

– А потом…

– Все, хватит, – Кирилл махнул рукой, и от этого чуть не свалился с кровати.

– Нет, ты послушай! А потом, конечно, если бы я мог выбирать… Короче, я хотел бы, чтобы это был бой. Настоящий. И не с пистолетами-автоматами, а на мечах. Да! – голос Кастета преобразился, стал ровным и громким, куда-то исчезла «приблатненная» гнусавость. Одним резким движением он спрыгнул с кровати. – Стать в первой линии вместе с гастатами, сомкнуть щиты единой стеной, сжать рукоять римского гладиуса так, чтобы пальцы хрустели! Не дрогнуть ни одним мускулом, когда толпа грязных варваров в вонючих шкурах вывалит из леса, хохотать во все горло прямо в их раскрашенные рожи, выдержать первый натиск, не отступив ни на шаг – ни от их ударов, ни от их вони. А потом – шаг вперед и удар мечом! Шаг вперед и еще удар! Еще! И еще!!!

Кирилл затаил дыхание. Кастет преобразился. Губы его кривились от самой настоящей ненависти, в глазах полыхало пламя.

– Резать, колоть эту мразь! Разорвать строй, вырваться вперед и рубить направо и налево! Сеять смерть, хохоча и рыдая, умыться их кровью, поливая своей кровью землю и их вонючие трупы. Сойтись один на один с их главарем и вырвать зубами его мерзкое горло, пока его грязные дружки будут резать мне спину! – Кастет выпрямился, гордо вздернув подбородок. – Увидеть лица братьев по оружию, несущих меня на щитах навстречу закату, – две слезы скатились по его рябым щекам, – Уснуть с улыбкой и ждать следующей жизни, надеясь, что буду помнить предыдущую!

Ровный свет луны заливал палату. Сверчки за окном оглушительно стрекотали, с завидным упрямством пытаясь переорать друг друга. Где-то вдалеке завыла собака. Кастет угрюмо молчал, глядя в окно. Кирилл, пораженный эмоциональным монологом соседа, не спешил прерывать затянувшуюся паузу. Он то сосредоточенно вглядывался в потолок, то резко переводил взгляд на стены, которые, он мог бы поклясться, внезапно стали кружиться. Стоило ему поднять глаза вверх, и стены начинали ползти слева направо, закручиваясь спиралью. Но едва Кирилл опускал взгляд вниз, пытаясь проследить движение, все тут же становилось на свои места. И так бессчетное количество раз. Его замутило. Кастет встал с кровати и пошел к умывальнику. Открыв кран, быстро умылся, громко фыркая и отплевываясь, утерся рукавом.

– Ну, – он закрыл воду и вернулся в кровать, – а ты что скажешь?

– Я? – Кирилл в очередной раз «остановил» вращение стен. – Что сказать?

– Как бы ты хотел прожить свой последний день?

– Ну, я как-то не думал об этом…

– Так подумай. Я же рассказал тебе о себе.

– Ну не знаю… Может быть просто в кровати. Через много-много лет, в окружении детей и внуков…

– Да ладно! – хмыкнул Кастет.

– А что такого?

– Ты что, не понимаешь? Это же край! Черта, за которой нет больше ничего! И возможность сделать все, что угодно в последний раз. Все то, чего боялся или стеснялся. Никто не попрекнет тебя после. И жалеть ни о чем не придется, разве только о том, что не сделаешь чего-то. Ну? Как?

– Да не знаю я. Все равно.

– Херня! – рявкнул тощий так неожиданно, что Кирилл вздрогнул. – Не будь тряпкой!

– Знаешь, что? – разозлился Кирилл. – Может быть, ты не заметил, но я немного ограничен в возможностях и вряд ли смогу погибнуть с героическими спецэффектами!

– Херня!!! – Кастет оскалился, стиснув кулаки. – Я говорю про мечту, а ты тут скулишь про какие-то возможности-невозможности! Забудь нахрен об этом, скажи, что бы ты хотел! Хоте-е-е-л!!!

– Что бы хотел? – Кирилл резко сел и повернулся лицом к соседу. – Хочешь знать? Пожалуйста! Я бы хотел выйти из леса, сжимая копье. Окинуть взглядом бесчисленные легионы, ощетинившиеся мечами. Отыскать среди тысяч лиц, трусливо скрывающихся за щитами, одно единственное и уже не сводить с него глаз. А потом броситься вперед, крича во все горло. Прыгнуть на строй легионеров, ударив обеими ногами в щиты, пробить брешь в их строе, ворваться внутрь их фаланги и устроить там кровавую баню! – Кирилл уже почти орал, глядя Кастету прямо в глаза. – А потом сойтись в схватке с тем самым уродом и насадить его на копье, словно на вертел, да еще и повернуть несколько раз так, чтобы этот мудак никогда больше не увидел никакого заката! Ну как тебе мой последний день? Нравится?!

Кастет несколько мгновений молча смотрел на Кирилла, играя желваками. Потом губы его дрогнули и вдруг скривились в улыбку. Он ощерил зубы и захохотал абсолютно беззлобно.