Марита Мовина-Майорова - Голова Медузы Горгоны

Антон шел чуть в стороне и время от времени окликал их. В ответ Агния «аукала». Так, не торопясь, они продвигались вперёд.

Этот лес у Карельского перешейка, был не только болотистым, но и каменистым. Иногда среди низеньких кустарников и стоявших группками осин и берёз, между елей и ёлочек им попадались гранитные обломки. Они были разбросаны и кучками, и по одиночке, но попадались и большие куски скал. Самих скал на их пути ещё не встретилось, но Антон, пока они шли по лесной дороге, успел рассказать, что в лесу есть немало цельных гранитных гряд, которые могут тянуться и на несколько метров, и на несколько километров.

Они снова вышли на песчаную лесную дорогу, и Антон, перейдя её, начал углубляться в лес, предположив, что на этой стороне лесного массива, им, возможно, больше повезёт с грибами. Агния и Катя последовали за ним.

Они прошли совсем немного, когда чуть впереди возникла одна из тех самых гранитных гряд. Была она совсем невысокой, но достаточно отвесной, и весь её склон был усеян какими-то кустиками, карликовыми деревцами и густым плотным мхом.

Там, где они остановились, гряда как раз полого поднималась из земли – это было её начало.

Антон предложил девушкам идти вдоль скалы влево, а сам, обогнув скалу справа, у начала, пошёл вдоль неё с другой стороны. Где-то там, в неведомой для Кати дали, она и Агния должны были с ним сойтись.

– Договорились! Значит, до встречи. Смотрите, девчонки, не разбегайтесь друг от дружки – места здесь дремучие. – Антон сделал «страшные» глаза и тут же улыбнулся. – Но если серьёзно, то лес здесь и вправду «нелёгкий», да Агния его как свои пять пальцев уже знает… И держитесь солнца – слева оно должно быть… Ну и на гряду ориентируйтесь… – и он, повернувшись к ним спиной, поднял вверх руку в прощальном приветствии. Спустя минуту он уже скрылся за грядой…

Катя посмотрела на Агнию – та провожала взглядом Антона и казалась ещё более задумчивой и отрешённой, чем утром на кухне.

«И что такое с ней? Никогда такой её не видела… Может, правда, ревнует? Может, не стоило мне оставаться?.. ну да что теперь-то рассуждать? надо-не надо… вот вернёмся из лесу, и если она „не отойдёт“, уеду…» – она поправила бейсболку на голове:

– Ну, что? Пошли, Агнэша?

Та только молча кивнула и направилась вдоль гряды, присматриваясь к тому, что попадалось под ноги, и что росло неподалёку…

…Грибов и здесь было очень мало – можно сказать – совсем не было. Зато черники, и начинающей созревать брусники, – полным-полно. Местами черничные кустики были даже не видны под сплошным изобилием ягод на них. Ягоды были крупные-крупные! Глянцевые-глянцевые! И так и просились в рот! Катя то и дело приседала около кустиков и с наслаждением поедала эти экологичные и натуральные витамины! А Агния шла и шла вперёд, не обращая никакого на них внимания, и, по всей видимости, искала только грибы. Катя едва поспевала за ней. …Они ни о чём не разговаривали – каждая занималась своим делом…

…В какой-то момент Катя отвлеклась на особенно аппетитный куст черники, сплошь усыпанный крупнющими ягодищами: мимо него она точно не могла пройти! Она присела на корточки и начала с удовольствием срывать ягоду за ягодой, кладя их себе в рот. Ягоды на этом кустике были и на самом деле особенно вкусные – очень сочные и очень сладкие, и они совсем не походили на ту чернику, которую продавали старушки в городе около станций метро.

Она так увлеклась ягодами, что перестала краем глаза следить за маршрутом Агнии. А когда объела, наконец, весь кустик и подняла глаза, не увидела даже напоминания о том, что кто-то здесь был рядом. Тишина поглотила все звуки. Лес стоял всё такой же сырой и полутёмный. Солнце куда-то подевалось, и тот единственный ориентир, о котором говорил Антон – солнце всё время должно быть слева, – исчез.

Катю мгновенно охватил ужас. Она ясно поняла, что осталась одна. Никто не придёт ей на помощь. Никто! С учащённо бьющимся сердцем по инерции сунула руку в карман за мобильником, но вспомнила, что по совету Агнии оставила его в доме! Тогда, всё еще стараясь верить, что «не может этого быть», она приложила руки рупором ко рту и что было сил заорала: «Ого-го! Ау-у-у-у! Где вы!» – но тишина, возникшая после её крика, оказалась ещё страшнее предыдущей. Даже эхо не откликнулось на её отчаянный призыв. Кате показалось, что осталась она совсем одна не только в этом мрачном лесу, но и на целом свете. …И она заплакала…

…Этот ужасный – холодный, мокрый и захламлённый лес, казалось, никогда не кончится. Ровного места в этом лесу, по-видимому, не существовало по определению: то яма, наполненная водой подо мхом, то куски от скалы навалом, то валежник такой густой, что продраться сквозь него было немыслимо, то россыпи черники, а под ними всё те же ямки с водой и кочки. Ноги в больших, не по размеру, болтавшихся на ногах чужих резиновых сапогах, все время спотыкались и подворачивались на них. Ведёрко, безнадёжно пустое и ненужное, тянуло руку своими трепыханиями при каждом шаге. Выбросить бы его! Но Катя почему-то не смела – наверное, оттого что не её. Комары надоедливо кружили над головой, норовя впиться в любое мало-мальски приоткрытое и не смазанное «звёздочкой» место. Сначала Катя отмахивалась и домазывалась мазью, но постепенно физическая усталость и безысходность заполнили всё её существо, и она перестала защищаться от них. Кроме того, от трудной ходьбы стала давать знать о себе травма ноги, полученная в детстве – сильно заныла щиколотка, и каждый шаг отдавался болью во всём теле…

…В лесу становилось всё пасмурнее и всё мрачнее. Солнце, которое вначале изредка появлялось из-за туч и с трудом прорывалось через верхушки деревьев, бросив блик на мох или кусок скалы, отвалившейся от основного массива, и позволявшее Кате хоть как-то сориентироваться, теперь совсем пропало – видимо, дело шло к вечеру. Она еле тащила своё измотанное тело на то и дело спотыкавшихся, и горевших в резиновых сапогах, ногах. Да, она была закалённым пешеходом, могла пройти десяток километров и не устать, но сейчас, многочасовое движение по пересечённой и болотистой местности, пугающая мёртвая тишина и жалящие комары сделали своё дело: Катя начала чувствовать, что вот-вот упадёт без сил прямо в болотистый стылый мох и не сможет уже подняться.

…Впереди смутно замаячили очертания то ли каменного завала, то ли довольно высокой скалы.

«Скала! – пронзило внезапной надеждой сердце. – Это же та скала, вдоль которой Антон отправил нас с Агнией влево, а сам пошёл в обход направо! Значит, я совсем недалеко от лесной дороги, по которой мы пришли! Скорее, скорее вперёд! Я поднимусь на скалу и наверняка увижу эту дорогу. Ведь ещё не так темно. Но надо торопиться. Пока совсем не стемнело!»