Владимир Купрашевич - Амнезия, или Фанера над Парижем

Я прошу ее подождать у подъезда. Вернуться через пару минут и соврать, что уже позвонил и узнал, что квартира занята, мне почему-то не приходит в голову. У телефона, который редко бывает свободным, никого нет. Набираю номер и не сразу верю тому, что слышу в трубке. Оказывается тетя, сама разыскивает меня. Ей надо уезжать – собралась следом за своей непутевой дочкой. Да и не когда-нибудь, а прямо сейчас. Ключ она оставляет у соседки… Мистика.

В такие подставки трудно поверить. Впечатление такое, словно все кем-то просчитывается, а сам я качусь в заданном направлении и не могу не то, чтобы свернуть в сторону, но даже притормозить,. Запущен целый сценарий, в финале которого определенно катастрофа. Я ее чувствую уже сейчас. Мне становится не по себе. Шарю по карманам в поисках сигарет и спичек и не сразу вспоминаю, что оставил все в машине. Иду к выходу и не знаю, как мне выкрутиться. Поскольку врать я патологически неспособен, надо как-то объяснить Наташке, что квартира свободна, но ночевать ей придется в гостинице. Вы-хожу из подъезда, так толком и не определившись. Отсутствие машины у подъезда отменяет мое выступление. Тупо смотрю на то место, где только что стояла «Волга» и ничего не могу понять. Вспоминаю мусолящий взгляд водителя через зеркало заднего вида, который он изредка задерживал на наших лицах. Этот маньяк воспользовался случаем и увез мою провинциальную дурочку. По логике я должен благодарить судьбу за это избавление,

но, вместо этого бросаюсь к телефону-автомату, чтобы вызвать милицию. У будки натыкаюсь на свою потеряшку. Она торчит здесь же, со своим чемоданом.

– Не понял…?!!

– Шофер сказал, что время у него деньги. А тут еще подошла девушка и села…

Я решила, что это твоя знакомая. Она оглядывалась тебе вслед.

Выражение недоумения на моей физиономии видимо остается, потому что Наташка

принимается уточнять:

– Ну, такая черноволосая, немного повыше тебя …Фигура …как у Софи Лорен…

Я не верю в услышанное. Этого не может быть!

– Что-то не так? – спрашивает она, – Ну, подумаешь, возьмем другое такси. Вещи же я взяла.

– Я только отвезу тебя, а сам вернусь, – озвучиваю я, наконец, свое решение.

Лицо Наташки слегка розовеет.

– У меня завтра экзамен, – оправдываюсь я и спохватываюсь.

– Подожди, а где мой дипломат?

Девчонка хлопает ресницами.

– А я…я про него совсем забыла.

Досадливо машу рукой.

– Там что-нибудь ценное? – паникует раззява, но ее перепуганный вид сдерживает меня.

– Да ладно, ничего особенного, сигареты, да конспекты…

– Но дипломат-то жалко, – как будто бы сокрушается Наташка.

– Может ты запомнила номер? – спрашиваю я.

Вопрос как отвлекающий маневр. Я все еще в недоумении.

– Не запоминала я никаких номеров, – говорит она отвернувшись. – Поедем в гостиницу.

Согласно киваю, но непонятно почему-то несу совсем иное:

– Ну, зачем лишние расходы. Деньги тебе еще пригодятся. Квартира свободна.

– Правда?! А ты останешься?

– У меня завтра экзамен, – как попугай повторяю я.

Ловить такси мне кажется делом бессмысленным, и мы идем на остановку трамвая. На площадке никого нет похоже, что линия закрыта на очередной ремонт. Я уже начинаю подумывать, не отправить ли ее, на самом деле в гостиницу. Открываю рот как раз в тот момент, когда на перекрестке появляется знакомые огоньки. Трамвай абсолютно пустой. Вероятно, идет в парк и сейчас проскочит мимо, но снова происходит невероятное. Вагон останавливается и распахивает двери. В салоне нет, не только кондуктора, но и сидений. Вдоль стен какие-то станки. Меня уже не удивляет, что трамвай больше не останавливается ни на одной остановке и, соответственно никто их и не объявляет. Вероятно, предназначение этого рейса довезти нас до Купчино. Где-то на середине пути трамвай, наконец, останавливается и в вагон вкатывается толстушка с сумкой и таращится на нас.

– Вы откуда?

– Из России, – признаюсь я.

Тетка явно без юмора.

– Это же технический.

– Да нам, в общем-то, все равно…

– Знакомые что ли? – не столько спрашивает, сколько делает вывод тетка и отворачивается, но перед тем как забраться на свое смотровое кресло уточняет:

– Выходить то где?

– На кольце.

Интерес кондукторши к нам пропадает и она, откинувшись к стенке, закрывает глаза. На вид ей где-то около тридцатника. Вероятно, проблудила минувшую ночь. Едем молча и долго. Только в самом конце пути Наташка оборачивается ко мне.

– Как же ты теперь без конспектов? Не сдашь?

– Да не в этом проблема, конспекты чужие.

– Чьи? Женьки. Приятеля. Он учится на дневном.

– А по учебникам…никак?

– Как, – усмехаюсь я. – Только начинать читать их, надо было год назад.

– А чего ж не учил?

– Да мешали тут всякие, – фыркаю я.

– Ну, если уж я такая помеха, то отвези меня на вокзал, – обижается она, но мне нравится ее реакция.

– Да не о тебе речь …

Мы приехали. Блудливая тетка продолжает спать и благословить нас некому.

Во дворе нашего дома никого нет. В лифте на секунду обнимаю Наташку за плечи. Жест примирения. Дольше опасно. На примирение она согласна и уже льнет ко мне. Я хватаюсь за чемодан как за спасательный круг, хотя мы еще в пути. На площадке тычу пальцем в кнопку звонка соседней квартиры. Дверь открывается и в проем высовывается встрепанная бабуленция. К моему появлению видимо, готова и без вопросов протягивает мне связку ключей. Замечает мою спутницу и сияет, словно подсмотрела нас в замочную скважину. Конспирация нарушена.

Тетя оборудовала дверь системой запоров, словно филиал швейцарского банка. Я открываю один замок, другой, проталкиваю Наташку в комнату, и пока она озирается ищу письменную инструкцию. Тетя не может без инструкций. По ее убеждению все дети, вне зависимости от возраста недееспособны и им нужно руководство. Наставление нахожу на кухонном столе, где сообщается, что продукты закончились, но деньги под письмом. Завершается послание напоминанием, что при расчете в магазине следует проверить сдачу, не отходя от кассы. Я нахожу деньги и оборачиваюсь к своей подружке, которая все еще торчит в дверях. Объясняю ей, что мне надо идти в магазин за продуктами. Желательно вдвоем, чтобы мне лишний раз не возвращаться. И без того безрадостное лицо ее становится совсем унылым. На площадке объясняю, какой ключ, от какого замка, но она смотрит куда-то мимо. Выйдя из подъезда, я предлагаю ей запомнить ориентиры. Она молча кивает, но с таким видом, что я уже сомневаюсь, найдет ли она дорогу обратно. Или я сам что-то сочиняю…

– Ты хоть что-то запомнила? – не выдерживаю я.

– Нет, – бубнит она.

У кассы протягиваю ей сумку с продуктами. Она берет ее неохотно.