Елена Ровинская - Парень для «Sекса»

– Ну-ка, ткни ее палкой, – сказал Шеф Чуви. – Может она вообще сдохла, а я ее прошу о сексе писать.

Общий смех был долог и оскорбителен.

– Что с тобой, Ровинская? – по-отечески спросил Шеф. – Заболела?

– Она влюбилась! – ответил Чуви.

Да так уверено, что я поняла: маленький очкастый говнюк читает мои переписки по «аське».

– В Тимоню?! – всплеснул руками зловредный Шеф, копируя чью-то бабушку.

Тимур закатил красивые осетинские очи и промолчал.

– Не-а.

– В этого их соседа-братка? – всерьез загорелся Шеф, ехидно потирая ладони. – Как его?.. Гаева?

– Еще круче! Про кого она все время по поводу и без повода говорит?

– Про зарплату!

– Про Диму-Матрицу, – не выдержал Чуви.

В редакции откровенно и зло заржали: все знали, что Дима встречается с Сонечкой, по которой сохнет Тимур.

– Вы что, с Тимоней в паре работаете? Он – по блядям, ты – по сутенерам?

– Соня – не проститутка. Она – модель, – сообщил Тимур.

Все посмотрели на меня, но я не горела желанием защищать Диму.

– Х-м-м-м, – протянул Шеф, складывая пальцы шатром и раскачиваясь в руководительском кресле. – Слушайте, я вот чего не пойму. А почему он – Матрица, а не Нео?

Не понимая, чего вдруг Шефу вздумалось валять дурака, я закусила кончик шариковой ручки.

Он прекрасно, как и все в этом городе, знал кто такой Дима и почему его называют Матрицей. Кан был похож на Киану Ривза и носил длинные, в пол, черные пальто. Братки же были люди простые. Их жизнь, совсем не так давно была так коротка и стремительна, что им некогда было вдаваться в детали. Видя на плакатах с надписью «Матрица» похожего чувака, просто не заморачивались тем, что чувака звали Нео.

Сам он, насколько я знала, не заморачивался вообще, и откликался только на имя-отчество.

– Ему еще повезло, что он кореец, – заключил Шеф, – был бы русским, его бы звали Бригадой.

– Вообще-то, – вставил Тимур, – Кан – не корейская фамилия, а немецкая…

На днях Соня Попова, представила его Диме и Тима легко и привычно внес его в список «близких друзей». Любил он знакомствами козырнуть.

– Ты бы лучше его про скандал с ментовскими субботниками, расспросил! – Шеф махнул на него рукой.

– Это не он был, это Агазар, который «Агава», а Кан, – не сдержалась я.

– …народный целитель. Сгоняет жир с жопы на расстоянии, – перебил меня Чуви.

Он обернулся и руками послал мне энергетически-мощный заряд, словно Кашпировский:

– Сбрось вес!

Я выбросила руку вперед и, хоп-с, попала!

Звонко щелкнув Чуви по лбу, газета подпрыгнула и маленький Йода схватился за лоб.

– Сучка!

– Кстати, Ровинская, а что за хрен вчера в обед тебя на «мерседесе» катал? – никак не мог вспомнить Шеф, а может, издевался по своему кошачьему вдохновению.

– Виталий, он страховую фирму держит.

– Секс – дэ ? – глумливо заулыбался Шеф.

– С Виталием?! – оскорбилась я, не вовремя распознав крючок. – Да он коротышка!!!

– Нет, ну не дура ли?! – возмутилась Светка-дизайнер, случайно пробегавшая мимо и притормозившая, спинным мозгом уловив, что планерка готовится привычно перейти в балаган. – К ней мужик на «мерсе» клеится, а она на рост смотрит!

– Дура! – с готовностью согласился Шеф. – Кто там смотрит на рост, когда мужик в «мерсе»? Ну, в крайнем случае, подушечку у Долотова заберем. Подложишь.

