Владимир Стрельцов - Низвергая сильных и вознося смиренных. Kyrie Eleison

Как раз ко времени принятия решения к Замку Святого Ангела прибыли кардинал Лев и магистр Михаил, её наиболее преданные и влиятельные соратники. Мароция приняла их в зале на втором ярусе главной башни.

– Magister militum, прежде всего, прошу вас незамедлительно взять под арест начальника стражи Ослиных ворот. Того, кто впустил в город чужеземные войска без всякого на то разрешения, – с этого начала Мароция.

– Уже сделано, великая сенатрисса, – отвечал ей Михаил, тридцатилетний ладно скроенный грек, начинавший свою службу ещё в дружине Теофилакта. Будучи однажды прельщенный дочерью своего командира, его карьера впоследствии получила ощутимое ускорение.

Далее Мароция поведала друзьям собственную версию произошедшего этой ночью.

– Его Святейшество планировал сегодня ночью встретиться со своим братом Петром, герцогом Сполето. Об этом стало известно сторонникам низвергнутого из сана епископа Пьяченцы Гвидолина, которые вознамерились дерзко похитить понтифика и заставить того вернуть Гвидолину утраченные права. Проникнуть в город им помогла стража Ослиных ворот, начальник которой таким образом совершил измену и будет предан смерти. Между заговорщиками и сполетской охраной произошёл бой, в результате которого смертью храброго воина пал Пётр Ченчи. Мятежники добились бы успеха, если бы на выручку папе не пришёл своевременно тосканский отряд моего мужа, который этой ночью по счастливой случайности – нет, по воле Небесного Провидения! – вошёл в Рим и сохранил для нашего города и всего мира главу Святой Церкви. Аминь.

Лев и Михаил поклонились сенатриссе в знак того, что её версия понята и принята ими. Каждому надлежало теперь довести эту версию до своих помощников, долженствующих распространить этот слух далее по всему городу. Перед уходом кардинал Лев, как непосредственный участник событий этой ночи, не мог не поинтересоваться у Мароции судьбой и состоянием папы. Сенатрисса и на сей счёт дала исчерпывающую версию.

– Его Святейшество потрясён событиями этой ночи и опечален смертью любимого брата. Тосканцы, выручив его, доставили Его Святейшество под мою охрану в Замок Ангела, где он и будет пребывать незначительное время, пока не завершится расследование обстоятельств заговора и не восстановится его вновь пошатнувшееся здоровье, ведь не забывайте, что он совсем недавно был сражён таинственным недугом и только по воле Господа, сотворившего чудо из чудес, остался в этом мире. Не исключено, что между его болезнью и сегодняшним нападением есть прямая связь, – добавила она, мысленно порадовавшись на ходу придуманной возможности списать на Гвидолина и ещё один, едва ли не более тяжкий, грех.

Лев и Михаил удалились, а их место занял едва выспавшийся Гвидо. Мароция поднялась с ним снова наверх и поведала о своих распоряжениях.

– Всё это чрезвычайно разумно, друг мой. Но что нам дальше делать с Иоанном? – спросил, едва сдерживая циничную зевоту, Гвидо.

Да, это был вопрос, ответ на который был абсолютно чёткий и ясный, но невыразимо тяжёлый для человеческой совести, в каком бы подавленном или же зачаточном состоянии она ни была у этих людей.

Иоанн должен умереть. Возможность компромисса с ним исключена, ни при каких обстоятельствах папа не должен был обрести свободу. На добровольное отречение взамен на жизнь и постриг рассчитывать также не приходилось, тем более что на тот момент подобный прецедент в истории папства случился только с папой Понтианом 4 4 Понтиан (? —235) – мученик, римский папа (230—235). , сосланным римлянами на рудники, и папой Марцеллином 5 5 Марцеллин (? —304) – римский папа (296—304). , после того как император Диоклетиан 6 6 Диоклетиан, Гай Валерий Аврелий Диоклетиан (245—313) – римский император (284—305), известный жестокими гонениями на христиан. заставил того совершить подношение даров языческим богам Пантеона.

