Наталья Кочетова - На чаше весов

Я открываю рот, хватаю воздух пересохшими губами, я хочу остановить все это, я хочу закричать «хватит», но с моих губ слетает лишь противное карканье.

Я больше не могу. Я не выдерживаю. Усилием воли сбрасываю оцепенение, сковавшее все мое тело, резко вскакиваю со стула, так что тот опрокидывается и падает, и выскакиваю из комнаты.

Захлопываю дверь и чувствую, как паника отступает, но легче мне не становится, меня трясет крупной дрожью. Освободившись от оков чужих чувств, мое сознание немного проясняется, и я понимаю, что ушла с допроса без спроса, без разрешения Вадима, однако прямо сейчас мне на это глубоко наплевать. Мне казалось, что я умру, если еще хоть на минуту задержусь в той комнате.

Голова продолжает кружиться, и я, чтобы удержаться на ногах, опираюсь рукой о стену. Медленно двигаюсь вдоль коридора, прямо к уведенному ранее кулеру. Аккуратно наливаю воды и подношу стакан к губам. Мои рука просто ходуном ходит, и я обхватываю стакан двумя руками, чтобы не пролить ни единой капли. Выпиваю воду и бросаю пластиковый стакан в урну. Опираюсь спиной о стену и закрываю лицо руками. Тру воспаленные глаза и стараюсь глубоко дышать.

Через минуту слышу быстрые шаги в мою сторону и голос Вадима.

– Ты в порядке? – Спрашивает он с некоторой долей беспокойства, от чего мне хочется рассмеяться ему в лицо.

– Нет. – Отвечаю глухо и убираю руки от лица, глядя на него как можно более злобным взглядом.

Он пару секунд изучает мое лицо, затем хватает меня за предплечье и ведет в сторону своего кабинета. Резко вырываю руку из его захвата, но продолжаю идти.

Едва за нами закрывается дверь, как я набрасываюсь на него:

– Вы что… его избивали??? Пытали??? – Шиплю громким шепотом прямо в его лицо.

– Что? – Хмурится Вадим, и обойдя меня, садится за свой стол. – Никто его и пальцем не тронул.

– Тогда почему он тебя так боится?

– Откуда мне знать. Это ты мне скажи. – Спокойно отзывается на мой злобный выпад Вадим и жестом приглашает меня присесть. – Расскажи мне о своих наблюдениях.

– Наблюдениях?.. Ничего, кроме страха я не наблюдала. Он боится, до жути. До одури. Это была настоящая паническая атака. – С раздражением отвечаю я, стоя напротив Вадима.

Вадим вздыхает и медленно кивает головой.

– Ничего нового. Это я знаю и без тебя. Психиатр уже беседовал с ним и поставил диагноз паническое расстройство.

Я фыркаю.

– Тогда, что ты хочешь от меня? Я не умею читать мысли. – Развожу руками, глядя на Вадима в упор.

– Да, я знаю. – Тихо отзывается он и замолкает. Трет пальцами переносицу, сжимает веки, так будто его глаза устали и болят. – Я должен найти способ разговорить его.

Вадим откидывается на спинку кресла и возводит глаза к потолку. Я сажусь на диван, глядя перед собой. В моей голове крутится много-много мыслей. И половина из них – это почему-то идеи того, как можно было бы попробовать поговорить с Матвеевым.

Как можно было бы помочь Вадиму.

Черт.

Что есть силы стараюсь отбиваться от этих беспорядочно атакующих мыслей, но они все равно просачиваются в сознание, заставляя меня злиться на саму себя.

Я не пытаюсь помочь Вадиму, я хочу помочь человечеству – как мантру повторяю про себя. Да, это так. Вадим здесь не при чем, у меня нет причин хотеть ему помогать. Я просто хочу жить. И я хочу, чтоб вместе со мной жили другие люди.

В тишине проходит несколько минут. Затем Вадим встает и берет со стола ключи от машины.

– Поехали, я отвезу тебя домой.

– Домой??? – Меня будто подбрасывает на диване. Я, выпучив глаза, смотрю на мужчину, возвышающегося надо мной. Что-то такое внутри смутно шевелится, разнося по телу приятные вибрации. Но тут же затихает, услышав ответ.

– Да. Домой. Я снял тебе квартиру.

Восемь лет назад.

Пока я молча борюсь со слезами, хороня все свои наивные надежды, следователь молчит. Молчит долго, кажется целую вечность, задумчиво разглядывая меня, когда вдруг дверь в кабинет резко открывается. Слегка поворачиваю голову и вижу вошедшего мужчину. Он входит и как-то торопливо подходит к столу, стоящему справа от стола Вадима Александровича. Снимает нагрудную кобуру с пистолетом в ней и, открыв сейф, засовывает ее туда. Мужчина выглядит возбужденным, взъерошенным и запыхавшимся, будто бежал кросс. Его движения резкие и нервные. Он недовольно косится на меня, потом на моего следователя.

– Развлекаешься, Вадим? – Презрительно скривившись, но стараясь при этом выглядеть спокойным, выплевывает мужчина. Только сейчас замечаю, что с его приходом в комнате будто становится тяжелее дышать. Какое-то очень неприятное чувство подкрадывается ко мне и медленно просачивается во внутрь. Не совсем понимаю, что это, и чье оно. То ли злость, то ли досада, то ли недовольство, то ли грусть.

– Вообще-то у меня допрос. – Отвечает Вадим Александрович, недобро прищурившись, глядя на мужчину.

– Ну да, да. – Изображая фальшивое согласие, протягивает мужчина и бросает на меня уничижительный взгляд. – Допрашиваешь… девчонку.

– Какие-то проблемы, Семен? – Подавшись корпусом вперед и слегка отклонив голову назад, спрашивает следователь.

– Да нет, ну что ты… – Язвительно протягивает мужчина и поднимает руки, будто сдаваясь. – Не буду тебя отвлекать от важного допроса. – Добавляет пренебрежительно, и выходит, громко хлопнув дверью.

Вижу, как челюсти Вадима Александровича зло сжимаются. Он хмурится и раздражённо поджимает губы.

– Что за придурок… – Бурчит себе под нос едва слышно.

– Он вам завидует. – Неожиданно отзываюсь я, наконец сообразив, что за чувство скрылось за дверью вместе с тем мужчиной. Он ушел и забрал с собой все свои разрушительные эмоции, но оставил мне неприятное послевкусие и все сильнее нарастающую головную боль.

Следователь громко фыркает и опускается на стул, глядя на меня не то насмешливо, не то снисходительно.

– У него нет причин мне за… – Начинает мужчина и тут же осекается. Что-то происходит в его голове. Что-то щелкает. Начитается какой-то очень усердный мыслительный процесс. Его лицо разглаживается. Взгляд меняется. Он выглядит так, будто, внезапно понял что-то очень важное, и в этот момент мне становится очень-очень жаль, что я не умею читать еще и мысли. Надежда снова пробуждается в моей груди, заставляя расправить плечи и сесть ровнее. Я сглатываю и смотрю на следователя, ожидая его дальнейшей реакции.

Мужчина молчит очень долго. Размышляет. Смотрит то на меня, то в сторону. Хмурится. Качает головой. Откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди, и вперивается пронзительным взглядом в мое лицо. Сужает глаза и кривит губы.

Я начинаю волноваться все сильнее и ерзаю на стуле.