Бириси - … если нельзя …

Ясминочка тоже переживала. Пусть выглядела она недавно неприступной и уверенной – она всё же девушка. Как только Ванин курс вышел на финишную прямую, а он сам перестал «дебильно» улыбаться нашей Ясминке из каждого окна, у неё обозначились проблемы с сердцем. Оно стало работать с перебоями. Идёт Ясминочка по коридору и вдруг… чу! – знакомый силуэт в мужской компании. Иван!.. Сердце замирает. Проходит мгновение, силуэт двинулся… и стал незнакомым, чужим. Обозналась! В ту же секунду в груди ощущается сильный толчок. Потом всё приходит в норму: тук-тук, тук-тук, тук-тук. Или вот: Ясмина идёт с подругами, а со стороны приближается большая серебристая машина… оп! – и сердце опять остановилось. Вообще, всё остановилось – время, люди, планета… двигается только эта машина, да в Кремле кто-то продолжает пахать на галере. Но вот авто приближается… Нет, это не та модель, в которой Ясмина недавно обнажила перед молодым человеком философские проблемы… и водитель не того пола. Сердце запускается – тук-тук, тук-тук… всё вокруг оживает. Вот такие сердечные проблемы.

Тем временем весна вступала в свои права. О собственных гражданских правах задумывалась и Ясмина. Конечно: воспитание, традиции, вера – это всё жило в ней, эти понятия были частью её существа. Однако вокруг была другая жизнь. Пусть эта жизнь была во многом беспорядочной, было в ней много грязного, пошлого, вредного, но ведь существовало и другое: искренность, верность, любовь. Каким-то чудом, многие люди оставались порядочными, честными. И тут находились девушки над которыми не довлели строгие законы предков и религии, но они не кидались в распутство, бесчестие, не потакали низменным желаниям. И этим порядочным девушкам, похоже, хотелось того же, что и Ясмине – любимого и любящего человека (одного и на всю жизнь), детей от него, семейный достаток. И разница между ней и ими была в том, что они могли делать свой выбор самостоятельно, с правом на ошибку и без вековых условностей, а её оберегали от ошибок, и хотя давали возможность соглашаться или не соглашаться, но по сути это было лишь право приспособиться к неизбежному.

Видя, как другие девчонки свободно общаются с парнями, не нарушая при этом границ приличия, ей тоже хотелось радости общения. Ясмине желалось не столько дополнительной свободы, сколько доверия. Не такая уж она пропащая, чтобы по рукам пойти. Она задумывалась, почему у неё вообще появилось влечение к Ивану, человеку чужой культуры, чужой расы? Почему она позволила нежному чувству укрепиться? И приходила к выводу, что он соответствует её идеалу. Она всегда хотела, чтобы её жених был рослым, серьёзным, спортивным, смелым, чтобы был из зажиточной семьи. И Иван соответствовал её чаяниям. Он ездил на своей машине, причём на неплохой машине. Русская подруга Оля рассказывала, что его семья имеет хороший достаток. Он был спортивным. В отличие от других русских парней не чурался кавказцев и готов был с ними дружить и соперничать, что тоже говорит в его пользу. Ко всему этому он обладал мужской привлекательностью. Он не был разгильдяем, бабником, бездарем. Что-то она сама подметила, а некоторые сведения о нём пришли к ней от третьих лиц. Ну разве это не мечта девушки? Разве это плохая пара для Ясмины?

Что является преградой? Вероисповедание. Но Ясмина не была набожной, а тем более фанатичной. Она была слишком развита, чтобы религиозный догмат, появившийся в песчаном оазисе Аравии полторы тысячи лет назад, переносить в современность без карантина мысли. Понесёт ли потерю Всевышний, если её жизнь счастливо устроится с человеком другой веры? Разве не в его силах сделать её детей мусульманами? Она ведь никогда не станет препятствовать этому – Ясмина ни разу не допустила такой мысли. А вот общество, в котором она выросла, действительно понесёт потерю. Общество на протяжении веков укрепляло своё единство и волю соблюдением традиций и правил общежития, держало себя в строгости, воспитывало девочек в моральной чистоте и по исламским законам, готовя для собственных мужчин, для своего круга и своего будущего. Разве может она нанести вред Аллаху? Разве он уязвим? Нет! Он может её наказать в любой момент, он не дал бы ей появиться на свет, если бы она несла угрозу, он мог выстроить её жизнь по-другому. А её родовое общество может её потерять и боится этого.

Именно общество, в лице соплеменников, соседей, родственников, знакомых, не хочет потерять свою прекрасную юную частичку. Общество готово забить её камнями с именем Всемилостивого на устах или, в лучшем случае, унизить оскорблениями, но не позволит забрать её даром другому обществу – чужому и незаслуживающего того. В людском отношении видела Ясмина основную преграду для себя. И тут перед ней открывалась двоякость: или оставаться в родовом обществе, и тогда придётся придавить свою личную свободу, подчинившись вековым устоям, или стать частью постхристианского европеизированного мира, в котором правила выбираешь сам, но остаёшься в одиночестве. Первый вариант привлекает предсказуемостью отношений и общей безопасностью, а второй – личной свободой и мизерной ответственностью. Что выбрать? И как выбирать – умом или сердцем?

Иван, который более недели не появлялся в университете, таки приехал в альма-матер. Походил туда-сюда, почитал объявления, зашёл в библиотеку, посмотрел расписание занятий разных курсов, побыл на спортивной площадке и, наконец, направился к главному выходу. И получилось так, что совершенно случайно… Нет, а что, бывают в жизни совпадения. Совершенно случайно, примерно в то же время кончились лекции у второго курса. Примерно с такой же долей случайности он задержался на выходе: встретил двух приятелей и остановился поговорить. В итоге, обстоятельства стеклись и вылились в неизбежное: он увидел Ясмину – Ясминочка наша увидела Ивана. Взгляды их встретились. Сказать о Ванином взгляде особо нечего. Ну… стрельнул пацан холостым дуплетом. А вот Ясмина!.. Энергетика во взгляде Ясминки была… мама, не горюй. Таким взглядом можно студенческий проездной размагнитить. В общем, разрядила она в него всё, что у неё в душе скопилось. Иван, и без того ставший чувствительным в последнее время, прямо запылал весь. Стоит он, пылая, и глаз не сводит с симпатии своей.

Между ними было шагов пятнадцать, но он видел Ясмину так, словно она была рядом. Всё он мог заметить: её чистый белый лоб; видел совсем маленькую родинку чуть ниже морщинки у глаза, ближе к виску; видел каждую волосинку её красивых чёрных бровей, и каждую ресничку, и каждую искорку её сияющих глаз. Он подался телом вперёд и смотрел не моргая. Вот до неё десять шагов, восемь, семь… вот она прошла мимо. Она смотрела на него, гордо приподняв подбородок, и только поравнявшись с ним, отвернулась и опустила взгляд. Ваня забыл о своих приятелях, а те удивлённо наблюдали за ним. Когда Ясмина выходила на улицу, то оглянулась. Она шла с подругами, но пропустила их вперёд и, придерживая за собой стеклянную дверь, посмотрела куда-то в сторону от Ивана. На секунду задержала взгляд, и на лице её отчётливо отобразилась тревога. Она мельком взглянула на Ивана, отпустила за собой дверь и вышла из здания. Иван тоже почувствовал тревогу и поспешил вслед за девушкой, стараясь не потерять её из вида. Ясмина и её подруги, взявшись за руки, быстро удалялись. Впереди, в полусотне шагов, к ним приближалась машина, которая должна была увезти Ясмину.