Юджин Петерс - Все к лучшему, поверь… Любовь не картошка

– Разве ты не хочешь это снять? – прерывистым шепотом проговорила Марина, указывая на халатик.

– Ну, еще бы…

Тогда она поднялась. Медленно, снизу расстегнула пуговички тонкой одежки и откинула халатик в сторону. Завела назад руку, и лифчик последовал за халатиком…

Она стояла перед ним в одних только кружевных розовых трусиках, которые не скрывали, а только подчеркивали ее прелести. Андрей порывисто обнял ее за ягодицы и привлек к себе, поставив между коленями. Губы осторожно коснулись гладкого живота. Он принялся покрывать поцелуями ее тело сверху донизу. Пальцы скользнули под резинку трусиков, с радостным удивлением обнаружив, что они стали уже слегка влажными. Он стянул эту, теперь ненужную деталь одежды с восхитительного тела…

Внезапно Марина забилась в его руках, с трудом сдерживая готовый вырваться крик наслаждения.

Андрей замычал от восхищения…

Прошло несколько лет

– Мама, отдай меня, наконец, в секцию, – Мишка, уже в который раз завел старую песню.

Вынь да положь ему секцию фехтования. Просто удивительно, как могла ему прийти в голову подобная мысль. Никто в семье никогда не интересовался этим видом спорта, а тут, вот на тебе. Другие оба ребенка так даже и помышляли о подобном. Один в компьютеры чуть ли не с ногами влез – компьютерный гений, да и только, а вторая все с музыкой да музыкой, даром, что девчонка. Лишь этот, средний по возрасту, целыми днями всякими палками да вицами машет, то просто так, то с кустами сражается. Единомышленников в ближайшей округе днем с огнем не найти, а он все равно – фехтование да фехтование…

– Может тебя лучше в какой-нибудь другой вид спорта отдать? – поднял глаза от книги Андрей, – в хоккей там, например, или тот же футбол, наконец?

– Да как же ты, папа, не понимаешь? – обиженно взвился сын, – я уже все для себя выбрал, а остальное мне совсем и не надо.

Андрей и Марина растерянно переглянулись.

– Да, и потом, – совершенно неожиданно продолжил Мишка довольно рассудительно для своего возраста, – если не заниматься фехтованием, то тогда и жить незачем.

Это прозвучало до того трагически, что Марина прижала голову сына к груди.

– Да ты что, маленький? Найдем мы тебе это фехтование. Занимайся, сколько влезет, если уж так хочется, – она обернулась за поддержкой к Андрею.

– Конечно, – поспешно согласился Андрей, – Глядишь, еще и великим спортсменом станешь. Вторым… этим… как его? – он вопросительно посмотрел на жену, – Ну его еще недавно по ящику, – он махнул в сторону телевизора, – показывали.

– Виктор Кровопусков, – мгновенно отозвался сын, и широкая радостная улыбка расцвела на мальчишеском лице.

– Вот-вот, именно он самый. Который кровь пускает. – Усмехнулся Андрей.

– Да ну тебя, папа, – обиженно протянул мальчик.

– Ладно, ладно, – Андрей наконец-то оторвался от книги и поднялся, разминая затекшую спину. – Сейчас и пойдем, пока не поздно.

– Правда? – обида мгновенно улетучилась из детских глаз, они счастливо заблестели.

– А чего тянуть? – Андрей мельком взглянул на жену. – Собирайтесь. Сейчас все вместе и пойдем.

Осенние улицы встретили их ярким, по-летнему жарким солнцем. Природа, казалось, не желала смириться с тем, что благодатное лето осталось уже позади, и стремилась порадовать людей прекрасными деньками. Глядя на еще зеленеющую листву, трудно было поверить, что это последние в году проблески летнего оживления. Пройдет еще совсем немного времени, и унылая слякоть закроет все это великолепие. Польются горькие дожди. Яркая, пока еще, листва поблекнет, сменит зеленую окраску на разноцветье золотой осени. Только в редкие тогда уже дни праздничный багряно-золотой убор деревьев ярко блеснет под стремительным солнечным лучом. Андрей с грустным восторгом всматривался в окружающее. В голове сами собой возникали красочные идеи возможных картин, которые он мог бы воплотит в жизнь. Внезапно его охватило властное желание вернуться домой за этюдником и начать творить, наполнить мечты реальным содержанием. Нестерпимо зачесались ладони, горя настойчивым желанием взять кисти и писать, писать, писать. Как давно уже он не мог заниматься любимым делом.

Непроизвольно шаги Андрея замедлились. Он внимательно огляделся вокруг. Перед мысленным взором явственно предстала спокойная неспешная работа над открывающимся на холсте пейзажем. В руках не стихал уже давно почти забытый творческий зуд…

– Пап, ты чего? – голос сына вернул Андрея к действительности.

Он наклонился к ребенку.

– Посмотри, Миша, – он широко развел рукой, – какая красота вокруг! Учись ценить каждый прекрасный момент, то, что ты имеешь.

Миша послушно повертел головой, смотря по сторонам.

– Сейчас еще краски природы не поблекли и радуют нас, – вдохновлено продолжал Андрей. – А буквально через несколько дней эта красота сменится другой, более яркой, а потом и она пропадет. Листья скукожатся и пожухнут, затем и вовсе осыплются, оставив голые ветви. Нам же останутся только воспоминания об этом великолепии до тех пор, пока уже серебристо-зимние впечатления вытеснят этот образ из нашей памяти. Конечно, через год все это может повториться, но будет уже не то и немного не так. Цени каждый момент своего существования.

Вскоре показалось и приземистое здание, в котором, согласно объявлению, и находилась фехтовальная секция. Андрей заинтересованно, взглядом художника осмотрел обшарпанные кирпичные стены. Кирпич кое-где выкрошился, и это придавало зданию какой-то средневековый вид. «Словно руины какие-нибудь, – мелькнула совершенно неуместная мысль. Он внутренне усмехнулся, – Здесь только и проводить фехтовальные занятия». Вслух он, конечно, этого не сказал.

Внутреннее помещение было под стать внешнему виду. Старые стены с облупившейся зеленой краской еще советских времен. Это – просторный коридор. Из него ведет множество дверей без всяких надписей.

– И куда теперь? – Андрей недоуменно огляделся.

Мишка набрался храбрости и дернул одну из дверей. Та не шелохнулась. Андрей потянул за ручку дверь, находящуюся рядом. С противным скрежетом давно несмазанных петель дверь подалась. В маленьком кабинетике сидел неопрятного вида небритый мужик. Его пронзительные колючие глаза мутно уставились на пришедших.

– Чего вам, – неприветливо прохрипел он.

– Где тут у вас фехтованием занимаются?

Мужик окинул Андрея подозрительным взглядом.

– Там, – он неопределенно махнул рукой.

– Где там?

– Ну, я же тебе русским языком говорю, иди дальше. Может, услышишь.

Андрей захлопнул за собой дверь, успев услышать за спиной ворчливое: «Ходют тут всякие…». Затем послышались подозрительные звуки льющейся жидкости. Очень захотелось заглянуть обратно и посмотреть, чем это он там занимается.