Ксения Каретникова - Расклад на любовь

– Друзья? Связи?

– Да кто такую сумму одолжит?

Подруга сочувственно закивала, а потом вдруг хлопнула ладонями по коленям.

– Слушай, – начала она, – я могу дать, пол-ляма у меня есть.

– Нет уж, открывай на них свое ателье.

– Да подождёт ателье, я и на дому шить могу, заказы всегда были и будут. Наработала клиентов.

Я улыбнулась, прижалась к подруге:

– Спасибо тебе. Даже за то, что предложила.

– Мы ж подруги, Ляль. Ты единственная из актрис, кто не относился ко мне, как к реквизиту.

Мы посидели еще полчаса, а затем Маринке позвонил муж, и мы потопали к остановке. Я посадила ее в автобус и не спеша пошла к дому.

Шла и думала. Надо же, пришла помощь, откуда не ждали, одна шестая от суммы очень пригодится. Хотя совестно мне брать деньги у Маринки. Так что работу все же искать нужно. И поскорее.

Здесь мой взгляд вдруг уперся в киоск, незаметный такой, стоящий на углу и торгующий газетами и журналами. Ну вот, знак.

Подошла, наклонилась и попросила свежую газету с вакансиями. Пока продавец капалась позади себя, я водила взглядом по прилавку с журналами, лежащим передо мной. «Самый завидный жених», – гласила надпись на одной из обложек. Хм, как громко и призывно. Мимо такой обложки свободная девушка не пройдёт, ну, или хотя бы посмотрит на этого, завидного. Вот и я посмотрела на мужское лицо на обложке… да ну, да не может быть!

Я вцепилась в журнал рукой, вытаскивая его из ровного ряда.

– Э, нельзя, сначала купи, – возмутилась продавщица, схватившись за свой товар в моей руке, не позволила полистать.

– Да куплю я, куплю.

Расплатилась за газету и за журнал и зашагала по улице, на ходу листая страницы, ища нужную.

Нашла, пробежалась взглядом по статье. Ну вот, так и есть – имя жениха: Станислав Океанов, тридцать пять лет, владелец компании «Ocean Incorporated», есть сын четырнадцати лет, разведён…

Надо же, успел уже развестись. А я, помнится, на свадьбе его гуляла. Это была первая свадьба в моей жизни, поэтому запомнила почти все до мельчайших подробностей.

И компанию он поднял с нуля. Хотя начинал когда-то, мягко говоря, незаконно.

Статью дочитала у подъезда. Задумчиво вздохнула и поднялась в квартиру. А там на меня ностальгия напала. Достала я старенький фотоальбом и принялась листать фотографии. На одной из них были мы: я, девчушка десяти лет, и только что вернувшийся из армии Стас… На тот момент я считала его дядей…

Моя бабушка не была прямо красивой женщиной в общепринятом смысле, но мужчины вокруг нее крутились всегда. Шарм, филигранные черты лица, выдающийся бюст при небольшом росте и умение себя подать так, что остальные женщины меркли на ее фоне. В возрасте сорока семи лет она в третий раз вышла замуж. За мужчину младше ее на 9 лет.

У бабушки уже на тот момент была взрослая дочь и двое внуков – мы с братом. А у ее нового мужа – сын-подросток, заканчивающий школу. Этим подростком и был Стас.

Бабушкиного мужа я считала дедом, он тоже относился ко мне как к внучке. Заботливый, добрый, весёлый. Стас был противоположностью отца. И я его побаивалась. Каждые выходные и первый месяц лета мы с братом ездили гостить к бабушке, а жила она тогда у мужа. Стас, разумеется, тоже был там. Из своей комнаты, когда был дома, он не выходил. А если мы случайно сталкивались в коридоре, смотрел хмуро, хоть и здоровался. Это потом я узнала, что между ним и бабушкой не было все так гладко и ровно. Невзлюбил парень свою мачеху.

Но все изменилось, когда Стас ушел в армию. Мало того, что тогда служили по два года, так еще Стас призвался в трудное время – шла вторая Чеченская война. И Стас попал именно туда. Говорили и писали, что активных боевых действий в Чечне в то время уже не было. Но, как известно, истории иногда свойственно умалчивать о некоторых фактах.

Стас вернулся, не был даже ранен. Но ночами его мучили кошмары, и как-то я стала свидетелем одного из них. Ночью мне приспичило в туалет и, проходя мимо спальни Стаса, я услышала стоны, а потом крики. Не знаю зачем, но я зашла к нему без спроса. Села на кровать и начала гладить, хотела успокоить. Он проснулся, уставился на меня в удивлении. А я молча встала и ушла. Утром он вышел завтракать на кухню, со всеми. Шутил, спрашивал, что-то рассказывал. Я посмотрела на этого человека с другой стороны и с удовольствием шла на контакт.

Стас иногда ходил с нами гулять, пока бабушка готовила обед, вечерами приглашал к себе и учил меня играть в карты. Конечно, я проигрывала, отчего злилась, проигрывать с достоинством еще не умела, а Стаса лукаво ехидничал.

– О как ты свои глазищи выпучила! – произнес он однажды, смеясь, после моего очередного проигрыша. – Я понял, кого ты мне напоминаешь – олененка из мультика, как его там, Бемби! Точно, ты не Оля, ты Олененок.

И с того момента иначе как Олененком он меня не называл. А мне не нравилось, ой как не нравилось. Я бесилась, чем только больше забавляла Стаса.

А потом он начал пропадать. Сутками дома не появлялся. Бабушка с дедом шептались, что он попал в дурную компанию. И однажды деду пришлось вносить за сына приличную сумму денег, чтобы отмазать его от тюрьмы. Что там было – никто не сознавался. После этого Стас вовсе ушел из дома. Где он жил, чем занимался, я не знала, но услышала как-то из уст бабушки слово «криминал». Его значение и смысл я тогда до конца не понимала.

Иногда Стас приходил, я видела, как он давал отцу деньги, возвращая долг. Пару раз деньги перепадали и нам с братом, на них мы втихаря покупали сладости и газировку.

А через год Стас привел в дом отца девушку. За ужином, который он и организовал, Стас заявил, что собирается жениться. Свадьбу сыграли быстро, через месяц, летом. Была приглашена вся наша семья, и на торжестве, у ЗАГСа, я стала случайным свидетелем диалога бабушки с пасынком.

– Ну подумаешь, залетела? И что теперь, жениться? – сказала бабушка Стасу.

– Так правильно, – ответил он.

После свадьбы я видела Стаса редко – лишь на больших семейных праздниках. Он приходил всегда с женой, потом и с сыном. Выглядели они отлично, дела Стаса шли в гору, компания, которую он организовал, росла. Бабушка иначе как «высокомерным отморозком» своего пасынка теперь не называла.

А когда мне исполнилось семнадцать, случилось неожиданное. Бабушка подала на развод. Дед ей, оказывается, изменил. Собрав все вещи, бабуля перебралась к нам, точнее к себе, жили-то мы с родителями в ее хоромах, мы с братом были вынуждены ютиться в одной комнате и слушать рассказы бабушки о том, какой козел ее третий муж.

С дедом мы перестали общаться, как и с его сыном.

А через год дедушка умер. Общие знакомые сообщили бабушке, я присутствовала при этом ее разговоре по телефону. На похороны бабуля не поехала. Ну а я решилась, хоть бабушка и возмущалась. Мое отношение к ее бывшему мужу не поменялось, он остался для меня единственным дедушкой, которого я знала и любила. И я считала правильным проводить его в последний путь.