Подушечка с гречишной крупой, которая была главной темой позавчера, лежала под задом самого Долотова, предохраняя тот от потения. Почуяв неладное, он заерзал прислушался к разговору.

– Вот еще, – сказал он, покрепче прижимая подушечку к стулу. – Пусть Ровинская сама себе такую же купит…

– …положит себе на лицо и надавит, – вставил Чуви.

Это, внезапно, показалось мне хорошей идеей.

В ресторане, куда Виталий меня привез, мы абсолютно случайно встретились с Каном.

Город был маленьким, и все бывшие бандиты посещали один общепит. «Шанхай» вечером, «Русская кухня» – днем. При виде меня Кан утратил внутренний дзен и уже не мог спокойно жрать свои голубцы. Он проглотил кусок, который жевал и тут же поднялся.

То, как он, бросив деньги, вывалился из зала, заметили сразу все. В особенности Виталий. Он вспомнил, что не доделал какие-то важные дела и отвез меня обратно в контору. Я сразу догадалась, что это конец.

Было слишком горько рассказывать, что меня бросили, даже не поматросив. Но еще горше – из-за того, что Кан себя вел так по-свински. Ему мало, молча, ни за что меня презирать! Ему обязательно, чтобы о его чувствах знали все в городе!

– Чуви, – спросил Шеф. – Что ты на нее опять взъелся? Секс андэ?

Под оглушительный хохот Чуви надулся, раненный внезапным предательством.

– Сын он мне! – ответила я.

Вчера, скучая в ожидании полосы, мы с Тимой решили завести ребенка. Чуви оскалился и показал мне свои маленькие средние пальчики.

– Будешь плохо себя вести, поедешь жить к дедушке, – пригрозила я.

Все опять посмотрели на прикорнувшего в уголке Полковника. Полковник снова тревожно всхрапнул во сне.

– Погоди! – вдруг вспомнил Шеф, вдоволь насмотревшись на спящего. Вид полковника подвел его к криминалу. – А этот твой сосед… Макс, верно? Тот бык здоровый…

– Он – не бык! Его мама – учительница литературы. Он книги пачками…

– …связывал и жал от груди, – перебил Долотов. – Большой ценитель Толстого.

Как представитель интеллигенции, он не терпел и мысли, что тип, вроде Макса может тоже уметь читать. И его реплика вызвала соответствующую реакцию у тех, кто ничего, тяжелее стопки романов не поднимал.

– Цыц! Бабы любят спортсменов!

– Он не «спортсмен». Он под Матрицей бегал. У них была своя группировка, – проворчал Долотов. – Полковник же предлагает статью о них написать.

Я покосилась на Полковника и обреченно вздохнула.

– Валерий Михалыч, – ехидно окликнул Шеф. – Псс!.. Агент Смит!.. – он подумал и вдруг сказал. – КАН!

Веки спящего дрогнули и глаза распахнулись, словно у гоголевской Паночки.

– Подлец, убийца и сутенер! – хрипло вскричал Полковник. Заволновался. – Шеф, я же насчет него могу журналистское расследование провести… Я же этого Кана вот так вот возьму! – он сжал кулак в воздухе и потряс, будто чью-то шею. – Вот так-ко вот!..

Шеф окинул его укоризненным взглядом лечащего врача.

Полковник был куда более веселым объектом для насмешек, чем я. Стоило кому-то упомянуть имя Кана, якобы, невзначай, как Полковника рвало на полоски.

Я знала, что в молодости, после того как Диму не продвинули по службе из-за его азиатской внешности, он не сдержался и набил лицо своему командиру. Теперь этот командир сидел напротив меня и все еще жаждал мести.

– Ну, что ты так все горячишься, Михалыч? Спал бы дальше: Полковник спит, планерка идет. Ровинская, ты видела? Вот так, со страстью, надо писать о сексе!.. Поехали дальше.