Надежда Ясинская - ПоЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя. Часть 4

Я так хорошо играл по отношению к ней равнодушного брюзгу-начальника, что мне самому в это верилось.

***

Порою мне казалось, что это совсем не она находилась в моем кабинете; что не она стояла коленями в кресле со спущенными до колен колготами и задранной юбкой; не она сверкала голыми ягодицами и запачканными трусами; что не ее трогал… Порою мне казалось, что тот случай – очередная предсонная фантазия или сон, а наяву между нами ничего ТАКОГО произойти НЕ МОГЛО!

А если произошло, то Анна могла бы стать достойной подружкой Бонда, продолжательницей дела Мата Хари. Она умело провела четко выверенную комбинацию, малой ценой добилась необходимого результата и победила.

***

Однако этот ее расчет, эта безупречная вежливость и такт по отношению ко мне, не только бесили. Они возбуждали.

Закрывшись вечерами в кабинете, я опять принялся обдумывать хитроумные планы овладения Снежной Королевой.

Но, как всегда, жизнь внесла свои коррективы.

Обстоятельства сложились так, что вскоре мне пришлось поменять работу. И я, даже, был рад этому: из глаз долой – из сердца вон!

Я напрасно радовался. Аня еще долго щемила во мне гештальт-привязкой, которая мучила своей незавершенностью, забирала силы и мысли.

Впрочем, с появлением Настеньки на новой работе, а потом, и Незнакомки-Веры на троллейбусной остановке, Анин образ почти не болел.

Я уже думал, что пути наши разошлись навсегда, и мы больше не встретимся – ни во сне, ни наяву.

Глава седьмая

8 января 2014 года, среда

***

Еще раз присмотрелся: женщина, кормящая мента из судков, несомненно, была той самой Аней.

Словно горячей волной окатило несуществующее сердце: нахлынули прошлые образы, задушенные желания, затаенная обида… Я дико захотел ЭТУ грустную женщину!

И теперь, когда мне многое было подвластно, овладение Аней стало делом времени.

Я растворил астральное тело до абсолютной прозрачности, спустился вниз и завис над парочкой.

***

Они, конечно же, меня не видели. Они говорили о своем, домашнем: о новой курточке для дочери-первоклассницы, об отсутствии денег и прохудившихся Аниных зимних сапожках. Аня просила мужа быть осторожным, потому что, не дай Бог, с ним что-то случится – что тогда будет с нею и с дочерью?.. Муж соглашался и кивал головой, но так невнятно, будто сам был неуверен в своих обещаниях.

Эта неуверенность передавалась Ане: в ее глазах стояли слезы, которые она еле сдерживала.

Я сместил частоту колебаний эфирного поля вокруг тела Аниного мужа, рассмотрел его ауру. Как и ожидал, над самой его головой, в Сахасраре, пульсировали три темные точки – признак скорой насильственной смерти.

Он ее интуитивно чувствовал, потому и молчал. Он прощался.

«Его должны убить? Если он останется здесь, то умрет…».

Я еще раз посмотрел на Аню: вспомнил ее голые прыщавые ягодицы, ее простенькие трусы, ее колготки не по размеру, с обвисшей ластовицей…

Перевел взгляд на Аниного мужа.

«Я хочу, чтобы этот мужчина на протяжении часа заболел острым респираторным заболеванием. Чтобы его эвакуировали в госпиталь, где бы лечили двадцать один день. Такова моя воля. Пусть будет так!».

Милиционер недоуменно вскинул голову, посмотрел в мою сторону. Видеть он меня не мог, но, возможно, почувствовал взгляд.

Пластмассовый судок с недоеденной кашей скользнул по пластиковой крышке стола, упал на землю. Каша вывалилась на затоптанный снег.

– Ты мой растяпа, – сказала Аня, с нежностью глядя на мужа, который наклонился за упавшей посудой.

«Знак!» – понял я.

***

«Ты что творишь!? – раздалось во мне знакомое ворчание. – Почему лезешь в заранее разработанный план? У них, у каждого, маленькие дочки и несчастные жены в дешевых трусах и дырявых сапожках. Из-за этого спасать от смерти? Так никакую революцию не сделаешь!».

«Это мое ЖЕЛАНИЕ. Я волен загадывать ЛЮБЫЕ желания?».

«Как знаешь…» – недовольно хмыкнул Велиал и исчез.

Мне тоже оставаться здесь не было смысла. Я взмыл вверх, на прощанье охватил взглядом две суетливые фигурки, отключил внешнее восприятие и представил себя дома.

Глава восьмая

Ночь с 9 на 10 января 2014 года

***

Было за полночь, когда зазвонил мобильный.

Взял трубку: Ирка.

– Ты сам? – Голос был хриплый, напуганный.

– Да. А тебе какое дело? Я – дебил. На «майданы» не хожу. Или забыла?

«Ты для меня умерла…».

– Обижаешься?

– Нет, – соврал я.

– Можно к тебе?

– Прямо сейчас?

– Мне очень нужно.

– Что случилось?

– Потом! – огрызнулась Ирка. – Говори адрес!

Я продиктовал.

– Не спи. Через час буду.

Отключилась.

«Хорошо, что нет Веры, и ничего не придется ей объяснять».

***

Спать мигом перехотелось.

«У Ирки, явно, что-то произошло. Серьезное. Не звонила бы среди ночи… Так ей и надо, идиотке! Майдан головного мозга!» – злорадно думал я, но под сердцем укололо тревогой.

«Жалко ее, дуру. Не чужая же…».

Нагрел чаю. Сел в кресло.

Раскрыл на закладке «Град обреченных» Стругацких, который взялся перечитать в связи с событиями последних месяцев.

Медитируя над строчками, поражался необыкновенной схожести, с которой описывалось наше светлое настоящее, и не менее светлое будущее.

«Киев превратился в этот самый Град, населенный пациентами Фрейда и Франкенштейна.

Теперь эти милые НЕ-ЛЮДИ с маниакальным упорством, реализуют чудовищный эксперимент. И сам я – часть эксперимента…».

***

Затарахтел дверной звонок.

Глянул на часы: половина второго ночи.

Отомкнул двери. На пороге стояла Ирка: бледная, несчастная.

– Что случилось?

– Можно к тебе?

– Я же говорил, что можно, – хмуро процедил я. Горло сдавила недавняя обида и злость.

Ирка переступила порог, захлопнула дверь.

Прислонилась спиной к дверному косяку.

– Что случилось?

– Я убила человека…

***

– Ну, ты! Еб… Когда и где?

– Два часа назад. В своей квартире.

– Кого?

– Мужика, – выдохнула Ирка.

Она безвольно села на пол и заплакала, растирая слезы по несчастному лицу.

– Кого конкретно? – спросил я. Голос дрожал. До меня стало доходить: ЧТО ОНА СДЕЛАЛА!

– Активиста из майдановских.

– О, черт! Как он к тебе попал? В квартиру. Да еще мужик! Ты, вроде…

– Я сама пригласила, – плакала Ирка. – Жалко стало. Они за Европу, а мне так хочется в Европу… Я узнала, что можно пригласить их переночевать, обогреться. Холодно в палатках. Морозы…

– Откуда?

– Что?

– Откуда узнала?

– По телевизору.

– А ты больше телевизор смотри – своих мозгов совсем не останется. На то и рассчитано. Ну и… ты, значит, сочувствуешь?

– Да…