Рут Харрис - Последние романтики

Потом Ким получил длинное письмо от Скотта, который снял на лето дом на берегу бухты Устриц. Письмо было про дикое пьянство и дикие вечеринки и еще про людей, с которыми ему доводилось на них знакомиться; там бывали юные дебютантки и молодые замужние женщины, элегантные гангстеры, биржевые дельцы, кинопродюсеры, нелегальные поставщики спиртного, игроки, аристократы с Восточного побережья, и все они смешались в одной безумной, великолепной компании. Люди, дорожки которых никогда бы не пересеклись, если бы не великий денежный ливень, обрушившийся на них. Прошлое и родословные этих людей словно исчезали в золотистой туманной мгле, и так появились жители Северного побережья Лонг-Айленда, с их полями для игры в поло, плавательными бассейнами, огромными белыми яхтами, стоявшими возле частных пристаней, и их жизнь была восхитительно хороша. Скотт писал, что у него такое чувство, будто он и Зельда являются персонажами одного из его собственных романов. Письмо было длинное и трогательное. Ким отыскал самое интересное для себя в постскриптуме: там был совет «не беспокоиться» насчет «Дела чести». «Многие, в том числе и я, сражаются за него».

В дальнем восточном конце пляжа Гэруп стояла гряда больших камней, настоящих валунов. Они образовывали укромное место, где можно было загорать нагишом. Поутру солнце, отражавшееся от поверхности камней, нагревало песок и от этого становилось еще теплее, и усиливалось приятное ощущение расслабленности. Днем, когда солнце находилось в зените, камни отбрасывали гостеприимную, прохладную тень. Валуны пляжа Гэруп сделались излюбленным местом Кима, и каждый день, когда Кимджи и Салли, согласно южному обычаю, отправлялись на ленч и полуденный отдых, Ким приходил туда, захватив с собой батон хлеба и кусок местного белого, как мел, сыра, несколько абрикосов и бутылку белого вина. Он написал Николь из Лондона, сообщив о том, что проведет это лето в Антибе и что его приглашение на ленч остается в силе. Он будет ждать ее каждый день.

В то утро, когда пришло письмо от Скотта, он захватил его с собой. Зловещий постскриптум Скотта наполнил Кима ужасающе мрачными предчувствиями и ощущением собственной беспомощности, неспособности повлиять на свою собственную судьбу. Он сидел там, в тени валунов пляжа Гэруп, попивая белое вино, а письмо лежало рядом, придавленное камнем, и его тонкая почтовая бумага шуршала под дуновениями ветерка, налетавшими с моря. Он размышлял, что ему делать, когда вдруг уловил в воздухе знакомый запах духов Николь.

– Я опоздала всего лишь на один год, – сказала она тихонько, стоя рядом с ним, но не дотрагиваясь до него. Он повернулся и посмотрел на нее. Ее лицо было серьезным и задумчивым. – Меня здесь все еще ждут?

– Ну, как говорится, лучше поздно, чем никогда, – непринужденно ответил он, улыбнувшись. Ему захотелось к ней прикоснуться. Когда он увидел ее, его сердце заколотилось, и он надеялся, что она не заметит его состояния. Ее золотистые волосы и глаза, блестевшие, казалось, ярче самого солнца, делали ее восхитительно красивой. – Присаживайся, – сказал он, жестом показывая на песок и с трудом сдерживая переполнявший его восторг, который всегда чувствовал в ее присутствии. Он не знал, как долго сможет сидеть рядом с ней, не целуя ее, не обнимая и не лаская. Запах ее духов проникал в его ноздри, и сильное, страстное желание охватило его.

– Ты сейчас смотрел на те лодки с очень расстроенным видом, – сказала она.

Получив приглашение от Кима, отправленное из Лондона, Николь тут же начала спорить сама с собой, следует ли ей принимать его. Воспоминания о той слишком краткой, ничего не решившей встрече с Кимом, прошлым летом, постоянно преследовали ее, как и мысли о том, что могло бы произойти между ними и, хотя она пыталась заставить себя поверить в искренность этого внутреннего спора, на самом деле у нее никогда не возникало никаких сомнений в том, что она появится па пляже Гэруп, чтобы возобновить встречи с ним. И вот теперь она приехала в Антибу с одним любовником и сбежала от него, чтобы встретиться с другим. Раньше она никогда так не поступала, и ее не восхищало собственное поведение. Но все же колени ее тряслись, и у нее перехватывало дыхание при одном только взгляде на него, и она молилась, чтобы он не заметил, что с ней происходит.

– Я действительно был расстроен, и мне очень нужна компания, – сказал он. – Твоя компания. И я даже могу предложить тебе обещанный ленч. Понимаешь, моя фамильная честность – это не просто выдумки для рекламы, – сказал он, надеясь, что его голос звучит достаточно твердо. Он налил ей вино из бутылки, которую он засунул в мокрый песок, чтобы вино не нагрелось. – А теперь скажи мне, почему ты так подвела меня в прошлом году?

– Ночью, после той вечеринки у Мерфи, у нас с Боем была ужасная ссора, – сказала Николь. – Утром на рассвете «Белое облако» отчалило от берегов Антиба. Я подвела тебя, потому что меня здесь уже не было.

– Почему вы поссорились?

– Бою стало скучно. Он ненавидит скуку и обвинил во всем меня. Ему не нравятся мои друзья.

– О, – протянул Ким. – Что же, по его мнению, дурного в твоих друзьях?

– Ему не нравятся «художественные» натуры. Хорошо, что здесь оказались Портеры, а то все могло бы быть еще хуже.

– Коул – это «художественная» натура.

– Бой говорит, что Коул – это исключение. – Николь пожала плечами. – Не проси меня объяснить это логически. Потому что это нелогично.

Николь сидела на песке, подняв колени и обхватив их руками. Она была в свободной темно-синей хлопковой рубашке и в белых хлопковых брюках. Ким заметил, что она по-прежнему носит на правой руке огромный бриллиант, и его удивило, что она не сняла его после помолвки Боя. Кроме того, на ее руке были мужские часы. Это заинтересовало его, как и все то, что имело к ней отношение.

– Никогда не видел, чтобы женщина носила мужские часы, – сказал он.

– Это часы Боя, – ответила Николь. Она вытянула руку и показала их, очень тонкие часы швейцарского производства в золотой оправе на ремешке из черной крокодиловой кожи. – У Боя большая коллекция часов. Мне разрешено их носить.

– Ты все еще встречаешься с ним? – Ким не сумел скрыть свое удивление.

– Конечно. Как, по-твоему, я попала в Антиб? Мы приплыли на «Белом облаке», как и прошлым летом. Бон предпочитает, чтобы все превращалось в традицию, и чем быстрее, тем лучше! Мы заходили в те же самые порты, посещали те же самые рестораны… – Она улыбнулась своим мыслям. – Полагаю, что даже еще через десять лет мы отправимся по этому же маршруту с теми же портами и ресторанами.

– Что скажет по этому поводу герцогиня? – Ким понял, что он гораздо провинциальнее, чем ему нравилось о себе думать.