Л. Д. Йемстори - Дом гардений

– Страшно выглядит?

– Скорее, опасно. После двух сильных ударов по голове.

– Н-да, они меня подкараулили… – выдохнул Эйден. – Так, а мне вставать можно?

Ливенделл помогла ему подняться на ноги. «Что-то меня штормит» – буркнул он, удерживая равновесие. Но в целом не тошнило, голова не кружилась, а это уже радовало – и захотелось поскорее выписаться.

– Я попрошу принести обед, – и Ливенделл покинула палату.

Эйден, шурша тапочками, доковылял до телефона и вернулся с ним на койку. Первым делом он напечатал заявление на блокировку дебетовой карты – денег там прилично, и ему хотелось верить, что сбережения не успели попасть в руки грабителей. Затем его палец завис над кнопкой вызова сестры. «А что ещё делать? Хотя и беспокоить её не хочется, но идти-то мне некуда…» – размышлял Эйден, потирая ушибленную руку. Его отвлёк молоденький парень, принёсший поднос с едой. «Видно, волонтёр» – подумал Эйден, глядя вслед мальчишке. А потом он, ощутив, как желудок свело от вида «обеда», разочарованно черпнул рис с овощами, мечтая снова оказаться в Римини и заказать пасту и стаканчик вермута.

Но из-за внезапно настигнувшего аппетита Эйден смёл всё с подноса и с довольным вздохом откинулся на подушку. Покачивая ногой в такт напеваемой мелодии, он таращился в потолок и в напряжении держал телефон, то ли надеясь, что кто-то вместо него сделает звонок, то ли просто выжидал, когда гордыня перестанет его терзать.

– Ах, ну что за сопли, – взвыл Эйден и театрально шлёпнул себя по лбу. Его ноги оказались на кровати и стали елозить по одеялу. Сам он ворочался, и синяки отзывались натяжной болью. Русые волосы, грязные от крови, спутались. Метания прервали гости – Ливенделл, не скрывавшая презрительного взгляда, и хмурый мужчина в полицейской форме.

– Я не хочу, чтобы вы беспокоили моего пациента. Ему нужен отдых, – её рассерженный тон даже Эйдена заставил вжаться в спинку кровати.

– Я на пять минут, Шейла, – отмахнувшись, офицер сел напротив столика с подносом. Эйден узнал его голос – именно он разговаривал с Ливенделл ночью.

– Вы кто?

Мужчина сжал ручку и блокнот. Вблизи ничего примечательного во внешности не нашлось, разве что взгляд под чёрными нависшими бровями казался застывшим, просачивающимся сквозь.

– Офицер полиции Канербергского отдела, Скотт Викрид, – отчётливо и без запинки произнёс он, показав удостоверение. – Есть несколько вопросов касаемо вечернего инцидента.

– Никого и ничего не знаю, – честно сказал Эйден и, закинув ногу на ногу, мысленно оградился от собеседника.

– У вас есть недоброжелатели? С кем-то ссорились на днях?

– Нет, и… думаете, кто-то в открытую в этом признается? Я в городе впервые. Ну, разве что из местного аэропорта улетел, – глаза Эйдена засияли, когда он вспомнил, что оставил багаж с некоторой суммой денег в камере хранения.

– Вы узнали кого-нибудь из нападавших? Пересекались с кем-то до происшествия? Общались с жителями или в баре с кем-нибудь?

– Не помню, – нахмурился Эйден, вернувшись к неприятным воспоминаниям.

– Нападавшие что-то требовали?

– Вроде бы деньги.

Скотт замолк, погрузившись в раздумья, повернулся к Ливенделл, стоящей у двери. В ответ она покосилась на окно, её мимические складки сложились в красноречивое «отвали», и Скотт моментально вскочил:

– Что ж, спасибо, – он стал торопливо собираться. – Если что-то вспомните или узнаете, обратитесь в наше отделение, – и оставил около подноса визитку.

Скотт на секунду остановился около двери, словно надеясь на реакцию медсестры, но та и бровью не повела в его сторону.

– Не любите полицейских? – поинтересовался Эйден, когда шаги офицера слились с шумом в коридоре.

Ливенделл облегченно вздохнула, но лицо её помрачнело:

– Нет, он хороший работник, – уголки губ дёрнулись в кривой улыбке. – Но с людьми бывает… бестактным.

– Ага… Он вас по имени назвал.

– Он мой бывший, – и тут же осеклась. – Простите, я, пожалуй…

– Нет-нет! – Эйден улыбнулся и выпрямился, глядя на неё. – Я только рад поболтать, а то ни соседей, ни музыки… То есть, похоже, у вас не заладилось там с тем парнем… понимаю вас. Но этот Скотт не стоит вашей грусти! Тем более, вы вот людям помогаете, меня спасли, а он только болтать и умеет.

Ливенделл улыбнулась и вышла из тени. Свет солнца мерцал в подступивших слезах.

– Работа не ждёт, но спасибо за сочувствие.

– Не останетесь, значит… ну, тогда удачи! – Эйден пожал плечами и взял в руки телефон.

Замешкавшись, Ливенделл прошерстила в кармане, вытащила из своего телефона наушники и протянула их Эйдену:

– Я ими ещё не пользовалась, честно. Времени нет. Вам будут нужнее.

– Ух ты, знал бы, что тут подарки дарят, заглядывал бы почаще, – засмеялся Эйден. – Спасибо!

***

Через две недели Эйден сидел в палате, сменив халат на отстиранную личную одежду, дожидаясь Ливенделл с заключением о выписке. Помятое лицо более-менее пришло в норму, только неровная щетина портила вид. Руки в жёлто-зеленых пятнах от синяков скрывала джинсовка, а под футболкой на пояснице саднил небольшой шрам. Ноги пока не в лучшем виде, да и перенесённый вывих колена иногда вынуждал прихрамывать.

Но Эйден, предчувствуя скорую свободу, был готов потерпеть любые процедуры. В голове он нарисовал план: забрать чемодан из аэропорта, поселиться в отеле и, может, попробовать найти работу. Что угодно, лишь бы держаться подальше от дома, ставшего клеткой без просвета.

Черкнув последний штрих в подписи, Эйден собирался уходить, но провод в кармане развернул его к Ливенделл.

– Выручили, – он протянул ей наушники, и лицо собеседницы вытянулось в изумлении.

– Оставьте себе, – и, после недолгой паузы, продолжила. – Они мне так и не пригодились, а дома другие есть.

– А, что ж, тогда вдвойне спасибо, – Эйден от неловкости почесал затылок, чуть влажный от пота. – Может, свидимся как-нибудь ещё. Вы очень милая!

– Если только не в больнице, – она улыбнулась и проводила взглядом уходящего через центральные ворота Эйдена, а затем, отмахнувшись от внутренних переживаний, застегнула халат и зашагала прочь, надеясь как можно скорее окунуться в рутину.

После ночного ливня город погрузился в весёлую, но душную вечеринку из прохлаждающейся в каникулы молодёжи. Пройдя мимо смеющихся девчонок, Эйден мысленно облизнул воспоминания из Греции, как он и его подружка сбежали из клуба, лишь бы выдохнуть алкоголь и вдохнуть ароматы друг друга. На секунду-другую словил разочарование и непонимание: «Почему я вообще вернулся сюда?». Ах, вот бы снова поплескаться в ласковом море, компании разгорячённых иностранцев и пережить ночь под мерцающими вспышками и мыльной пеной…