Алексей Тенчой - Марево. Морская пучина. Четвертый том

Затем Григорий, отгоняя смутные размышления, вспомнил о чем-то очень хорошем, что произошло вчера. Марина. Он улыбнулся, но тут же снова стал спокоен и задумчив: они вряд ли встретятся еще когда-нибудь. Москва – слишком большой город для того, чтобы случайно встретившиеся люди снова пересеклись, а телефон ее он не спросил. «Значит, надо забыть!» – сказал он себе твердо.

Марина сидела в своей студии – вернее в помещении, которым лучшая подруга разрешала безвозмездно пользоваться. Это была небольшая комнатка в «двушке», соседнюю занимал постоянный жилец, редко появлявшийся дома, во всяком случае, в то время, когда Марина приходила работать. Она была трудолюбивой и за несколько лет пребывания в Москве смогла найти себе постоянных клиентов и возможность откладывать деньги. Чем она занималась? Вела двойную жизнь, как шпион, – так иногда шутила подруга Аля.

Днем Марина работала бухгалтером на большом предприятии. Она была замом главного и получала приличную зарплату, кроме того, имела частную практику и вела бухгалтерию мелких фирм. Этих денег ей бы, конечно, хватило на жизнь, но Марина имела тайную страсть – рукоделие. Поэтому вечерами и в любую свободную минуту перевоплощалась в прекрасную мастерицу и окружала себя уже не кипами документов, а ворохом тканей, лент и различных причудливых штучек, которые так любят собирать рукодельницы. Неважно, что она мастерила: вязала свитера, вышивала скатерти или шила мягкие игрушки – ее работы раскупались подчистую. Марину знали, к ней шли с радостью.

Аля часто упрекала подругу, что она полностью забыла о себе и живет впустую: в свои тридцать пять Марина не имела ни детей, ни мужа, ни даже постоянного ухажера. Вернее, поклонники у нее, конечно, были, но через какое-то время она прекращала общаться с наиболее настырным, и тут же находился новый. Со стороны это выглядело действительно странно, но Марина хранила в тайне причины такого поведения, и даже ее лучшей подруге не удалось вытянуть правду.

На улице темнело, пора было зажигать свет, но Марина не хотела. Она стояла у окна и смотрела вниз на дорогу. Скоро должна прийти Аля, все равно придется накрывать на стол, ставить чай, слушать последние новости о мужчинах и общих знакомых. Поэтому она не торопилась, наслаждалась тишиной, немного мечтала, вернее, вспоминала подробности недавней встречи. Сегодня ей почему-то захотелось рассказать Але об этом случае, поэтому, когда раздался звонок, она с радостью побежала встречать подругу.

– Наконец-то добралась, – бросила та с порога. – Через безумные пробки по всему городу!

– Идем, конфеты и пирожки есть, сейчас чай будет готов, – Марина усадила подругу за стол и заварила вкусный напиток.

– Что нового? Или как всегда: работа, работа, работа и рукоделие?

Аля начала с вопросов, а это значило, что у нее не слишком много новостей. Марина про себя порадовалась.

– Ты думаешь, у меня не может быть ничего интересного, кроме этого? – улыбнулась она.

– У тебя – нет, – Аля рассмеялась, почувствовав, что Марине есть что рассказать. – Выкладывай!

Марина даже не знала, с чего начать.

– Не томи уже!

– Меня мужчина спас на днях.

– Тебя? Спас? Мужчина? – Аля чуть не подпрыгнула на стуле. – Когда это случилось?

– Три дня назад.

– И ты только сейчас мне говоришь об этом! О боги!

Аля нарочито прикрыла глаза рукой, давая понять, какую непростительную глупость совершила подруга, держа в тайне интересную историю так долго.

– Да, собственно, ничего особо и не случилось.

Марина рассказала о своем знакомстве с Григорием.

Все это время Аля внимательно смотрела на нее, и стало ясно, что этот человек понравился Марине.

– И этот герой не взял у тебя номер телефона? – переспросила она.

– Нет, Аля, он совсем ничего не спрашивал. Думаю, я его мало интересовала. Но он был очень вежлив.

– Тогда почему бы тебе не выбросить из головы всю эту историю? Я верю в чудеса, но вероятность встретить его еще раз сводится к нулю!

– Конечно, ты права! Но я поступлю по-другому, – Марина улыбнулась.

– Как?

– Буду помнить его всю жизнь.

