Екатерина Шереметьева - Прививка от любви

В день, когда Лика заканчивает свою последнюю смену в хосписе, Михаил накрывает в её честь скромный стол. Лика плачет. Здесь, среди непрерывной череды смертей, цинизма и холода одних, её до глубины души трогает проявление жизни, тепло и любовь других.

На следующий день она с отличием проходит переаттестацию. Сдав экзамен, остаётся в больнице и проводит шесть операций под присмотром кураторов, чтобы получить их положительные рекомендации.

Жизнь Лики возвращается в привычное русло. Только желание найти маму отказывается её покидать. Наоборот, оно становится всё сильнее. Лика топчется на месте, не решается сделать шаг к разгадке. Боится признаться себе в том, что её жизнь в любом случае уже никогда не будет прежней, как бы она ни старалась придерживаться плана.

Через неделю, накануне посещения клиники, к Лике в дом врываются гвардейцы: Регина исчезла. Опрашивают всех работников хосписа, даже бывших. На этот раз Лика не врёт. Рассказывает, что в прошлом они были соседками, но в хосписе почти не пересекались и поэтому едва общались.

Щемящее чувство одиночества пробирается в сердце, где смешивается с радостью и надеждой – возможно, мечты Регины сбудутся. Лика открывает планшет и пишет письмо Марго: «Необходимы травы с Приграничных зон для научных исследований».

«К продаже будут готовы во вторник», – быстро приходит ответ.

Лика ещё не осознает, что приближается к границе, за которой возвращения к размеренной фудзиградской жизни не будет. Марго по ту сторону знает, насколько счастливее может быть жизнь за этой границей.

16.11.2219 Фудзиград, Сектор № 1, Центр планирования детей

Понедельник, операционная, но на сей раз это над ней нависают лица врачей в масках, а лампы слепят её глаза. Лике очень страшно. Её захлёстывают воспоминания: маленькой беззащитной малышкой она лежит одна под ярким светом, и никто не хочет ей помочь, а она не может вырваться, не может закричать. Её трясёт, пока анестезия наконец не делает своё дело.

Лика приходит в себя через час. В палате она одна. Даёт волю слезам. Её тело больше ей не принадлежит. Его использовали, надругались. Душу раздирает боль от совершённого насилия. В неё внедрили новую жизнь, но почему-то не потрудились спросить: а хочет ли она этого? Ноет низ живота, внутри болят все органы. Да, после рождения ребёнка все последствия для тела будут исправлены, но кто исправит это чувство, будто вместе с телом вторглись и в её сердце, и в её душу?

Лику тошнит, тошнит от прописывающих какие-то средства врачей, тошнит от своего поруганного тела, тошнит от собственной трусости и безвольности. Она выдёргивает только что поставленную капельницу и аккуратно начинает сливать раствор в кружку из-под чая. Решает не принимать никаких препаратов, втайне надеясь, что не сможет забеременеть и выносить ребёнка.

На улице начинается дождь. Темнота, слякоть и холод. Продрогшая, Лика стоит на крыльце клиники и вызывает такси.

– Привет, я как раз сегодня на каршеринге, – из машины выскакивает Алекс. Раскрывает над ней зонт и открывает дверь, будто знает, как скверно у неё сейчас на душе. – Поехали домой.

Лика испытывает облегчение. Она будто только что взобралась на Эверест, у неё кончился кислород. И вдруг нашёлся запасной баллон. Она рада. Рада, что этот человек узнал о её беде и пришёл на помощь. «Почему люди решили от этого отказаться?» – думает Лика, залезая на переднее сиденье.

– Проще жить, когда ты один. Не надо решать чужих проблем или делиться собственными, – говорит Алекс, начиная движение. Точно прочитал мысли Лики. – Но мне всегда было интересно, как живут другие. А ты любишь попадать в передряги, – смеётся он.

Лике не смешно, но очень тепло от того, что он рядом. Она откидывает голову на подголовник, с благодарностью принимает термос с чаем и, сделав пару глотков, проваливается в чудесный сон. Во сне её кто-то гладит по голове, целует ей ручки и ножки, кутает в тёплое одеяльце и поёт песню. Она чувствует, как от этого исцеляются её раны. «Мамочка пришла ко мне во сне», – улыбаясь, шепчет Лика.

А наяву Алекс укрывает её своим любимым клетчатым пледом. Лика потягивается на удобной кровати. Неужели не опасно ей проводить ночь не дома? Алекс даёт знак, что всё под контролем.Открывает ноутбук и корректирует данные в системах умных домов: Лика сейчас спит у себя в квартире, приняв все необходимые медикаменты, а он вернулся домой один.

Лика просыпается от запаха блинов и кофе. Она чувствует, что дома, хотя перед глазами всё незнакомое: полки с носителями информации, стереосистема и мягкий клетчатый плед.

– Я приготовил завтрак, – раздаётся голос Алекса.

– Доброе утро, – улыбается Лика и потягивается в кровати. – У меня, кстати, сегодня выходной. Но как объяснить моё пребывание здесь?

– Не волнуйся, – отвечает Алекс. В руках у него поднос, на котором аппетитной стопкой красуются блинчики. – Никто об этом не узнает. Я подкорректирую данные.

– Кто же ты такой? Алекс всемогущий? – полушутя спрашивает Лика.

– Жуй блины и не задавай лишних вопросов, – смеётся он в ответ и ставит поднос Лике на колени.

Они непринуждённо болтают и веселятся. Их странное знакомство очень похоже на человеческую дружбу, о которой Лика читала в книгах, но никогда не встречала в жизни. Она знает, что прекрасно справится со всем сама, но Алекс раскрашивает её жизнь в счастливые цвета.

Она облизывается и макает ещё один румяный блин в сгущёнку, запивает терпким чаем. «Наверное, раньше так и выглядели семейные завтраки, – проносится у неё голове. – Интересно, где это он научился так готовить? А у меня даже кухни дома нет».

Уходит Лика после полудня. Быстро и неловко клюёт его на прощание в щёку. Ощущение новой радости не покидает её, несмотря на ноющую боль в теле и горечь от вчерашней операции.

Лика оформляет рабочий пропуск и едет в Приграничные зоны. На знакомой стоянке они встречаются с Марго. Она заметно похорошела, оправившись после смерти брата. Марго по-сестрински обнимает Лику.

– Марго, расскажи, как мне найти родителей? – спрашивает Лика. – К кому можно обратиться за помощью? С чего начать?

– Я дам тебе контакты людей, которые могут получить доступ к информации о родительстве. Если данные о твоей маме не заархивированы и не имеют гриф особой секретности, они назовут тебе её имя и дадут контакты. Дальше придётся самой.

– Спасибо тебе, – со слезами на глазах шепчет Лика.

– И ещё, – продолжает Марго, – у меня для тебя кое-что есть. Это письмо от Клима. Он написал тебе его в тот вечер. Просил передать, если ты снова приедешь и решишься найти маму.

– Ты знаешь, что с ним случилось? – осторожно спрашивает Лика, сжимая в руках шершавый серый конверт.