Роза Грей - Портрет нимфоманки. 5 дней разврата

Я поймала молящий взгляд моей малышки и тут же пристроилась лицом к ее промежности. Непривычный запах женщины навязчиво ударил мне в нос. Нет, Лариса очень аккуратна и чистоплотна, но видимо, из–за сильного возбуждения, ее промежность протекла насквозь.

Я не стала долго думать, и высунув язык, провела им по половым губам. Моя новая любовница резко вздрогнула. С ее уст мгновенно сорвался тихий стон. Она положила руки мне на голову.

Я делала это впервые, поэтому решила: буду делать так, как хотела бы, чтобы делали мне… и не прогадала. Я раскрыла мокрые набухшие лепестки и медленно провела языком по клитору, после чего обхватила его губами и начала легонько посасывать. Лариса сделала резкий вдох и слегка прогнула спину. Ее бедра сильно дергались, а животик нервно втягивался внутрь.

Не переставая сладко сосать клитор–великан, я нетерпеливо засунула два пальца в мокрое влагалище и стала шевелить ими внутри, постепенно наращивая темп. Я не изображала пальцами половое сношение, а просто сгибала и разгибала их внутри. Тело Ларисы так дрожало, будто ее било током.

– Ой, Боже… ой, Боже… Алис… Алисонька… я сейчас кончу… сейчас, кончу… – услышала я задыхающийся голос.

Я ускорила движение пальцами. Напряжение нарастало, и в течении следующей минуты, Ларису затрясло в сладостных конвульсиях. Она дрожала, и периодически, сдавленно стонала. Ее пальцы вцепились в мои волосы и нервно сжали их.

Лариса кончала секунд двадцать. Даже когда я отстранилась от ее мокрой письки, она продолжала конвульсивно дрожать. Кажется, она тихонько плакала от наплыва эмоций. Ее тело словно подбрасывало вверх, в каких–то невероятных конвульсивных спазмах. Мне вдруг показалось, что я сама вот–вот кончу.

Быстро скинув с себя штаны и трусы, я села между ног подруги. Я безумно хотела прижаться к ней промежностью. Перекинув правую ногу через ее бедро, я почувствовала, как наши органы вплотную прижались друг к другу. Это было невероятное ощущение тепла и влажности. Лариса закрыла глаза и стала инстинктивно двигать бедрами. Ее руки судорожно ласкали грудь, а губы чувственно приоткрылись. По моему телу прошла приятная волна тепла.

Две возбужденные промежности скользко терлись друг о друга, раздражая половые губки мягкими волосиками. Новое, незнакомое ощущение захватило меня целиком. Ускоряя темп, я возбуждалась все сильнее и сильнее.

От переизбытка новых впечатлений, я достаточно быстро кончила. Не скажу, что это был сверхмощный оргазм, но на время он освободил меня от сексуального напряжения.

Я улыбнулась подруге. Она медленно встала и туманно посмотрела на меня. Ее взгляд был настолько влюбленным, что мне стало неловко. Кажется, наше отношение к этому сексуальному эксперименту было совершенно разным…

Мы целовались еще минут пять, после чего оделись и пошли курить в туалет. Мы вели беседу о чем–то отвлеченном, стараясь не затрагивать произошедшее за последний час.

Покурив, мы с помощью влажных салфеток, которые стырили в этой же процедурке, быстро привели в порядок свои уставшие письки. Но спать нам совсем не хотелось… Мы долго сидели и курили, обсуждая все что угодно, кроме нашей сексуальной близости.

Я активно участвовала в разговоре, но мои мысли были совсем в другом месте…

"Так или иначе, мне не стоит давать ей никаких надежд. Какая в жопу любовь? Куда она, дурочка лезет… Я все равно не смогу без мужчин и мне будет чертовски мало наших нетрадиционных экспериментов. Я предам ее светлые чувства при первом же удобном случае, когда на горизонте появиться соблазнительный властный мужчина… То, что было между нами, это просто сексуальный эксперимент… " – говорила я себе.

Мы не выходили из туалета и долго болтали ни о чем. Это продолжалось до тех пор, пока я не почувствовала резкие импульсы в голове.

– Алис, ты в порядке? – спросила Лариса.

Ее лицо было встревожено. Я уже не могла ничего ответить. Импульсы становились все сильнее и сильнее. Последнее, что мне запомнилось, это суетливый силуэт подруги и крики о помощи.

Когда я открыла глаза, на улице было светло. Передо мной тоскливо сидел расплывчатый силуэт. Заботливые руки тут же одели на меня очки и мутное пятно плавно превратилось в Ларису.

– Доброе утро, – она нежно погладила меня по голове.

– Доброе… – ответила я, ошарашено глядя на нее, – что случилось?

– А ты ничего не помнишь? – с ухмылкой спросила она.

– Нет… – я напрягла мышцы лица и нахмурилась.

– Мы курили в туалете, потом ты затряслась и упала. Тебя унесли в процедурку, позвали дежурного врача и все… до утра я тебя не видела.

– Ясно… – я на секунду зажмурила глаза.

Мои приступы повторялись вновь и вновь и к концу недели я просто потеряла им счет. Меня непрестанно кололи успокоительным. Я то засыпала, то просыпалась и снова проваливалась в сон. Лариса не отходила от меня ни на секунду. Всякий раз, когда я просыпалась, она сидела рядом. На моей тумбочке неумолимо копилась еда, но она меня не интересовала.

В начале следующей недели я почувствовала, что мне становиться легче. Я открыла глаза, и одев очки, обнаружила Ларису, спящую в сидячем положении. Она сидела рядом, ее голова лежала на руках, сложенных на душке кровати. Я улыбнулась. Это было очень приятно. Она беспокоилась за меня… Девочка моя… Достав сигареты, я вышла в коридор. Теть Таня, тоже дремала.

“Значит уже не меньше двух часов ночи…” – пронеслось в моей голове.

Я лениво зашла в туалет. Вокруг царила кромешная тьма. Наверное снова лампочка перегорела. Наощупь, я пробралась к лавочке и села на нее. Закурила.

– Я ждала тебя… – раздался голос, откуда–то слева.

Сказать, что я обосралась– ничего не сказать. Испуг, кажется дошел до самого горла. Он прокатился откуда–то снизу: от пяток, волной прошелся по ногам, животу, со всего размаха задел сердце и тяжелым комом остановился глубоко в глотке…

Ощущая, как мои волосы встали дыбом, я чуть пнула входную дверь. Легкий свет из коридора проник в туалет и осветил бледное лицо… Это была Ирина.

– Ира? Ты разговариваешь? – мои брови чуть приподнялись, глаза шокировано раскрылись.

– Не важно, разговариваю ли я, важно другое… – тоном мудреца ответила она.

Ее лицо, как обычно, не выражало никаких эмоций, голос был холодным и не по–женски низким. Я проглотила ком в горле и нерешительно затянулась сигаретой.

– Что же важно? – кажется, мой голос слегка дрожал.

– Твои страхи! – резко сказала она, глядя на меня пронзительным взглядом.

– Ирин, ты о чем? Какие страхи? – нахмурилась я.

– Страхи, что ты не способна помочь своим близким. Страхи оказаться бесполезной и потерять кого–то родного… Я могу помочь тебе. Тебе же нужно на волю? Не спрашивай меня, откуда я знаю. Это тоже не имеет никакого значения. Важно только одно– тебе надо быть за забором. Я не знаю зачем, но знаю, что твои намерения справедливы и благородны…