Оставались вопросы времени и средства. Смерть папы не должна произойти в ближайшие дни, чтобы исключить её связь с заточением в замке. С другой стороны, папа не мог долго оставаться в неволе, рано или поздно папская курия, со своим непрекращающимся делопроизводством, начнёт всё более удивляться тому, отчего папа предпочитает Замок Ангела стенам Леонины и удобствам своих покоев. Отсюда следовал вывод, что прежде всего надлежит убедить горожан и Церковь в добровольном нахождении здесь её епископа, после чего счёт земному существованию Иоанна пойдёт уже не на дни, а на часы.

Ну и, наконец, как исполнить задуманное? Впору было вновь огорчиться отсутствием подле Рима африканцев: в прежние годы сарацины, лишённые благоговейного трепета перед отцами Церкви неверных, не раз исполняли подобные щекотливые заказы. Найти же мерзавца, способного на это и при этом носящего под рубахой крест, представлялось делом архисложным. По всей видимости, кинжал как средство отпадал. Оставался яд. Не будет удивительным, если папу Иоанна через несколько дней постигнет новый приступ удушья, который едва не отправил его на тот свет три недели тому назад.

Все эти мысли лавиной пронеслись в сознании Мароции, приведя её в итоге к единственно правильному решению, которое она тем не менее оставила при себе. Гвидо же на свой вопрос ответа не дождался и вновь задремал под лучами утреннего солнца. Мароция, стоя у зубцов башенной стены, ещё несколько раз проанализировала свои мысли и альтернативы своим будущим действиям не нашла. Под её ногами медленно пробуждался город, и людские ручейки потекли уже по обоим берегам Тибра. Сенатрисса позволила себе ещё с полчаса понаблюдать за горожанами, прежде чем пришла к выводу, что план пора приводить в действие.

Она разбудила недовольного Гвидо и сообщила о намерении посетить папу. Граф кликнул двух слуг и последовал за супругой.

Иоанн был помещён в гостевые, без окон, покои на втором этаже башни, возможно в те же покои, которые спустя шесть веков облюбует для себя Родриго Борджиа 7 7 Родриго Борджиа (1431—1503) – римский папа под именем Александра VI (1492—1503). . Мароция не рискнула поместить папу в камеру для узников, дабы не смутить тем самым свою охрану. Даже здесь, находясь среди верных слуг, повидавших всякое от своей госпожи, ей приходилось выдерживать определённый политес и делать вид, что все совершается только в целях защиты понтифика и с его добровольного согласия. На полпути к папским покоям Мароция вдруг вспомнила об одной очень важной вещи и приказала одному из сопровождающих слуг принести ей эту вещь из своей спальни.

Вошедшие застали папу спящим. С момента своего ареста Иоанн не смыкал глаз, беспрестанно обращаясь к Господу за помощью, оплакивая своего брата и с тревогой прислушиваясь к каждому доносившемуся к нему из пределов его темницы звуку. Но время шло, силы Иоанна оказались на исходе, и незадолго до прихода своих мучителей папа забылся нервным и рассыпающимся на фрагменты сном. Сон сморил его сидящим за столом, и папа спал, уронив голову на старые деревянные доски стола, будто пьянчужка в кабаке, перебравший накануне вина. Слуги и сам Гвидо остались в дверях, Мароция же, ничуть не стесняясь, подошла к столу и с минуту разглядывала спящего. И вновь, как сегодня ночью на Латеранской площади, она с удивлением обнаружила в себе странное отсутствие былой ненависти к своему самому лютому врагу и с презрительным состраданием разглядывала изъеденное болезнью лицо любовника своей матери. Сама от себя не ожидая такого, она провела рукой по его голове, и папа, мгновенно очнувшись, схватил её за руку. Он взглянул на неё и, будучи, по всей видимости, ещё в плену у своего сна, на несколько сладостных секунд вернувших к жизни его Теодору, он прижал её руку к своим губам. Безжалостное сознание прогнало остатки сна прочь, и Иоанн с ужасом оттолкнул от себя эту руку и спешно осенил себя спасительным крестом. Следующее мгновение стало ещё более страшным для понтифика: он увидел в другой руке Мароции подушку, моментально воскресившую в его сознании события пятнадцатилетней давности. Лицо папы побелело, а губы начали шептать молитву.