Вероника Айская - Самка человека, или Конец жары. Роман в стиле импрессионизма

***

– Ты передавала Сане мою просьбу?

– Я намекнула. Он не в восторге, я поняла. Сама проси.

Вечером в воскресенье за девчонками приехал Саня, Танин муж.

– Саня, у меня к тебе деликатная просьба… Побрей мне голову, пожалуйста, налысо.

– Я Танюшке уже озвучил, что я не собираюсь в этом участвовать, – с абсолютным серьезом во взоре произнес Санька. Женя растерянно удивилась. С Саней спорить бессмысленно по определению.

– Но ты же побрил вашу Валентину Михайловну… – еще надеясь, напомнила Женя об их соседке.

– Я и тогда сказал, что это первый и последний раз. Но исполнить блажь 65летней дамы, я еще смог. А участвовать в вашем, девушка, постриге, я отказываюсь.

– Но это же не то! – Женя рассмеялась, понимая безнадежную обоснованность и притом несвоевременность Санькиного толкования. – Я же из чисто – из совсем других интересов! Наоборот, из возрожденческих мотивов. У меня волосы ослабли, я хочу обновить… И вообще весна, новая жизнь, то да се…

– Вот – «то да се»: можно как-то интересно постричься и лечить волосы какими-нибудь женскими штучками, – Саня не первый раз пытался ее перевоспитывать.

– Саань, ну, я ж если решила, все равно побреюсь. Не ты, так кто-то…

– Не я, – Санька кивнул.

Делать было нечего. Хотелось мужской дружеской рукой из каких-то инь-янских мотивов. Но не вышло. Валентина Михайловна этот способ у даосов вычитала (или у буддистов): от бессонницы, от головной боли, и вообще от всего ненужного, при чем так нужно три раза… Женя пошла к Наде, медсестре, приветливой и отзывчивой и вполне толерантной женщине. Та ее побрила.

Ловя своим черепом какие-то небывалые сквозняки, Женя посмотрела на себя в зеркало. Заранее невозможно было подготовиться к такому ужасу. Тут же вспомнилось, как – ей было лет 7 – открыв на стук папы дверь и увидев зубы, растянутые в ряд, и торчащие над ними глаза, она содрогнулась до самых пят. Правда, папа (который побрился «сюрпризом») был еще и нетрезв, что придавало характерный неспокойный блеск его глазам. Она после этого неделю боялась возвращаться домой до прихода мамы.

Зашла мамина подруга.

– Ого! Чего это ты сделала?.. Ну, ты смелая девушка. На лето глядючи. Хоть бы зимой.

– Да и так-то холодно…

– Какой он у тебя шишковатый, – изучала она, – а макушка как торчит… она двойная у тебя.

– Ну, да… Я думала, будет более правильная форма…

Женя завязывала днем всякие шарфики, а ночью, чтоб не мерзнуть – хэбэшные платочки. И усиленно втирала касторовое масло.

***

К следующей неделе мануалки, она добыла адрес, и остановилась в областном городе. Хозяйка – польская еврейка, у которой единственная дочь училась в Израиле на полном гособеспечении. И мама ждала дочку на каникулы, «на трехразовое питание: понедельник-среда-пятница». Хозяйка была натура очень творческая, курила и пила кофе сигарету за сигаретой, чашку за чашкой со своими друзьями каждый вечер до середины ночи. В один из таких вечеров, как обычно, Женя вышла продышаться и в продуктовый магазин.

К ней подошел молодой человек. Представился. Уже стемнело. Они ходили по квадрату улиц вокруг двора, болтали. Дима был простой парень без интеллектуальных изысков, но, чувствуется, добрый и не дурак. Он развелся с женой, потому что та загуляла. Любит дочку, ей 5лет. Предложил зайти к нему. Она не видела смысла. Но потом, уже озябнув, вспомнила, чем ей грозит дышать. Она согласилась с условием, что он даст ей посмотреть фильм Бертолуччи по «Культуре», а потом она сразу уйдет. Они пришли к Диме. Он усадил ее на диван, включил телевизор, они еще поболтали. Ему позвонили.

– Сейчас приедут мои друзья.

Приехали двое ребят, его же возраста, то есть около 30, «плюс-минус». Предложили поиграть в карты. Она не играет, никаких способностей к этой игре, потому что их папа – он мог бы при другом строе жизни и при условии честной игры зарабатывать этим на жизнь: непревзойденный игрок – не умел проигрывать даже нарочно, даже собственному ребенку, и научиться было нереально, интерес пропал навсегда.

Далее она не понимала, что делать, и стала придумывать как вежливо уйти. Эти двое разговаривали громко и в основном матом, «Культуру» она не слышала. Дима ушел по-хозяйски хлопотать на кухню. Одному из парней позвонила девушка, он грубовато ей ответил, что на работе. Второй спросил, а чего он её отшил, первый ответил:

– Да, привязалась, один раз с ней встречались, ей только бы трахаться – больше разговаривать не о чем. – Он искоса смотрел на Женю. Ее он уже расспросил, так же искоса глядя на нее, кто, что, откуда и где она и сколько ей лет.

Женя пошла на кухню, прощаться с Димой.

– Ты что, уходишь? – разговорчивый парень нагнал ее в коридоре, взял за руки. – Она не успела ответить, дескать, да, пора, она и так уже собиралась, как вдруг он втолкнул ее в рядом находившуюся комнату. Дверь щелкнула замком. Он сжал ее в объятья, схватил за ягодицы. Она обалдело стала брыкаться в его цепких руках. Парень был крепкий, не худой. Он вытянул из-под ее джинс водолазку, и пытался втиснуть вместо той свои руки. Женя убеждала его, что не хочет, не надо, отпусти и т. п. Он продолжал. Повалил на диван, лег сверху, расстегнул ее джинсы, стащил их с ног. В этот момент она попробовала встать, но он, уже успев расстегнуть свои штаны, повалился на нее.

– Мне нельзя! Я верующая! – вспомнила она, как прошлым летом в попутке, деревенский мужик лет 45, водитель молоковоза, вопреки всяким ее увещеваниям уже сел на нее, достав свое торчащее достоинство, и вдруг… – мирно сполз с нее со словами: «Давно бы сказала! Верующих трогать нельзя! – Грех!» – уверенно заключил мужик. Она тогда восхитилась такому проявлению религиозного трепета…

– Фигня все это, – даже не сделав паузы, отмахнулся парень. – Ну, ты ж хочешь…

Она стала молиться про себя. Это уже не раз выручало ее в самых безнадежных ситуациях: так же как тот, мужики неожиданно останавливались и слезали с нее.

Молитва кончилась. Не помогло. Он уже тыкался в нее. Но она сильно сжала мышцы.

– Ну, расслабься, ну, чего ты. Ты такая хорошая, у меня таких не было, – он заговорил ласково, даже нежно. Видимо, это все действительно было искренно, он вообще так жил. – Это что?.. – он даже хотел погладить ее по голове, шарф упал. – Ну, чего ты? Сейчас будет нормальный секс.

«Ставки снижены. Не захотела шикарного, – вот тебе нормальный». – «Господи! Дорогое Мироздание! Я сделала все, что могла. Если вы считаете, что все годы моего воздержания, очищения и переосмысления должны закончиться вот так, – не я это решила! Уже можно расслабиться?..»

Вдруг парень остановился.

– Ты чего, правда, не хочешь?

– А я что тебе уже 5 минут говорю?