Роза Грей - Портрет нимфоманки. 5 дней разврата

Я улыбнулась ей, будто она могла меня видеть и побрела дальше. Проходя мимо соседней палаты, я вдруг заметила человеческий силуэт. Это была Ирина. На входе в палаты нет дверей, и она, словно призрак стояла в огромном проеме. От неожиданности, испуг пробежался от пяток до сердца. Так ведь реально обосраться можно.

"Снова эта чокнутая сводит меня с ума"– подумала я.

Она была абсолютно голая. Все ее тело было в каких–то синяках. Маленькие сиськи были покрыты красными пятнами и мурашками, соски торчали от холода, а растительность на пизде, кажется, доросла почти до живота. Я брезгливо поморщилась от резкого телесного запаха, что исходил с ее стороны.

Ирина, как обычно, пыталась выглядеть каким-то таинственным призраком: руки по швам, ноги плотно сведены, лицо без эмоций… Ее глаза были невероятно пронзительными, взгляд томный и загадочный, устремленный перед собой, как у заблудшей души, что веками не может найти покоя.

Это было далеко не первый раз, но от неожиданности мое сердце “ушло в пятки”.

– Твою ж мать, Ира! Ты что же, хочешь, чтобы я сделала все дела, не доходя до туалета? – вполголоса возмутилась я

Ирина медленно, как в кино перевела на меня взгляд. Ее глаза были мудрыми, как у старца, и в то же время пустыми, как у покойника. Наверное ей виделось, что она главный герой из фильма ужасов. Боже, как достала эта ебанутая. Она регулярно пугает девчонок. Встанет вот так, посреди ночи и стоит до утра.

Не понимаю, что она вообще делает в этом мирном отделении. В нем лежат только те, чья психика подает надежды на восстановление, а с ней, по–моему, все крайне безнадежно. Она же зомби…

Я усмехнулась и открыла дверь туалета. По–моему, даже здесь запах был лучше, чем рядом с этой ебанашкой. Не знаю, что со мной происходило. Попытка суицида Ларисы окончательно выбила меня из колеи.

Мне казалось, что сердце вот–вот выпрыгнет из груди. Моя душа была в сильном смятении, словно чувствовала что–то нехорошее… Нервное состояние определенно не обещало ничего благоприятного…

Я просто не находила себе места. Стряхивая пепел в жестяную банку, я вдруг обнаружила сильную дрожь во всех конечностях. У меня нестерпимо сохло во рту и дрожали ноги, внизу живота появилось неприятное давление, а между ног образовался настоящий водопад. В какой-то момент я почувствовала резкую тошноту.

Невероятный приступ агрессии вдруг вселился в меня и распространился по каждой клеточке моего тела. Почувствовав сильное головокружение, я быстро выскочила из туалета, и едва перебирая ватными ногами, пошла по коридору.

– Теть Тань… теть Тань… – глухо кричала я, падая на колени.

Мой голос становился все тише… или это я его так слышала… Отдышка окончательно взяла верх, лишая меня последнего рассудка. Из–за нехватки воздуха, в моих глазах все потемнело, а мышцы стали сухими и немощными… Невероятная жажда распространилась по всему моему телу.

Последнее, что мне запомнилось, это бегущая ко мне тетя Таня. Я слышала какую то суету вокруг, но не понимала, что происходит. Вероятно, мне пытались сделать укол.

Когда я проснулась, мне в лицо ударил яркий солнечный свет. Зимнее солнце особенно сильное по утрам… Я прислушалась. В коридоре было тихо, и никто не звал меня пить утренние таблетки.

"Значит укол делали… Значит снова приступ был…" – подумалось мне.

Я лениво надела очки и сонно села на кровати. Мысли вихрем резвились в моей голове.

“… пиздец, как жопа то болит. Что же такое они мне колят, что так больно… Вообще, какое право они имеют колоть такое сильное, скорее всего наркотическое лекарство, о котором, ничего не рассказывают, не берут письменного согласия…”

Но разумеется, в отделении никто выпендривается… Колят– значит так надо… Отделение достаточно спокойное, без строгого режима, для тех, кто не безнадежен, ослабленный режим содержания, в отличие от отделения для тяжелых. Я лежала там около года. Жуткое местечко. Бедные девочки ни подмыться, ни поссать не могут без расписания.

В нашем отделении пациенты курят когда захотят, в туалет ходят как нормальные люди, без контроля. Работники все добрые, хорошо общаются, но права лучше не качать. Как бы спокойно все не было, а пизды получить легко: однажды меня избили тупо за то, что я потребовала дополнительного времени на прогулку. Высказала блин, свои права, потом два дня лежала вся в синяках…

– Алиса! Алисонька! – вдруг услышала я голос тети Тани, – Алисонька, иди возьми пропуск. К тебе Саша пришла.

Я быстро оформила выход из отделения и с разбега бросилась в объятья “сестренки”.

– Сашка! Здравствуй, родная… – мои глаза блестели от слез радости.

Саша– это моя подруга детства, почти сестра. Жизнерадостная блондинка, слегка в теле, с уставшим лицом и с теплыми, добрыми глазами. Мы выросли в одной деревне. Она единственный человечек в этом мире, который всегда принимал меня такой, какая я есть… Она была со мной всегда и при любых обстоятельствах. Даже хотела оформить меня под опеку, чтобы меня отпустили из психушки. Она периодически, уговаривала меня на это… но я не соглашалась быть ей обузой.

– Ну как ты, моя хорошая? – спросила она, присаживаясь на сведанную скамейку.

– Да ничего вроде. Бывало и хуже… – ухмыльнулась я и присела рядом с нею, – у тебя то как дела? Ты что так долго не приходила? Почему одна?

– Ну пока не могу часто приходить. Вот когда Алисонька–младшая выздоровеет, придем вместе… – улыбнулась Саша.

– Ну вот… Заболела моя красотка? – я слегка нахмурилась, – что с ней? Сейчас она с кем?

– Ничего страшного, простуда. Сейчас она с бабушкой, с кем же еще… папа ведь ушел от нас… Не с кем теперь оставлять ее. Но мама не справляется с нею долго.

– Ну конечно, тетя Лида уже не молодая… – грустно улыбнулась я.

– Да, почти 65… – Саша тоже грустно улыбнулась и пожала плечами.

Мы просидели весь час и еще дополнительные 20 минут, которые я умоляющими глазками выпросила у медсестры. Наконец нам пришлось расстаться. Я взяла пакет с продуктами, и расцеловав подругу, направилась в палату.

– Стоять! – с улыбкой скомандовала медсестра теть Валя.

Еще одна добродушная старушка в отделении. Она дежурит на входе, возле кабинета врача.

– Я все понимаю, ты девочка хорошая, режим не нарушаешь и продукты тебе привозят строго по списку, но тут стоят камеры. Так что показывай, давай содержимое пакета.

Она символически просмотрела мою передачку и приклеила на пакет пропуск. Саша, как обычно, привезла какое–то нереальное количество вкусняшек. Раскидав все по холодильнику, я вернулась в палату и снова провалилась в сон.

Когда я проснулась, за окном было темно.