Аля смотрела на подругу с плохо скрываемой жалостью.

– Зачем тебе это, скажи, пожалуйста?!

– Я знаю, что ты думаешь, – Марина отставила чашку в сторону. – Ты думаешь, что я дура.

– Если честно, я не думаю так, я это просто знаю, – развела руками Аля.

– Я попробую объяснить, а ты постарайся понять.

– Хорошо, пробуй, – Аля перестала поглощать конфеты.

– Тебе никогда не казалось, что ты находишься в чьем-то сне либо спишь сама? Я постоянно думаю об этом, вернее, часто ощущаю влияние этого глобального сна на свою жизнь. Работа, мои увлечения, люди вокруг – все это как мираж. Даже эта встреча будто подстроена кем-то. Моя голова забита ненужными мыслями, и сохранить в ней что-то действительно важное уже сложно, ибо будет погребено и обесценится. Но сны – на то и сны, чтобы не быть правдой. Во снах возможно все: любые перемещения, перевоплощения, эмоции. Только управлять этим сложно. Но мне кажется, я научилась. Из всего, что происходит со мной, я тщательно отбираю самое ценное и складываю в маленькую копилочку, которая находится прямо вот здесь, – Марина приложила указательный палец ко лбу. – И вот здесь, – она указала рукой на сердце. – Происходит тщательный отбор, и все чудеса и волшебство бережно хранятся там до поры до времени, чтобы иметь шанс когда-то воплотиться в реальном бытие, а пока, как только я чувствую печаль или упадок сил, тут же достаю свои запасы и пользуюсь ими, как противоядием, – Марина подмигнула подруге. – Так что Григорий будет сохранен и поможет мне как-нибудь, я уверена.

– Ты немного тронутая, но именно за это я и люблю тебя, – вздохнула Аля. – Ладно, храни вечную память о своем герое, раз уж тебя угораздило влюбиться в первого встречного.

Марина нахмурилась и кинула в подругу полотенце, но тут же рассмеялась и подлила ей чай. Девушки просидели до самой ночи. Когда Аля ушла, Марина немного прибралась на рабочем месте, закрыла комнату и вызвала такси.

Чуть позже, уже засыпая дома, она снова воскресила в памяти лицо Григория, немолодое, но очень привлекательное. Было в нем нечто, что хотелось видеть каждый день рядом. Лицо говорило об опыте прожитой жизни, глубокий взгляд – о том, что этот человек имеет свои тайны, и ему есть что рассказать, открытая улыбка – о доброте и душевности. Определенно, этот мужчина имел силу духа и смелость, она как женщина чувствовала это, но также понимала, что подобные люди могут прожить всю жизнь в одиночестве, так и не решившись жениться заново.

Григорий помогал дочери с ремонтом и приобретением всего необходимого. За этими хлопотами дни летели быстро. Как только основные хозяйственные дела были закончены, и освободилось время, думы о прошлом и будущем стали беспокоить его. Необъяснимая тревога, предчувствие какой-то беды не оставляли его. Григорий понимал, что стал частью жизни чужого человека. Сергей Михайлович занимал его мысли, и Григорий никак не мог определиться, прав ли он был, вступив на этот странный путь, или ошибся. С одной стороны, дочь спасена, а за это можно и жизнью пожертвовать, но с другой – эта самая жизнь продолжалась. Скучал Черняк по своим лесным угодьям и пасеке, о которой, вероятно, никто лучше него не позаботится. Как там теперь пчелы без него, они же, как люди, все чувствуют. Конечно, в лесу тоже не без проблем: глупое и жадное руководство, браконьеры и тому подобное. Но это был его родной мир, в котором он чувствовал себя, словно рыба в воде – знал, как жить и кто он. Ночами Григория терзали сны. Каждую ночь Григорий оказывался либо рядом с саманом в долине, либо сопровождал трех путников, которые изо дня в день шагали к саману с завидным упорством. Самое тяжелое и даже обидное для него было то, что троица ходила по кругу, возвращаясь к дереву, и никакими силами нельзя было на это повлиять. Путники, словно сомнамбулы, сворачивали в одном и том же месте. В конце концов, Григорий, имея удивительную для снов свободу воли, просто сидел под деревом и терпеливо ждал их возвращения, что случалось ежедневно в одно время перед закатом. Просыпаясь утром, он чертыхался и шел под ледяной душ, чтобы напрочь прогнать из головы ночные видения.