Рут Харрис - Последние романтики

– Нет, Ким. Я не собираюсь помогать тебе избежать брака, который идеален для тебя. Женись на Салли. Ты никогда не будешь жалеть об этом. Я обещаю тебе.

Ким почувствовал, что проиграл схватку. Но, отдавая себе отчет в том, что сражался не так отчаянно, как мог, подумал, что причиной тому было его собственное смятение. Неожиданно ему в голову пришла новая мысль:

– Папа, а у тебя когда-нибудь был роман?

– Нет, сынок, – сказал отец, мягко и немного грустно улыбнувшись. – У меня никогда не было романа. Твоя мать была единственной женщиной, которую я любил.

– Почему моя жизнь не может быть простой? – спросил Ким. – Зачем мне нужно было встретить Николь? Если бы я не встретил ее, все было бы так просто. Отец, я хочу, чтобы моя жизнь была такой же простой, как твоя.

– Жизнь не бывает простой, Ким, – сказал отец, признавая юношеское высокомерие и прощая его. – Она лишь такой кажется. А сейчас попробуй отдохнуть. Ты все еще выглядишь бледным.

Для Салли неделя перед свадьбой прошла в вечеринках, в примерках своего свадебного платья и получении подарков. Для Кима она оказалась заполненной поздравлениями, восхищением друзей, родственников и незнакомцев, которые узнали о нем из газеты. Две статьи, написанные в Париже, были сразу же куплены «Сатердей ивнинг пост», которая, помимо того что имела тираж более двух миллионов, публиковала также высококачественную беллетристику таких писателей, как Эдит Уортон и Ринг Ларднер. «Пост» также выразила желание посмотреть «все, что вы когда-либо написали». На этой же неделе Киму предложили работу в пяти газетах, и все эти комплименты и успех были действительно опьяняющими. Все это внимание, вся эта лесть смягчили боль и тоску Кима по Николь, и в какой-то самовлюбленной дымке волнений Ким смирился с приближающимся днем свадьбы.

За день до того, как ему, Салли и его отцу надо было уехать в Сен-Луис, Ким отправился навестить Эс. Ай. Брэйса.

– Сейчас, когда я сделал тебя знаменитостью, я думаю, ты стал очень дорогим, – сказал этот редактор тоном, который был на добрых два тона менее грубоватым, чем обычно. Газетный мир был слишком узок, и Эс. Ай. прекрасно знал, что после него репортажи Кима из Парижа опубликовали все газеты Нью-Йорка. – Насколько поднялись в цене твои услуги с тех пор, как ты вернулся из Парижа?

– Этим летом вы сказали, что будете платить мне двадцать долларов в неделю, – сказал Ким. То, что Эс. Ай. Брэйс сейчас оборонялся, доставляло Киму приятное удовольствие.

– Мне звонили из многих газет, – продолжил он. – «Джорнал», «Таймс»…

– «Геральд», «Кроникл», «Триб» и «Ньюс». Я знаю, знаю! – вмешался Эс. Ай., подняв руки в знак капитуляции, – Пожалуйста! Помни, что у меня язва, и просто скажи: сколько «Сан» должна платить тебе, чтобы ты остался у нас?

Трудно было поверить, что это был тот же самый человек, который позвонил Киму в мае, сразу же после того, как «Сан» поместила его фотографию и интервью.

– Я заплачу тебе сто долларов за эксклюзивный репортаж о рейде на батарею орудий, обстреливающих Париж. – Эс. Ай. говорил по телефону кратко и грубоватым голосом, даже не потратив время на обычные приветствия бывшему посыльному. – При условии, что он будет достаточно хорош для публикации.

– Я напишу его, и он вам понравится, – ответил тогда Ким. – Когда вы хотите получить его?

– Тогда же, когда мне нужно все остальное! Вчера! Вчера! – прокричал Эс. Ай. и бросил трубку.

Летом Ким подрабатывал в редакции «Сан», разнося копии, сигары и кофе, вдыхая запах газетной бумаги и неспокойную атмосферу в комнате новостей и восхищаясь главным редактором Эс. Ай. Брэйсом – ворчливым, выпивающим и жестоким (среди сотрудников этой газеты ходила легенда о том, что Эс. Ай. переехал свою любовницу, когда та приняла в качестве подарка автомобиль от другого поклонника, и оставил ее на тротуаре, истекающей кровью и просящей прощения). Конечная цель Кима заключалась в том, чтобы стать известным писателем, пока же он хотел стать журналистом. Он рассказал о своей мечте Эс. Ай., тот рассмеялся над ним, отхлебнул глоток виски из бутылки, всегда стоящей на его столе, и сообщил ему, что мальчики из высшего света не приживаются в суровом мире газетчиков. Но вместе с тем Эс. Ай. восхищался настойчивостью Кима, изредка брал его на ленч – ленч состоял из шести рюмок виски и сандвича с ветчиной в темном баре напротив здания, в котором размещалась редакция «Сан», – и знакомил его с печатниками, разносчиками, репортерами и агентами по рекламе, работающими в «Сан». Ему нравился Ким: он никому бы не признался, что был поражен социальным происхождением Кима; и в не меньшей мере удивлен, когда Ким вернулся с войны как один из героев того дневного рейда на батарею орудий, из которых немцы обстреливали Париж. Ким написал репортаж, назвав его «МНЕ СКАЗАЛИ, ЧТО Я ГЕРОЙ». Репортаж получился живым, увлекательным и в то же время достаточно сдержанным.

– Неплохо, – заметил Эс. Ай., после того как прочитал его, и тут же отправил в набор.

– Сейчас-то вы дадите мне работу? – спросил Ким. Он просил работу у Эс. Ай. с того самого первого лета, кода начал служить в «Сан».

– Жалованье начинающих репортеров – двадцать долларов в неделю, – сказал Эс. Ай, – Я хочу заключить с тобой сделку. Если ты сможешь вернуться в Париж ко дню перемирия и написать для меня лучшие репортажи из тех, что поступают из Европы, ты получишь работу. Мне нужны статьи, которые заставят людей смеяться и плакать. Мне нужны статьи, которые заставят их просить номера «Сан». Как думаешь, сможешь это сделать? – Ким уже собирался ответить, как Эс. Ай. жестом опередил его. – Я знаю, ты думаешь, что сможешь. Докажи это! И помни, что жалованье – двадцать долларов в неделю, Ни цента больше. Договорились?

– Договорились, – ответил Ким, и они ударили по рукам.

Опьяненный своим романом с Николь, чувствуя в себе силы, о которых раньше и не подозревал, Ким слал свои репортажи из Парижа, наполненные такими подробностями, которые интересовали читателей. Факты всегда соответствовали действительности, а сообщения были написаны как рассказы – с началом, серединой и концовкой, а не в традициях обычной журналистики типа кто-что-когда-где-почему. Они вызвали сенсацию, и Эс. Ай. распорядился поместить их на первой полосе.

– Да, я хотел, чтобы ты справился с этой работой, – сказал Эс. Ай. в декабре Киму, который был все еще слегка бледен после болезни гриппом, – но я не думал, что ты сделаешь это так успешно! Ты не слишком обольщайся, но ты хорош. Ты чертовски хорош. И ты стоишь столько, сколько сможешь заставить «Сан» заплатить тебе, – продолжил Эс. Ай., а его голубые глаза, смотревшие на него из-за очков в проволочной оправе, выражали восхищение. – Скажи мне плохие новости. – Он откинулся назад, со смирением ожидая астрономической суммы.