Ольга Чилина - Маяк

– Да как ты смеешь! Да ты…

Дальше он не слушал. Хлопнув дверью во второй раз за это утро, Джон прижался к ней спиной, прикрыл глаза и шумно выдохнул. Мимолётная боль прошла, уступив место бескомпромиссной решимости. Его уход наведёт противника на мысль, что он выходит на тропу войны. Джон вдруг осознал, что разворошил осиное гнездо. Решение одной проблемы, вероятно, породит рой других, более трудных и комплексных. Его сердце беспокойно заколотилось. Нет, не от страха… от азарта, предвкушения игры… опасной и до дрожи в коленях увлекательной.

Джон открыл старинную дверь своим ключом и вошёл в дом. В резиденции дяди Рональда многое изменилось. На втором этаже вроде бы всё оставалось прежним. Зато первый этаж после нашествия декораторов и реставраторов трансформировался до неузнаваемости.

Глубоко вздохнув, молодой человек обвёл взглядом просматривающиеся помещения особняка, такого пустынного и холодного. В сердце вновь больно вонзились коготки тяжёлых воспоминаний. Джон присел на ступеньку одной из двух полукруглых лестниц, будучи не в силах подняться наверх. Он всё ещё жил переживаниями того дня, когда пошатнулись вековые традиции этого дома, лишившегося самого главного – хозяина. Когда впервые в любимых с детства стенах Джон ощутил ужас и отчаяние. Нечто таинственное, составляющее незабываемую атмосферу резиденции МакНилов, исчезло, превращая её из роскошного замка в мрачный осиротевший особняк.

Безмолвный камин зиял пустой потухшей глазницей, и часы, любимые дядины часы, древние, как и весь дом, безжизненно застыли. Только дядя знает, как их заводить. Знал…

Поднявшись на ноги, Джон сжал ладони в кулаки и взошёл-таки по лестнице. Библиотека и спальни были аккуратно убраны к празднику, который здесь никто не отмечал. Чистые, одинокие комнаты.

Помешкав, молодой человек заглянул в кабинет. Опущенные шторы, тёмные дубовые панели и массивная мебель викторианской эпохи усилили полумрак помещения. Всё там было, как тогда… тогда… Что же тогда насторожило его? Движение, аромат, флюиды? Какая-то деталь не на своём месте, неуловимо и в то же время назойливо действующая на нервы, диссонанс в привычной обстановке. Странное ощущение чужого присутствия…

Сгорбившись под бременем нахлынувших видений, молодой человек надавил пальцем на выключатель. На потолке задребезжал проводок вспыхнувшей лампы. Несколько месяцев назад её неяркий свет обнажил непоправимую трагедию. Увиденное вновь предстало перед Джоном.

Рон за своим столом. Неподвижный. Отчуждённый. С пустыми тусклыми глазами. Шаг, другой. Колени едва слушались, ступни проваливались в плоть податливого ковра. Прикосновение к впалой щеке… ещё тёплой…

Джон в оцепенении опустил глаза на ладонь, боясь вновь увидеть кровь… И только тут заметил, как изо рта прерывистой струйкой вырывается пар. Его затрясло от холода.

– Джон!

Молодой человек вздрогнул. Звук шагов на лестнице и голос Джейми, родной и тёплый, развеяли наваждение.

– Б-р-р, ну и колотун! Вы дом совсем не отапливаете?

– Трубы ремонтировали, с тех пор отопление ещё не включали.

Встряхнувшись, Джон быстро взял себя в руки, и голос почти не выдавал недавнего напряжения.

– Зачем тебе приспичило встречаться здесь? Посидели бы в каком-нибудь уютном бистро…

– Хотел показать тебе вот это, – молодой человек кивнул на древний секретер – былую гордость дяди.

– А что с ним не так?

– Ты скажи мне.

Просьба друга не удивила. Джейми с готовностью занял стул рядом с антикварной ценностью. Руки профессионально пробежались по периметру столешницы, потеребили миниатюрные замочки на аккуратных ящиках. Склонившись над одним из них, Джейми сощурился.

– Свежие царапины. Когда заметил?

– Вчера. До моего отъезда в Швейцарию, царапин не было.

– Хочешь сказать, кто-то копался в бумагах Рона?

– Да. Печать сняли только месяц назад. Потом был ремонт – в доме побывали толпы народа.

– Н-да… и отпечатки пальцев вряд ли будут.

– Вряд ли. Фрэнсин весьма щепетильна в плане уборки.

– Кабинет запирается?

– Замок не проблема для умелых рук. Я понадеялся на Сэма и сторожевую собаку. Собака пропала неделю назад. Сэм не придал этому значения, хоть и расстроился. Завели новую, молодую и непозволительно дружелюбную.

– А что было в секретере ценного? Что-нибудь пропало?

– Не знаю. Копии старых контрактов, прошлогодние отчётности. Вроде бы всё на месте. Это-то меня и тревожит. Что они искали? И нашли ли?

– А не мог кто-то из своих? – тихо спросил Джейми.

Его взгляд, полный сочувствия, ясно давал понять, о ком он говорит.

Нахмурившись, Джон, словно придавленный непосильным грузом, опустился в кресло у письменного стола.

– Я это не исключаю… что и ведёт меня к следующей просьбе. Джейми, можешь проверить, нанимала ли Тиша частных детективов? Меня не оставляет чувство, что за мной следят. Есть подозрение, что слежка – её рук дело.

– Очень вероятно.

Джейми откинулся на спинку стула, отчего тот жалобно заскрипел. В кабинете дяди Рона каждая вещь отсчитала не одну сотню лет. Тут же выпрямившись, гость в смущении передвинулся на краешек сиденья.

– В той криптограмме, которую ты просил расшифровать, был список людей твоего окружения. Выглядит, как дополненный перечень. Наверняка, она высылала данные постепенно. В основном новые инвесторы и друзья. К счастью, меня не упомянули. Наверное, решили, что интереса не представляю, – в интонации Джейми звучала ирония, – а ещё там был адвокат…

– Адвокат? По делу дяди?

– Он самый. Любопытно, да?

– Зачем он-то им понадобился?

– Я бы посоветовал спросить у самой Летиции, но теперь это неуместно. Вы-таки расстались?

– Гм-м… тебя это не удивляет?

– Нет. Я намекал, что эта история не для тебя. Только ты с головой ушёл в работу, и моих тонких намёков не слышал. Хорошо, что вы не вступили в брак. Она бы тебя со свету сжила.

– В следующий раз намекай громче, – рассмеялся Джон, но смех вышел невесёлым и натяжным.

Проведя рукой по лицу, словно снимая неудачную маску, он грустно покачал головой.

– Дядя как-то пошутил, что жить надо так же, как если ты всё время на дороге за рулём: быть настороже. Только расслабился, отвлёкся – или лось страдает, или сам себя лосем чувствуешь.

Джейми растянул рот в свойственной ему ухмылке, но промолчал – он чувствовал, что другу необходимо выговориться.

– Главное в любом занятии, говорил он мне, – это умение переносить усвоенные методы в ежедневную жизнь. Ты погружаешься в свою деятельность настолько, что начинаешь интегрировать её в повседневность…

Джон ненадолго притих, а потом усмехнулся: