Арина Амстердам - День последней капли
- Название:День последней капли
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2021
- ISBN:978-5-532-95439-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Арина Амстердам - День последней капли краткое содержание
Все события и персонажи вымышлены. Любое сходство с реальностью случайно.
Содержит нецензурную брань.
День последней капли - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
И всё же терпению Марго настал конец. Видя, что терновый куст отцвел и стал на ее вкус весьма банальным, Марго к искусству селекции понемногу остыла, психолога заклеймила шарлатаном, вооружилась секатором гиперопеки – и Женькина независимость была прекращена. Указом от 1 января 2001 года та была объявлена глупым бунтующим подростком, и все права на ее частную жизнь Марго снова положила в свой карман. Три-четыре дня семнадцатилетняя Женька с недоумением выслушивала, что она должна и чего не должна, честно отвечала на расспросы о каждом шаге, на пятый день новая игра ей окончательно разонравилась и уже 6 января по дому летала посуда. Кто разбил больше тарелок, она или Марго, сказать невозможно, но бесценный сервиз клана Аудендейк, подаренный деду королевой Юлианой, ополовинен именно ее, Женькиной рукой.
С седьмого января Женя жила у подруги, а с 12-го – в маленькой съемной квартирке на северной окраине Амстердама, на противоположном берегу залива Эй. Туда даже не ходило метро, и единственным плюсом был паром, доставлявший ее в одинокий угол. Он был бесплатный. Это был единственный плюс единственного плюса. Всё прочее ее не устраивало. Потом был прилегающий к Йордаану веселый район, заселенный разного рода творческим народом, – он подарил ей целый калейдоскоп прекрасных, хоть по большей части одноразовых друзей. Дальше она сдвинулась совсем на окраину северо-запада, где в районе Рейгорд, бывшей деревне на польдере, влилась в местное население, подавляющую часть которого составляли хиппи. Там, в дебрях сквотов, на бесконечных вечеринках она перепробовала десятки ведомых и неведомых науке наркотиков и не стала одной из этих экстравагантных, но бесплотных человеческих теней лишь благодаря так и не отставшей от нее матери. Та не раз вызывала к жителям параллельного измерения полицию. Правда, стражи порядка особого рвения не проявляли. Ничто в жизни коммуны не вызывало у них серьезных нареканий. И всё же, именно этот контроль не дал Женьке достигнуть точки невозврата. Странно, но при этом она продолжала неплохо учиться, хотя это и всё, что мать могла сказать про нее хорошего.
Педагогический опыт под гипнозом доктора де Йонге был прерван столь внезапно, что не смог ни доказать, ни опровергнуть его измышлений, однако завершившись катастрофой, раз и навсегда отучил Женю и Марго общаться просто так, без страховки.
Итак, отъезд из-под родительской крыши ничего не изменил. Марго действовала Жене на нервы даже на расстоянии. То и дело следовали приглашения на семейные ужины в выходной, на пикники в узком кругу, на собрания многочисленных маминых дамских обществ попечения, обеспечения и печения печенья. Каждый шаг дочери и каждый кульбит ее личной жизни отслеживался и комментировался. На двадцатом дне рождения, вопреки папиным шёпотным намёкам на неуместность, мама провозгласила-таки тост за идеальную, традиционную семью, пожелала наконец-то повзрослевшей – «и не отрицай, тебе уже не пятнадцать» – дочке приличного мужа и здоровых детей. Вопреки опасениям отца, обошлось без перепалки: Женька с самого вступления поняла, о чем будет тост – и отключила слух. Она часто так делала, когда мама вскакивала в седло нафталинового благонравия.
Со временем мамины нравоучения о браке и Женькино сопротивление обострились. Мама считала, что пора наиграться в однополые игры и вспомнить о незыблемости традиционной семьи – основы здорового общества и благополучного потомства. Женька в гробу видала и семью, и традиции, и общество – в равных пропорциях. Марго убеждала дочь хотя бы раз ради любопытства попробовать классический секс – Женька предлагала ей присмотреться к разведенной соседке. Но и тут до повышенных тонов не докипало. Обе стороны свято хранили память о шестом января 2001-го.
В принципе, Женька не испытывала к мужчинам ни отвращения, ни страха. Просто не вносила их в число объектов сексуального общения. С тем же успехом она могла бы переспать с велосипедом или пакетом чипсов, но Марго почему-то этого не предлагала. Её сердцу была мила именно идея с самцом человека.
Женька – приемыш, и как бы ни старались родители Аудендейк быть к ней справедливы, а с приемышей всё равно спрос двойной. Еще не научившись бесперебойно проситься на горшок, – она поздновато это освоила – Женька ощутила, что на ее тщедушных плечиках лежит ответственность не столько за себя, – за себя она как раз не отвечала, за нее отвечали другие – сколько за маму и папу, совершенно беззащитных перед человечеством, у которого им пришлось одолжить дитя. Брать в долг всегда неловко, особенно если ты болезненно горд и тщеславен, как мама, или раним и интровертен, как папа. Брать в долг – влезать в зависимость. Взять в долг у четы супругов гораздо неприятнее, чем у холостого человека: сумму берешь одну, но должен ее как бы дважды. Что уж говорить о семьях, где помимо пары с отпрысками есть еще, к примеру, полудохлый прадед, кот, фарфоровая дева Мария на камине и шизофреничка-канарейка. Одолжиться у таких – большое несчастье.
Бедные супруги Аудендейк: когда почти уже четверть века назад тщедушная малышка с приданным из неказистых платьев повисла на их совести долгом, помноженным в пятнадцать миллионов раз – они задолжали ее всем Нидерландам. И Нидерланды пристально следили за ними во все свои социальные щели и бойницы. Хотя взяли Женьку даже не тут, а за семь морей к востоку. Но это одна из невинных голландских слабостей: кто бы кому ни был должен в огромном мире, Королевство Нидерландов всегда имеет в этом процент или хотя бы косвенный интерес.
Той стране, что отдала Женю на воспитание, должны не были – ей было не до разбазаренных детей. Там крутилась такая мясорубка, что никто ни о ком не помнил. Каждый цеплялся за свой обломок мачты и не помышлял о большем счастье, чем живым доплыть до суши. Кто-то греб к берегам капиталистического рая, кто-то обратно – на коммунистическую отмель. Было ли кому дело до того, что отдельные завы детдомов ведут международную работорговлю из-под полы… Вряд ли. Итак, примерно пятнадцать человеко-миллионов долга в неосязаемой и неконвертируемой валюте висели на приемных родителях, а они со всем этим – на Женькиных плечах. Ну она, в общем-то, выстояла, но неизгладимые следы перегрузки видны во всем ее душевном остове: как деревце, растущее на краю утёса и бесконечно борющееся с ветрами, ее упрямство закалилось, а нежность стала совсем воздушной. Немножко сиплый тембр голоса, лишенный кокетства и эротических придыханий. Взгляд тревожный и прямой, словно спрашивающий собеседника, чиста ли его совесть. Зато никто так не хохочет, как Женька. Заливисто и радостно, как ребенок, которому щекочут бочка. В то же время, ни одну ее черту не оценишь однозначно, как хорошую или плохую. Вот грейпфрут – горький же, но вкусный. Или пророщенный овес – противный, но полезный. Или сдать кровь для кого-то, кому она очень нужна – телу потом холодно, а душе тепло. Или перебегать дорогу на красный свет – категорически нельзя, но кто же не перебегал! Из таких парадоксов и скроена Женькина натура. С какой стороны посмотреть… Она ревниво прячет под толстой корой нежную душу от чужих, и бесконечно доверяет своим, любимым. Она пойдет на всё ради них, хотя порой ее больно ранит интуиция, подсказывающая – они пойдут ради нее не на всё. «Просто они любят до определенного предела, и это правильно!», – отвечает она себе, чтобы не развивать эту невеселую мысль. Но представить, что любовь можно измерить и установить предел, ей не по силам.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: