Маргарита Мартынова - Одиссея Атани Дюбарри. Начало

Она несколько минут вглядывалась в лица изображенных людей, пытаясь найти ответы на мучившие её вопросы. Нет, она сейчас не думала о своей судьбе. Весь путь в шлюпке она смотрела по сторонам, прислушивалась к разговорам и думала. Почему? Что и зачем привело этих людей на такой опасный путь? В представлении леди Карлы пираты были отчаянными головорезами с жаждой наживы, но Атани не вязалась у неё с этим образом. А теперь, вглядываясь в хмурое лицо её отца, она еще менее верила в то, что этот человек был злодеем и убийцей. Здесь было что-то не то. Но что? Молодая женщина прислушалась к голосам снаружи. Корабль выходил в море. Что будет дальше? Зачем их всех похитили, с какой целью? Почему она, Карла Хьюстон, стоит сейчас здесь, в то время, как все, включая её мужа, упрятаны пиратами в трюм? В её голове за этот час уже несколько раз возникало предположение в ответ на часть вопросов, но она стремилась отогнать его подальше.

Оторвав взгляд от портретов на стене, леди Карла сделала пару робких шагов и оказалась возле стола. Ничего примечательного: письменные принадлежности, карта Полинезии под стеклом, карта Вест-Индии – леди Хьюстон видела такую по пути сюда, поэтому вряд ли ошиблась – листок бумаги с какими-то датами, цифрами и именами, вникать в которые смысла не было. Один из выдвижных ящиков был приоткрыт и, ужасаясь своей дерзости, женщина аккуратно выдвинула его, касаясь лишь двумя пальцами. Сверкая длинным стволом, на неё смотрел блестящий пистолет.

До своего замужества леди Хьюстон приходилось пару раз держать в руках оружие отца, и она знала, как им пользоваться, но десятилетний образ жизни строгой и добропорядочной дамы из высшего общества уже практически вытеснил из неё былые привычки. Сейчас пистолет, лежавший в ящике, буквально призывал взять его в руки, спрятать, защищаться, выживать, сопротивляться. Это была внутренняя борьба длиной в несколько секунд.

– Капитан! – прозвучал за дверью чей-то голос, в дверь заколотил чей-то кулак, и через секунду в каюту просунулась лохматая голова.

Несколько секунд голова и леди Карла смотрели друг на друга, потом женщина развела руками, как бы говоря, что Атани здесь нет, и матрос молча исчез, а леди Хьюстон, сжав виски пальцами, в ужасе отпрянула от стола.

– Боже, Карла! – прошептала она. – Что ты творишь? Откуда такие мысли в голове… Какой пистолет, зачем… для чего? Сколько раз ты успеешь спустить курок и успеешь ли? Это не принадлежит тебе… тут ничто тебе не принадлежит. Нужно достойно нести на себе то, что выпало, а не опускаться до уровня отчаявшейся глупой женщины, думающей, что с одним пистолетом сможет тягаться с целым пиратским кораблем…

Она подняла глаза на портрет Атани. Оттуда на неё слегка вызывающе и вместе с тем необыкновенно проникновенно смотрели зеленоватые глаза.

Сжав на груди платье, словно ей не хватало воздуха, леди Карла зажмурилась. Потом отступила в угол и села на диван, обняв себя за локти и смотря в одну точку. Сколько она так просидела, она сказать затруднялась. За дверью простучали каблуки, и с шумом вошла Атани, на ходу снимая шляпу. Столкнувшись взглядом со своей пленницей, девушка остановилась и смутилась. Несколько секунд в каюте висело напряженное молчание.

– Я… – вдруг начала Атани, положив шляпу на стол. – Прошу прощения, леди Карла, за эти не самые приятные пару часов, что вам пришлось пережить. Я сожалею, но у меня не было иного выхода. Как капитан корабля, я в первую очередь, думаю о преданных мне людях…

– И… Что теперь будет… с нами? – осторожно спросила та, не сводя с неё глаз.

– Пока ничего, – уклончиво ответила девушка. – Вы можете ничего не опасаться. Это мой корабль, это – моя каюта. Здесь вы в полной безопасности, – она повертела головой по сторонам. – Собственно каюта в вашем распоряжении. Больше предложить ничего не могу. Спать будете на этом диване. В шкафу есть книги, если станет очень скучно, правда, не знаю, что читает английская леди… Сейчас попрошу парней принести ваши вещи, – она передернула плечами. – Я что-то из ваших вещей сгребла в кучу, не разбираясь. Чтоб вам комфортнее было… Кажется, вашу книгу с ночного столика я тоже свалила в этот мешок…

– А… Джон? – спросила леди Карла после небольшой паузы.

– Он в трюме вместе со всеми, – не очень охотно ответила Атани, облизав губы. – Нет, если вы хотите, я могу и вас туда отправить… – и так, как ответа, не последовало, прибавила. – Вы свободны, леди Карла. Можете выйти отсюда, пройтись по палубе, осмотреть корабль – пожалуйста, тут все в вашем распоряжении. Вам запрещено только пытаться выпрыгнуть за борт. Если это произойдет, моя команда получила указания вытащить вас любой ценой… Если вы решите нарочно утонуть, я что-нибудь прострелю нерасторопным. Надеюсь, вы будет благоразумны в достаточной мере…

Леди Карла тихо кивнула:

– Да, капитан…

Атани нахмурилась:

– Вот что, миледи! Я не припоминаю, чтобы вы давали мне присягу! Также я не помню, чтобы нанимала вас на корабль! Так что для вас я не капитан, ясно?

Леди Карла кивнула снова и вдруг спросила.

– Это твой отец?

Атани резко обернулась на стену.

– Да, – и прибавила. – Оба портрета сделаны во Франции за полгода до его смерти… Я настояла на общем портрете… Словно знала…

– А… Можно спросить, от чего он умер?

Атани посмотрела на неё.

– Вы сильно удивитесь, узнав, что от полученной в бою раны?

– А… – снова протянула леди Карла и тихо спросила. – Он был… пиратом?

Слово это было произнесено с таким волнением, словно сюда должна была с минуты на минуту ворваться шайка головорезов.

Атани прошлась туда-сюда, заложив руки за спину, потом остановилась, с шумом выдохнув воздух:

– Леди Карла, скажите, как вы относитесь к каторжникам?

– К ка… каторж… – та умолкла на полуслове.

– Да, к каторжникам. Не отвечайте сразу, я не прошу ответа сию секунду, у вас есть время подготовить мне ответ. Например, после обеда… или ужина… я не спешу, у меня даже ночное дежурство будет, я устала спать по ночам, как коала в дупле…

И так как леди Карла молчала, она продолжила:

– Я вас оставлю на какое-то время. Дам пару указаний насчет обеда. В целом, я хотела бы видеть вас за столом в кают-компании, но я не настаиваю. Если хотите, я скажу, и еду вам принесут сюда…

– Не стоит из-за меня беспокоиться… – пискнула та, не глядя на неё.

– Нет уж, если вы вздумаете объявить голодовку, это не приветствуется! Можете поверить, наш кок одной солониной никого не потчует! – Атани пожала плечами и усмехнулась. – Если, конечно, вас не смущает, что двадцать лет назад его обвинили в умышленном отравлении целой семьи… Но за эти годы от его еды никто не помер, так что… Рекомендую!